В последний миг Лиза уловила краем глаза движение, но ничего не успела предпринять – сильный, словно с ноги, удар обрушился ей на голову, опрокинув на спину. Окунувшись в холодную до зубной боли воду, девушка моментально позабыла о боли, пытаясь выбраться на берег, но перед глазами мелькали темные пятна, головокружение тянуло ее вниз.

– Не сможешь отдать себя кому-то? – С вызовом прорычал Стефано, выдернув девушку за грудки одежды из воды, и притянув к себе. – Ты уже МОЯ!

Осознание реальности довольно быстро ускользало от Лизы, она пыталась бороться с мужчиной, но лишь сильнее злила его. Она не чувствовала ударов и пощечин, будто сквозь туман видела его яростное, искаженное злостью лицо.

– Ты моя! У тебя нет желаний, нет ничего, кроме меня! Для тебя есть только один бог, и имя его – Стефано Валентини!..

Он что-то кричал, продолжая порицать ее, обвинять в предательстве, пока холод озера высасывал из нее последние силы. Дышать становилось труднее, боль сжимала легкие и сердце, паника билась затухающим огоньком в глубине сознания, и Лиза непроизвольно поддалась слабости. Лучше ее заберет бог воды, чем «бог Стефано Валентини», божество ее иллюзорного мира, которое она готовилась принять, но в последний момент отвергла.

Проблемы была не в одиночестве или людях, Лиза знала, всегда знала, что оставаться одной для нее не только привычка, но и судьба. Отвергнутая родителями, она заперлась в своем мире, в котором не нашлось бы места для кого-то еще. Стефано убедил ее распахнуть их вновь, впустить внутрь, но вместо желанного гостя он ворвался вандалом, принявшись крушить убранство души и перестраивать интерьер на свой лад.

Нет… ты не перестроишь меня, – думала девушка, пока ее легкие заполняла холодная вода, – ты моя любовь, Стефано, но вместо тебя я выбираю тьму…

====== ЧАСТЬ 2.5. LES CHASSEURS. Six premieres heures ======

Комментарий к ЧАСТЬ 2.5.

LES

CHASSEURS

. Six premieres heures Порция музыкальной подборки:

Unlike Pluto – Everything Black;

Wanted Man – Royal Deluxe.

8 мая. 6:20

Франция, лечебница «CygneBlanc».

Мы бродим по этим коридорам, словно заблудшие души.Но в итоге все равно забредаем в тупик.

С наступлением утра CygneBlanc, будто ночное создание, успокоился и заснул, надеясь дожить до вечера. Илона никогда бы не отнесла себя к хищникам, но и она в итоге забралась глубоко под землю, скрылась в тенях за каменными стенами лабораторий. Ее руки время от времени подрагивали, сжимая пластиковый стаканчик с чаем.

Мне бы чего покрепче… Только вряд ли алкоголь сможет избавить меня от нынешних проблем.

Она даже не помнила, как им с Кристофом удалось добраться до лабораторий. Благодаря острой памяти девушка моментально вспомнила код от прочной металлической двери, скрывающей лабиринт тоннелей, ведущий в подземный комплекс. Ей казалось, что их убьют еще на подходе к блоку «C1», но там царила тишина, пугающая лучше всяких криков.

Поднеся напиток к губам, Илона не смогла заставить себя сделать хотя бы глоточек. Ком воздуха застрял в горле, подпираемый тошнотой, поэтому один лишь горький запах вызывал у нее спазмы. Она не могла о чем-то думать, кроме минувшей ночи, заточения в церкви, как Уильям Хоуп стал ее личным сторожевым псом.

«Я никому не дам тебя в обиду, мой Ангел», – услышав его голос в своей голове, Илона вздрогнула и выронила стаканчик, упавший на пол с глухим стуком. Она не почувствовала боли от прикосновения кипятка.

«…мой Ангел…»

В глаза ударили слезы, медсестра скрыла лицо руками, закусила губу и пыталась изо всех сил не разрыдаться. По какой-то причине Уильям выбрал именно ее, хотя, черт, по какой еще «какой-то»? Ее попытка скрыться от реальности, защитить себя, обмануться ложной надеждой, что, неся добро и поступая гуманно, она излечит себя, сыграла с ней злую шутку. Делай добро, и люди к тебе потянутся – как точно!

Но он не причинил мне вреда, остановился, когда я его ударила.

Илона хваталась за надежду, что в душе мужчины осталось то добро, о котором она твердила, пыталась вспомнить его взгляд и выражение испуга на лице, когда пощечина обожгла его щеку.

А мог и не остановиться… Никто из них не остановится.

«…у тебя с головушкой тоже не все в порядке?»

Марьям Краав вела себя так, словно давно была с ней знакома, и тот мужчина, преследовавший Лизу, тоже обратился к ней, словно к давней знакомой.

Наблюдая, как блестит отражение лампы в разлитой лужице, Илона прикоснулась к виску кончиками пальцев и вздохнула. Что же скрывалось в ее голове, какие тайны? Похоже, она знала намного больше о проекте «Жнец» и пациентах, чем представляла себе, и это почему-то не так пугало, сколько разочаровывало.

– Илона? Можно зайти?

Стук в дверь девушка не услышала, быть может, чересчур глубоко погрузилась в размышления, либо Нестор не стеснял себя попыткой предупредить о визите. Вид у него был обеспокоенный, и в то же время в глазах блестела радость, поскольку его падчерица пережила ночь. Глядя на мужчину, Илона испытала облегчение, ведь она снова рядом с ним, а, значит, в безопасности. Только что-то не давало ей покоя, какой-то мерзкий зуд в груди не позволял полностью расслабиться.

– Да, конечно.

Блондинка наблюдала за ученым, его плавными и спокойными движениями, в которых проскальзывала порой неловкость – он волновался. Было понятно почему, ведь его мучало не только беспокойство за девушку, но и совесть – пока на земле царствовал хаос, он прятался здесь. Илона не злилась, она прекрасно понимала, что Нестор, несмотря на опасность, пойдет искать ее, хоть на край света. Проблема заключалась в толпе ученых и охране, которая не позволила столь гениальному уму рисковать собой.

– Глупо спрашивать, но как ты себя чувствуешь? Жульен тебя осмотрела, сказала, что ничего серьезного, но… ты точно в порядке?

Собираясь активно закивать и заверить его, что беспокоиться не о чем, Илона лишь смогла… ничего. Ничего не смогла, слова застряли в горле, а ужас пережитой ночи не позволял ей соврать, притвориться, будто бы все прекрасно. И она засмеялась – нервно, тихо, кротко.

– Нет, я не в порядке, – криво улыбнулась она, а затем скорчила гримасу, сведя брови к переносице и едва удержав подступившие слезы.

– Мне жаль… Прости меня, я… это моя вина.

– Что произошло? – Упрямо не поднимая взгляд от рук, с неожиданной для себя жесткостью спросила девушка.

Доктор Новак помедлил, возможно, пытался придумать историю, или же забеспокоился о политиках безопасности, но не сумел соврать. Не в сложившейся ситуации.

– Все вышло из-под контроля. Кто-то запустил вредоносную программу. Если быть кратким, то Эдита потеряла контроль над системой, и поскольку в тот момент в резонансной машине находился Уильям Хоуп, то… он взял контроль.

Человек с оленьим черепом, преследовавший ее по пятам с момента происшествия – под маской скрывался Уильям, об этом Илона догадывалась, но не была уверена наверняка.

– Пациентов, которым мы вживляли устройства в спинной мозг, вирус также подключил к системе и вызвал диссонанс. Поэтому вся больница сошла с ума, и если до этого Эдита контролировала ситуацию, держала их в узде, то, как только власть захватил Уильям, сумев вытеснить ее, они могли встать на его сторону.

– Но ее не выбросило из системы.

– Нет… по сути, она всегда там, даже когда в сознании. А что?

Разговор, который девушка не решалась начать, похоже, настал, и в этот раз Илона испытывала не неловкость, а злость. От виска пальцы непроизвольно поползли к шее, и теперь, вспомнив о крошечных чипах, которых вживляли некоторым пациентам, она нащупала его. Тонкий шрам, которого, часто касаясь, Илона не ощущала, возможно, из-за лазерной коррекции. Но теперь, выслушав рассказ Нестора, она была уверена, что кожа на шее хранила ранение.

– Я вижу ее, Нестор, вижу уже давно.

С досье Эдиты Краав медсестре доводилось ознакомиться лишь раз, однако она никогда не видела фотографию военной. Связь с Жнецом блондинка никогда не рассматривала, как возможную, полагая, что работа в столь угнетающем месте воздействовала на психику. Но за ней наблюдали не призраки воображения, а реальный человек, поэтому напрашивался очевидный вопрос: