Держитесь, ублюдки. Жертва стала охотником.
– Не хочу показаться занудой, но, может…
Мужчина протянул к ней руку, отчетливо намекая, что стоило ему отдать роль защитника, а также огнестрельное оружие. Лиза действительно не умела пользоваться им, даже из воздушной винтовки не стреляла, и тем не менее ощетинилась и прижала к себе оружие.
– Он останется у меня. Уж простите, но я вам не доверяю.
– Хм, справедливо.
Пусть Кристоф думает, будто ей взбрело поиграть в опасного охотника, но за минувшие часы Лиза усвоила урок – лучше быть живой выскочкой, чем мертвой скромницей.
Металл приятно холодил пальцы, тяжесть оружия придавала уверенность, поэтому девушка смело вышла из процедурной комнаты в коридор.
– Так, – шепнула она, – на втором этаже в конце коридора лежит девушка, – указав пистолетом направление, Лиза посмотрела на Кристофа, дабы убедиться, что он слушает ее. – Ей нужна помощь.
– Что за девушка?
– Просто… пациентка.
Помня, что к Марьям относились с предельной осторожностью – от осторожности до непомерной тяге избавиться от нее во что бы то ни стало, – брюнетка предпочла опустить детали. Наверняка Кристоф знал о ней, и предпочел бы, чтобы онапогибла, а не выжила. Он хотел уточнить, узнать больше деталей, но едва открыв рот, замер в оцепенении.
Звук приближающихся размеренных шагов – скорее, цокот каблуков – вынудил и Лизу в напряжении обернуться и присмотреться к темноте. Сжав в руках пистолет, она попятилась назад, ближе к свету, который мог защитить от прикосновения тьмы. Кристоф последовал ее примеру, идя в стороне. Он интуитивно хотел закрыть собой брюнетку, но пистолету лучше смотреть не в его спину, а в приближающегося врага.
Несмотря на пылающий азарт и раздражение, Лиза начинала возвращаться к реальности своего положения, что никакая она не охотница, а простая жертва, получившая шанс обороняться. Тем не менее ей претила подобная мысль, поэтому, вместо того чтобы бежать, выжидала, когда некто выйдет из тени.
– Ну и ну.
Скрежет лезвия о каменную стену не столь сильно напугал брюнетку в отличие от бархатного мужского голоса. За долю секунды она потеряла самообладание и забыла, как дышать.
– Эта встреча была трактована судьбой, на мой взгляд, – усмехнулся мужчина, ступив в ареол света. Тьма схлынула с него, отошла, как туман, представляя не пациента в серых одеждах, а элегантного творца в брюках и рубашке.
Здесь царит хаос, а у него еще хватило времени отыскать приличную одежду? Уму непостижимо – и это все, что меня волнует?!
– Приятно видеть твое лицо не сквозь решетчатый забор, Элайза, – воодушевленно улыбнулся Стефано, указав на девушку острием ножа.
Лиза не обеспокоилась холодным оружием, однако вид пистолета, сжимаемого в левой руке художника, хлестнул по ее самообладанию. Позабыв о хладнокровии и аккуратности, она направила на Стефано оружие и угрожающе прошипела:
– Ни шагу, иначе выстрелю.
Мужчину, казалось, ее угроза не впечатлила, и не удивительно. Он тепло улыбнулся и окинул ее снисходительным взглядом, будто глядя на дитя, угрожающее расправой с помощью палки.
– Лиза, – срывающимся голосом шепнул Кристоф, надеясь, что противник не услышит их, хотя вряд ли подобное возможно. – Не надо.
– «Не надо» – что? – Не смея отводить взгляд от невменяемого творца, девушка старалась сосредоточиться, понимая, что с каждой секундой теряет над собой контроль. Руки дрожали, дыхание становилось сбивчивым.
– Он опасен, и пытался меня убить, поэтому не надо его провоцировать. Прошу.
– Я вовсе не пытался тебя убить, Кристоф, – беспечно отмахнулся Стефано, не спуская глаз с брюнетки. – Ты стал частью CygneBlanc, но не мог раскрыться полностью. Я же хотел помочь тебе открыть себя, показать свою красоту.
Мужчина обращался к Кристофу, однако продолжал смотреть на девушку, которая также впилась в него взглядом, словно кошка – когтями в дерево, опасаясь упасть с огромной высоты. Лиза едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, но не от страха, а из-за будоражащего сердце и душу легкого возбуждения. Она ощущала себя загнанным в угол зверем, который оказался очарован хищником. Цветом его глаз, отливающим фиолетовым перламутром на свету; звуком бархатного голоса. Как рыба-удильщик, привлекающая жертв прекрасным сиянием иллиция.
Все правильно, я как рыбка, которая плывет за любым огоньком в надежде выбраться из пучины тьмы собственных надеж и ожиданий. А в итоге заплываю в пасть к хищнику, которым движет жажда утоления голода. Они не виноваты, что следуют за своими инстинктами, здесь только моя вина…
… вина глупой и наивной девочки.
Заметив движение, Лиза моментально отреагировала и, выпрямив руки, нацелила пистолет на Стефано и воскликнула:
– Стой там! Клянусь, еще шаг, и я выстрелю!!!
– Ты? – Смакуя момент, мужчина получал удовольствие от тщетных попыток девушки казаться сильной и смелой. Он поднял руку и направил револьвер на собеседницу, вынудив ту едва ли не отшатнуться в ужасе. – Ну и ну. Чудно… это даже может быть интригующим. Давай, попробуй.
Мигом позже он отвел оружие, продолжая с насмешкой во взгляде наблюдать за людьми, которые могли положить конец его жизни. Лиза понимала, что он блефует, невозможно так просто открыть грудь навстречу пули. Или же он действительно решил играть с огнем, убежденный в собственной неприкосновенности?
Или же моей слабости… Моей никчемности. Что даже в минуту отчаяния, когда от этого зависит спасение собственной жизни, я просто испугаюсь, с отвращением откажусь от роли убийцы, лишь бы не замарать руки.
В душе Лизы нарастала злость. Ей было страшно и неуютно, руки тряслись и кружилась голова, но от осознания собственной слабости ей становилось тошно. Ее никогда не считали слабой в повседневной жизни, она никогда не считала себя таковой, гордо отвергая людское общество и чрезмерное общение, помощь, так как справлялась сама. Сила быть одной закаляла ее, терзая сердце и душу.
Я всегда была одна. В одиночестве сила. Я сильная. Эти ухмылки и усмешки, как всем жаль видеть меня одну, постоянно одну, такую неразговорчивую и себе на уме. Всем жаль, жаль, жаль… Жаль, что я не могла расцарапать вам лицо, потому что меня бы точно сочли чокнутой.
Крепче сжав пистолет и прекратив дрожать, Лиза исподлобья глянула на убийцу и направила на него оружие. Казалось, ее решительность ничуть его не испугала, а, наоборот, только обрадовала.
– Нет, Лиза, – Кристоф едва не бросился вперед, заметив ее решительность, которая в свою очередь и не дала ему вмешаться. Одно неверное движение – и девушка могла ранить и его. – Он тебя провоцирует. Не слушай его. Ты не… – Но видя, что брюнетка с каждой секундой становится злее и едва сдерживается, Кристоф в спешке попытался воззвать к ее здравомыслию: – Ты не сделаешь этого, ты не такая…
– Да какого хрена?! – Не выдержала Лиза, в бешенстве принявшись кричать на мужчину: – Не такая? А какая?! Значит, психам убивать можно, а мне нельзя? А, может, уже стоило бы начать?!
– Господи, нет! Тебе страшно, ты не такая, ты нормальная.
От услышанных слов Лиза едва не скривилась от боли, пронзившей сердце. Огорчение и злость смешались так плотно, что стали неотличимым серым потоком, струящимся по венам. Больше девушку ничего не интересовало, пелена гнева застелила ей разум, оставив перед глазами фигуру ненормального художника.
Она нажмет на спусковой крючок.
– Да неужели? – Едко заметила брюнетка. – Ты меня привез в психушку. Значит, я такая.
Затаив дыхание, Лиза нажала на спусковой крючок, готовясь к отдаче, однако раздался только глухой щелчок. Несколько секунд она стояла в исступлении, пытаясь сообразить, произошел ли выстрел, не упустила ли она его? И чем шире становилась улыбка Стефано Валентини, тем быстрее к ней возвращался ужас.
– Ох, неудача.
Перехватив нож, брюнет бросился вперед, двигаясь быстро и стремительно. Лиза в растерянности не могла пошевелить и пальцем, готовая принять удар, однако из открытых дверей комнаты выскользнула тень, оттеснившая агрессора. Девушка ослабила хватку, не заметив, как опустились руки. Ее внимание было сосредоточено на Криштиане, набросившемся на Стефано. Вряд ли киллера остановила атака Кристофа, он быстро пришел в себя и выжидал момент для атаки. Но почему он атаковал именно художника?
