Я жив, черт возьми… я жив!

– Вы прошли первый раунд, господа, – убрав револьвер за пояс, военный фотограф подошел к двери и, с лязгом отдернув засов, открыл дверь. Внутрь попытался забежать исхудалый пациент, но мужчина пинком вытолкнул его обратна. – Но не расслабляйтесь. Второй начнется через пять минут. Советую не засиживаться.

Он ушел, оставив их в относительной безопасности, словно смерть, чья коса по воле случая не прошлась по головам.

Судьба или нет, но я не умру в этом месте. Я выберусь. Выживу. Любой ценой.

====== ЧАСТЬ 1.8 LES VICTIMES. Six premieres heures ======

Комментарий к ЧАСТЬ 1.8

LES

VICTIMES

. Six premieres heures И очередная музыкальная подборка:

Milck – Devil Devil;

Starset – My Deamons.

8 мая. 3:34

Франция, лечебница «CygneBlanc».

Ей все хуже и хуже.

Впервые Лиза пожалела, что вместо медицинской академии выбрала специальность программиста, да и то работала не совсем по той направленности. Чем ей помогут навыки тестирования программного кода среди больницы, заполоненной психами, да с единственной союзницей, которой становилось хуже и хуже.

Им удалось остановить кровь, однако Марьям становилась бледной, изрыхленное ожогами лицо покрывалось капельками холодного пота. Лиза отыскала пыльное одеяло, накрыв девушку. Было ли правильно позволять ей засыпать?

Во всяком случае она еще дышит. Мы дышим. Жизнь не покинула нас, поэтому нельзя отчаиваться.

Надо бороться и рваться вперед? Вздор. Им удалось сбежать от киллера, затеряться в суете и молиться, чтобы ночь сменилась днем, и наконец-то подоспела подмога. Но что-то подсказывало Лизе, что их встретят не распростертыми объятиями, а огнестрельной очередью.

Обхватив себя за колени, брюнетка буравила усталым взглядом дверь, отчаянно боролась с сонливостью и желанием упасть без сил. Как же ей хотелось спать. У нее складывалось впечатление, будто бесконечный кошмар длился невероятно долго, насчитав десятки часов. Хотя, скорее всего, прошло не больше трех-четырех.

Я в ловушке, без помощи, а вокруг бегают ненормальные психи. И где-то среди них тот художник… ох, лучше бы не вспоминала. Его приятный голос, блеск хищный глаз, задумчивый образ и колкий на слова язык. Он наверняка понял, что я испугалась и решила держаться от него подальше, а когда игнорируешь парня, это ранит его эго. Довольно неприятное положение…

Убьешь ты меня, если встретишь? А если встретишь, то что сделаю я? Убежать не смогу… я полностью измотана, а ведь еще не конец ночи.

Марьям заворочалась, бубня что-то под нос. Слова оказались незнакомы, но славянский акцент Лиза узнала моментально.

Интересно, ей всегда снятся кошмары? Или только сейчас, в состоянии полубреда?

Но бредом было бы оставаться на месте, дожидаясь неизвестности. За пределами комнаты бродил опасный хищник, и не один, но смерть представлялась куда менее прельщающим спутником. Если не принести лекарства и не обработать рану Канарейки, она если не погибнет, то станет не дееспособной, и тогда шансы выбраться отсюда вовсе сойдут на нет.

– Хочется мне или нет, но, похоже, ты мой единственный билет отсюда…

Или же бросить тебя? Со всеми киллерами и недомоганиями?.. Избавить себя от проблем? Ага… а кто избавит меня от Стефано?

И она спасла ее.

В конце концов, людей погубит их же совесть.

Осмотревшись в поиске оружия, Лиза подобрала знакомый кусок арматуры, который удобно лег в руку, но показался невероятно тяжелым. Усталость брала верх, впивалась коготками глубоко под кожу, и девушке невероятно хотелось поддаться искушению упасть и заснуть.

Дотронувшись до засова, брюнетка поймала себя на мысли, что, покинув комнату, не сможет запереть за собой дверь – Марьям останется еще более беззащитной. Они скрылись на втором этаже, здесь царила пугающая тишина, от которой мурашки бегали по спине. Вместе с паникой за минувшие часы ушел и страх, поэтому, ровно дыша и соблюдая осторожность, Лиза выскользнула в коридор.

Тишина оказалась понятием относительным, шорохи доносились со всех сторон. Топот ног, неожиданный крик, после которого никто не рисковал становиться источником звуков. Волнение наступало, от него невозможно было избавиться, как от приставучего кота – пинком под зад. Приходилось мириться с неприятным соседом.

Пройдя несколько метров, Лиза обнаружила на стене карту – в приглушенном аварийном освещении тонкие линии рябили и путались, девушка лихорадочно пыталась отыскать, где находится. Пальцы скользили по пыльному пластику, пока не указали на жирный крест с надписью «Tu es là». Она находилась на этаже, где проводилась интенсивная терапия, а подсобная с медикаментами и инструментами для чрезвычайных ситуаций находилась на первом этаже.

Спускаться к монстрам, или же спасаться от них бегством? Кого я там встречу? Интересно, брат оценит мой рассказ по достоинству, поверит ли в пережитые испытания, когда мы встретимся под крышей нашей любимой кофейни?.. Если оценит. Если я выберусь.

Загадывать наверняка Лиза не хотела, мысли о возможном и высоковероятном провале – не лучшая мотивация для предстоящей миссии по спасению ненормальной девицы. Единственной, кто мог бы помочь ей выбраться.

Спустившись на первый этаж, девушка внимательно осмотрелась. Коридор не пустовал, несколько пациентов сидело по углам, сжавшись и сотрясаясь от страха – или в припадке, – бормоча что-то невразумительное. Здесь было холодно, завывание ветра доносилось из открытой двери, как и шум усиливавшегося дождя. В тусклых темно-зеленых тонах коридор напоминал подземный лаз, подвал, окутанный плесенью и могильным привкусом влаги.

Проходя мимо пациентов, которые боялись ее больше, чем она бедолаг, девушка не стеснялась рассматривать их искаженные страхом лица, испачканные одежды, искривленные деформированные болезнями и жестокостью тела. Убогое зрелище, вызывающее жалось, нежели отвращение.

Восьмое мая, среда. В это время я обычно сплю без задних ног… Вчера бы пришла домой в семь вечера, поужинала бы салатом и гуляшом, который бы уже заканчивался – я готовлю по воскресениям, хватает до четверга. Закуталась бы в одеяло, включила стрим или сериал. К плохому настроению компанию бы составил бокал персикового сладкого вина, к хорошему – черный чай с лимоном, ну и конечно же мой очаровательный Джокер. Как ты там, мой песик?.. А утром на работу, писать автотесты и ругаться на разработчиков, что они ни черта не умеют. А нашу команду бы порицал DevOps…

Рутина и однообразие. Оно такое спокойное и безопасное, зона комфорта, как теплое одеяло, которое у меня вырвали и окатили ледяной водой в разгар зимы.

Я хочу вернуться под одеяло… наверное…

Остановившись напротив процедурного кабинета с открытой дверью, Лиза задержала взгляд на темных силуэтах, тенях, которые напоминали груду мусора. Пока глаза привыкали к темноте, загадка, скрываемая ночью, предстала перед брюнеткой картиной расправы – точнее, финальным аккордом, результатом минувшей пытки. Молодой парень, чья голова свисала с закатившимися глазами, лежал на кушетке с разорванным животом, из которого толстыми плетями свисали кишки. Лужи крови чернели под ним маленькими озерами, металлический запах парил под потолком парким облаком. Рот незнакомца, широко открытый, застыл в предсмертном вопле. От глаз ко лбу тянулись засохшие дорожки слез, смешанные с красными подтеками.

Лизе стоило бы испугаться. Но она даже не чувствовала рвотного позыва, несмотря на кислый запах. Для нее труп парня предстал, словно предмет искусства, дивный экспонат, на который искушенный зритель любовался бы часами.

– Ты прекрасен…

К глазам подступили слезы, Лиза сморгнула их и двинулась дальше по коридору, стараясь не думать, что постепенно сходила с ума. Но чем меньше она сопротивлялась, тем легче становилось на душе. Она позволяла нитям безумия пронизывать мозг, истязать его и подчинять, чтобы, наконец, избавиться от гнетущего ощущения.

Ни одиночества, ни самобичевания. Она не чувствовала ничего – в этом избавление, в этом вся прелесть счастья!