– Но и на него может найтись управа, – возразил он, а по спине пробежал холод от одного воспоминания, как Регис угодил под магический огонь, а весь замок разорвал нечеловеческий и полный боли крик. – Я понимаю, что тебе тяжело это вспоминать, но ведь Вильгефорца мы победили по чистой случайности. Если бы не его увечье и амулет Виго, справились бы мы с ним? А ведь мы представляли, на что он способен, понимали кто он такой, какой тактики придерживается, как борется с врагами. О Сандро же мы не знаем абсолютно ничего – лишь туманные слухи, которым больше полувека.
– И это ещё одна причина действовать быстро и не тянуть время. Геральт, я уже всё решила, и ты меня не остановишь, – строго сказала она, прерывая весь поток аргументов ведьмака.
Геральт раздражённо стукнул по столу, заставив Йен вздрогнуть и вскочил с места, опёрся о стену, тяжело дыша. Ведьмак редко так ярко проявлял эмоции, но последние дни вымотали окончательно. И необходимость отпускать любимую женщину в лапы чародея, не имея возможности сопроводить её до места, доводила до бешенства. Открывать портал в замок Дамьен не хочет, нельзя дать Сандро узнать о появлении Йеннифер раньше времени. Она должна подготовиться и обезопасить себя, потому и настоял на кружном пути к Боклеру.
Чародейка подошла к ведьмаку со спины, положила голову ему на плечо, и сжала руку. И только когда Геральт перестал сжимать кулак и расслабил пальцы, продолжила:
– Я ценю твоё беспокойство, правда. И я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, но нам нужно, чтобы в милой и глуповатой голове княгини наконец-то проснулся разум. А значит, мы должны доказать, что Сандро играет с ней, как с куклой. Думаю, придворной чародейке его императорского величества она доверится больше, нежели неизвестному магу.
– Знаю, Йен, но всё равно, будь настороже и если что – беги, – он повернулся к ней и крепко обнял, прижимая так сильно, как только мог.
Йеннифер едва слышно захрипела, но не стала его отстранять или показывать, что он её сейчас задушит, если прижмёт сильнее. Ведьмак же вдыхал такой родной сладкий запах сирени и крыжовника и не хотел отпускать чародейку ни за какие сокровища мира. Ему было страшно отправлять её одну в лапы колдуна. Мало ли кто или что скрывается под этой маской, на что вообще он может быть способен. И не хотел представлять, что будет, когда она окажется рядом с ним, что он предпримет, на какие уловки пойдёт. Дьявол, да он так не нервничал со времени поисков Солнечного Камня в компании Филиппы Эйльхарт.
– Геральт, – слабо выдохнула Йен, понимая, что не выдержит больше без воздуха.
– Прости, – тут же извинился ведьмак, отпуская её.
Чародейка оправила жакет, поправила чёрные волосы и улыбнулась.
– Всё будет хорошо. Если он попытается со мной хоть что-то сделать, то его будут ждать сюрпризы. Поверь, я извлекла много уроков из прошлого. А тебе всё-таки следует дойти до онейромантки. Не нравятся мне эти сны. Может, она сможет помочь или хотя бы разобраться, в чём дело и откуда у твоих видений ноги растут. Цири же ничего не нашла, я так поняла.
– Да, женщина как женщина, живёт уединённо, ходит в село за продуктами, общается с людьми. И так я хотя бы буду занят, а не сидеть, как на иголках.
– Но прежде, чем ты уйдёшь, – Йеннифер взяла его за руку, переплетая их пальцы. – Я бы предпочла провести время с пользой.
Коротким взмахом руки она приоткрыла дверь хозяйской спальни, Геральта просить дважды не пришлось. Он соскучился, и ощущение предстоящей опасности разогревало желание быть с Йеннифер здесь и сейчас. И самое главное – ни за что и ни при каких обстоятельствах не отпускать отсюда.
Чародейка щёлкнула пальцами и через миг осталась только в кружевном нижнем белье, закусила губу, внимательно глядя на ведьмака. Он коснулся губами плеча чародейки, потом легкими поцелуями прочертил дорожку к шее и подбородку. Йениффер улыбнулась и томно вздохнула, запуская руки в его белые волосы. Мягкая щетина щекотала кожу, вызывая дрожь во всём теле, а прикосновения огрубевших от мозолей пальцев заставляли кожу покрываться мурашками.
Как снимать доспехи она не знала, потому предоставила это делать Геральту. Не хотелось в такой момент обломать себе все ногти и испортить настроение.
Ведьмак же как нарочно не торопился разоблачаться, глядя в фиалковые ждущие глаза чародейки. Но всё же кольчужная куртка, брюки и сапоги были свалены в кучу на полу, нижняя рубашка небрежно отброшена на стул. Йеннифер выгнулась, дала ему потянуть за шёлковую ленту на корсаже, избавляя от верхней части кружевного комплекта.
Чародейка вздрогнула и засмеялась, когда Геральт провёл щетиной по её ключицам, опуская ниже к груди. Он знал, что ей нравится эта щекотка, она в ответ всегда нетерпеливо царапала ему плечи, задевая старые шрамы. Это ощущение вызывало дрожь и напряжение, быстро уходящее, когда он вспоминал, что сейчас его спину дерут не когти чудовищ, а аккуратные ноготки любимой женщины. Преображая чувство опасности в возбуждение.
Когда он снял с неё последнюю деталь одежды, чародейка тут же перевернула его на спину, оказавшись сверху.
– Ты себе не изменяешь, – выдохнул он, глядя на неё, такую красивую и желанную.
Она в ответ лукаво улыбнулась, вложила свои ладони в его, сцепляя руки в замок. По огрубевшей коже рук ведьмака чародейка прошлась ногтями, а затем, шумно выдохнув, опустилась на его бёдра.
Геральт наслаждался зрелищем. Красивая и опьянённая женщина прикусывала губы, тяжело дышала, она не хотела получать всё быстро. Каждое движение сильнее всё сильнее распаляло желание, и вскоре вместо рваных вдохов по комнате стали разноситься приглушённые стоны.
Ведьмак отпустил её руки и привлёк к себе, тут же очутившись в плену сладко-терпкого аромата сирени и крыжовника, смешанного с ароматом её тела. Он пытался утянуть её в поцелуй, перехватить инициативу, подмять под себя, врываться в желанное тело подобно зверю. Но чародейка не собиралась ничего меня и продолжала двигаться, затем, вырвавшись из плена его рук, запрокинула голову.
Удовольствие заставило выгнуться навстречу Йеннифер, схватить её за бёдра, наверняка оставляя синяки на нежной и гладкой коже. С губ чародейки сорвался крик, и она оцарапала плечи ведьмаку, оставив неглубокие царапины на коже и шрамах. Но он уже не чувствовал этого. Удовольствие было быстрым, скорым, просто хотелось оставить её здесь и сейчас, дать понять, что он не хочет её отпускать одну в логово зверя.
Она уловила его напряжённость и немую просьбу в глазах. Понимая, что чувствует любимый мужчина, и какие эмоции сейчас обуревают его, чародейка опустилась ему на грудь и потёрлась щекой о те самые шрамы, оставленные вилами неграмотного крестьянина.
– Йен, не уезжай в Боклер, я прошу тебя, – выдохнул он не безо всякой надежды на успех. Он знал, что переубедить Йеннифер, уже всё решившую, невозможно. Но хотел попытаться ещё раз, может, послушает хотя бы сейчас.
– Геральт, со мной всё будет хорошо. По-другому не получится, – мягко ответила она, заглядывая ему в глаза, и видела, что не убедила его ни на йоту. Ей льстило это беспокойство, хотя чародейка и понимала, что оно не беспочвенно, но отступаться от своего решения не намерена.
Заброшенная хата стояла возле маленького озерца. Впадающий в неё ручей весело журчал, разбиваясь о камни мелкой водяной пылью, высвечивая радужные блики на солнце. Ведьмак оставил Плотву возле корыта с водой и аккуратно постучал.
На крыльце висели народные обереги, сшитые или выложенные из прутьев человечки, символы глаз ясновидца украшали вороньи и лебединые перья. Значит, правда с Севера, только там ворожеи или знахари ставили такие. Вот только зачем они онейромантке ведьмак не понимал. Но у каждого были свои причуды.
Дверь с лёгким скрипом отворилась, на пороге стояла молодая женщина в простом светлом платье. Каштановые волосы онейромантки были собраны в хвост и завязаны чёрной лентой. Пухловатое лицо и ровный прямой нос делали её довольно милой, вот только губы были настолько тонкие, что их не разглядишь.
