– Ага, встретился я тут с одним боровым, Гротником прозвали, очень он любил похищать младенцев, а потом пожирать их.

– Геральт, тебе обязательно всё испортить нужно? – покачала головой чародейка, вставая с места.

– Профессиональная деформация. За красивыми речами следует обращаться к Лютику, я в этом не специалист.

– Ладно, ведь за это я тебя и люблю. В общем, мне помог один милый архивариус, который там, похоже, живёт со времён постройки школы. Он мне показал целую кипу бумаг связанных с Сандро. И знаешь, похоже, наставники Бен Арда держались за него как могли, хотя залётов у него было предостаточно. Из документов, что там остались, я выяснила, что его едва не изгнали.

– Интересно за что?

– Его обвиняли в экспериментах и практике некромантии, но доказательств найти так и не смогли.

– Из Аретузы изгоняют и за меньшее, если я правильно помню, – прищурился ведьмак.

– Чародеи нашли лабораторию, где было полно разлагающихся трупов с остаточными следами чёрной магии, а так же гомунклов, которым придавали определённую форму из свежей плоти. Все они не шевелились, но сам понимаешь, такое оставлять нельзя. Если это и была лаборатория Сандро, то он был достаточно умён, чтобы не прятать записи там.

– Или же он предусмотрел, что их будут искать магическим способом и просто спрятал их по-старинке.

– Как бы то ни было, доказательств не нашли, лабораторию уничтожили вместе со всем оборудованием и материалами. Сандро пытались расколоть, постоянно допрашивали, провоцировали, читали память, но ничего узнать так и не смогли. Либо он осознанно стёр себе все воспоминания, либо он был непричастен к этому делу. Тем не менее, он считается одним из лучших учеников Бен Арда за всё время существования школы. И знаешь, наверное, это совпадение самое жуткое для меня, – Йеннифер всю передёрнуло.

– Что такое?

– Когда он выпустился из Бен Арда, ему пришло письмо с приглашением в Цинтру. Бабушке Цири к тому моменту было всего три года.

– Я надеюсь…

– Нет, до Цинтры он так и не добрался. В последний раз его видели выезжающим за ворота города, а дальше он просто исчез. Он в буквальном смысле, как в воду канул.

– Тысяча двести двадцатый… – задумчиво протянул Геральт, вставая с места и пройдясь по гостиной. – Пятьдесят три года, довольно большой срок. Где он был всё это время?

– Неизвестно, да и мало кто об этом задумывался. С преподавателями он держался настороже, со сверстниками не особо общался. Дружбу не водил… в любовных связях тоже замечен не был.

– Может, у него были с этим проблемы, - ехидно пошутил Геральт, но, увидев строгий взгляд Йен, прекратил улыбаться. – Но всё-таки почему подумали именно на него? В Бен Арде достаточно учеников, любой мог это делать.

– У Сандро… был талант именно к этой энергии.

– Подожди, то есть преподаватели школы осознанно учили потенциального некроманта? Они что не понимали, как это может быть опасно?

– Если бы его не обучали, то он бы обезумел, о последствиях даже говорить не приходится, – спокойно и вкрадчиво объяснила Йеннифер. – И потом, талант к определённому виду магии ещё не значит, что на человеке стоит ставить крест, и он может быть опасен для общества. К тому же, не стоит сбрасывать со счетов тщеславие и желание утереть нос Аретузе.

– В последнее я охотно поверю.

– Собственно, ту лабораторию нашли после ссоры с учителем теории некромантии. Сандро очень хотел более углублённо изучать этот предмет. Говорил, что это может помочь чародеям преобразовывать энергию мёртвых для помощи живым. Снизит возможность появления призраков, ведь им неоткуда будет черпать силу, а так же ускорять разложение, дабы не плодить некрофагов.

– Звучит вполне неплохо, у ведьмаков бы уменьшилось работы, но… и людям было бы легче, – пожал плечами Геральт. – Я по своему опыту знаю, как призраки, например полуденницы, не давали крестьянам выходить в поля и пахать землю. В условиях войны при изымании зерна это вызывало голод.

– С одной стороны это так, но проблема в том, что некромантией очень легко овладеть и пристраститься. Это опасное искусство, иначе его бы не запрещали. Пойми, владея подобными знаниями и умениями, у чародея стирается грань между добром и злом. Наслать на вражеское войско моровое поветрие? Пожалуйста. Ожившие мертвецы из числа убитых солдат, дабы защитить живых? Не проблема. Но это ещё цветочки… Роща Фрейи… Ты видел что происходит, когда чародей применяет такую магию.

– Она уничтожает жизнь.

– Мало того, её последствия часто необратимы, в отличие от магии стихий. Как я уже сказала, некромант со временем перестаёт видеть разницу между добром и злом. Сегодня он защищал Нильфгаард, завтра случился кризис и он переметнулся к Королевствам Севера и вот уже армия мертвецов идёт в обратную сторону. Изгоняя призрака и гася негативную энергию на оставленном поле боя, он не соберёт нужную ему силу для таких заклинаний. А значит, он будет черпать их отовсюду и превратит заливные луга в гниющие болота, полноводную реку в пересушенное русло, продолжать я могу до бесконечности. Как я уже говорила мало дать плоти жизнь, надо ещё и поддерживать её.

– Хорошо, предположим, что все эти годы он потратил на изучение некромантии. По крайней мере, это объясняет, почему мой медальон качался, как сумасшедший, в его присутствии. Думаю, он пользуется огромным количеством маскирующих чар, – пожал плечами Геральт.

– И он не такой идиот, чтобы применять её. Некромантию почует любой деревенский ворожей, ты сам знаешь.

– Но зачем ему понадобилась ты? – не понимал ведьмак.

– Ты это о чём? – упёрла она руки в бока и приподняла тонкую бровь, приказывая всё рассказать.

Ведьмак поделился всем, что знал вкратце. О начавшихся беспорядках в Боклере, о княгине, которая позвала чародея ко двору, дабы помочь в поимке бандитов. И о том, что ему требуется помощь Йеннифер из Венгерберга в поисках логова ганзы.

– Геральт, я уже говорила, что оставлять вас одних нельзя?

– Это был риторический вопрос? – ухмыльнулся ведьмак, видя, как чародейка садится на стул.

– Вы все, как дети малые, за вами глаз да глаз нужен. Ладно, отправлю весточку Дамьену.

– Подожди. То есть ты хочешь туда идти? Самовольно совать голову в пасть дракону?

– А что ты предлагаешь? Мы не знаем, зачем ему это Перо? Может, он просто хочет нивелировать свою силу, пользоваться некромантией, не причиняя вреда окружающей среде, не истощая её. А может, хочет с помощью него сделать что-то ещё страшнее. Я не совсем поняла, что такое Тень, но если он смог заковать такую сильную сущность и теперь доит её…

– Вот именно поэтому я не хочу, чтобы мы и дальше играли по его правилам. Йен, у меня нет сомнений в твоих способностях и силе, но ты можешь с ним не справиться. Мы всё ещё не знаем, зачем он похищает вампиров и доводит их до безумия. И самое главное – чего он добивается.

– А, по-моему, тут всё очевидно. Что ещё нужно чародею, чьи амбиции не были удовлетворены, и запретили заниматься тем, чем хотелось? Власть. Доказать, что он был прав и что некромантия – это не так уж и страшно. Ведь именно так он и говорил своему преподавателю, что они все – маразматичные пердуны с недержанием. А чародейки Аретузы ограниченные старые девы в жизни живого члена не видевшие.

– Хмм, он подметил самую суть, – ехидно прокомментировал он.

– Геральт, – прошипела Йеннифер, угрожающе вздёрнув бровь.

– Хорошо, я молчу, но это не отменяет того, что он опасен. Или ты забыла историю с погромом? Мне вот было очень неприятно осознавать, что после всех битв с монстрами, магами и целыми отрядами регулярных войск, я лежу на земле и умираю от рук неграмотного крестьянина, проткнувшего меня вилами.

– Перестань, – её заметно передёрнуло.

Она ведь тоже умирала, чувствовала, как постепенно её покидает жизнь. Они просто оказались не в то время и не в том месте, попали в жернова истории и едва не погибли. И если бы не Цири…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать – врага нельзя недооценивать, но охочего до власти мага следует держать в неведении как можно дольше. Если ему нужна я, то он меня получит, в конце концов, у нас в друзьях есть тот, кого невозможно обнаружить магией.