Жёсткие щетинки на плечах щекотали ладони. Ткач провела руками по шрамированным перепонкам, затем опустилась к груди, где тоже имелось немало отметин от колотых, рваных и резаных ран. Хищник слегка нагнулся, валары упали с его плеч, будто закрывая обоих от окружающего мира. Она осторожно коснулась губами шрама между жвалами, затем провела языком, заставляя мандибулы раскрыться, а потом поцеловала. Жвала охватили её лицо, бивни царапали скулы и подбородок. Девушка старалась касаться его языка своим осторожно, чтобы не порезаться об острые зубы. Иннар заурчал, прикрыл глаза, стараясь прочувствовать все грани необычной ласки уманки.

Тут она отстранилась и сильно выдохнула, застонала. Плоть Иннара прошла между её бедрами, яут стал медленно двигаться, дыхание охотника сбилось, но он не решался перейти к самому соитию. Движения дразнили, заставляя и без того возбуждённую самку дрожать, цепляться за его плечи. В инфракрасном спектре, в котором видели науду, тело её горело, пылая алым, сердце в груди стучало как бешеное, грозя инфарктом.

Запах стал невыносим, терпеть и сдерживать звериные порывы, овладеть этим телом более не было сил. Он подхватил девушку и прижал к стене, она тут же скрестила ноги за его спиной и вцепилась в плечи. Текущая и совершенно невменяемая от ласк Ануш пыталась сама насадиться на его орган, но тот не давал ей этого сделать, держал в крепких руках.

- Так хочется? – ехидно поинтересовался он.

- Сначала распалил, а теперь сдерживаешь? – разозлилась она, снова стараясь опуститься вниз, но опять потерпела фиаско.

Тихо зарычав, Иннар прильнул к её шее, одновременно начав входить, медленно и осторожно. Послышался сладостный стон, от которого у Танцора едва не выбило остатки самообладания. Он вжимал девушку в стену, тяжело дышал, в этом хрупком теле было так тесно, что представить себе нельзя.

Вскоре послышалось шипение, ей всё-таки стало больно. Яут стал осторожно ласкать её шею, чтобы та смогла расслабиться, успокоиться и забыть о боли. Он едва держал себя в узде, старался не прокусить нежную кожу.

Когда ткач успокоилась и снова стала требовательно хвататься за его валары, Танцор продолжил. Войдя до конца, Хищник зарычал и начал двигаться медленно, осторожно, девушка закричала, впилась ему в руки ногтями. Распалённый охотник агрессивно зарычал, когда она сделала попытку навязать свой ритм, и стал двигаться более резко.

Эхо невменяемых криков отражалось от стен, усиливалось с каждым его действием. Все мысли о боли, весь страх, что пытался прорваться наружу, ушли вглубь, забившись в угол. Всё тело самки дрожало, бедра требовательно сжимали его бока, из закрытых глаз шли слёзы удовольствия, тёмные пряди липли к вспотевшему лбу, ногти глубоко впивались в кожу рук, царапая до твея.

Иннар же наслаждался, он урчал, купаясь в её эмоциях: наслаждении, безграничном удовольствии, грязной похоти и фантазиях, что сами собой вылезали наружу. Дыхание у обоих сбивалось от столь необычных ощущений. Тесно, жарко, сладко. Хотелось отметь её, как зверь, взять своё, удовлетворить низкое желание, но тант’еру не хотелось делать ей больно.

- Охотник! – послышался полный сладострастия крик.

- Нет, слишком рано! – прорычал Иннар, и схватил её за шею.

Но к его удивлению, это только усилило удовольствие, она старалась сделать так, чтобы яут как можно глубже входил в её тело. Тогда он резко остановился и отпустил её, ткач едва не упала на пол, глянув на Хищника звериными глазами, она кинулась к нему. Танцор схватил её за руку и повернул спиной к себе. Дрожащая, обозлённая, неудовлетворённая. Ему понравилось ощущать себя хозяином положения.

Толкнув самку на пол, он схватил её за запястья, а сам вошёл сзади. Она выгнулась, закричала. Теперь уманка была полностью в его власти, сознание молило, требовало пощады, но яут двигался медленно, получая удовольствие от этих пока ещё робких просьб и злых криков в её разуме. «Я умоляю тебя, Иннар!» - чуть ли не плача взмолилась она через какое-то время.

- Так-то лучше! – прорычал охотник и резко двинул бёдрами.

Стоны перешли в крики и вопли. Хищник держал её за запястья, тянул на себя, заставляя стоять на коленях, задыхаться от каждого движения. Он не замечал, что ей снова стало больно, да и она уже не обращала на это внимания. Яут едва не выворачивал ей руки, ощущая, что ещё немного и наступит развязка.

«Ты – моя добыча! Так или иначе, но я взял этот трофей!»- прорычал он сам себе, а потом задрал голову, чтобы издать оглушительный рёв.

Он расслабил хватку, и Ануш бессильно упала на пол, чувствуя, как внутрь толчками проникает его семя. Уманка была не в силах пошевелиться, тело не хотело слушаться, оно находилось в какой-то сладостной истоме. Охотник отдышался и тут заметил кое-что - на позвоночнике Ануш был еле приметный бугорок, и он слабо светился под кожей. Почувствовав прикосновение яута, симбионт чуть двинулся и перестал испускать свет. Так его было практически незаметно, если не знать, что там находится какой-то чужеродный организм, то ни за что не догадаться.

- Его не вытащить, - сказала вдруг самка. – Симбионт становится частью носителя, он может отделиться сам, но тогда покалечит того, в ком сидел. Повредит нервную систему или мозг.

Иннар поднял её за плечи и усадил перед собой. Разгорячённая и довольная, она положила голову ему на плечо. Случившееся только что – необычно и нереально. Уманка была так непохожа на самок его расы, хрупкая, беззащитная, уязвимая. Во время спаривания в Сезон самец всегда подвергает себя опасности и Иннар уже успел опробовать это на своей шкуре. Всегда существовала вероятность, что самка-ятжа настолько обезумеет от страсти, что начнёт вырывать жвала. А здесь – совершенно другое: нежность, полная отдача, желание стать слабой, остаться в объятиях, чтобы укрыли, защитили…

- Надо немного отдохнуть, - сказала вдруг она. – Надеюсь, что мы прибудем к Колонне первыми.

Ткач подошла к своей одежде и стала медленно облачаться, Иннар последовал ей примеру. Почему-то оба не хотели вести никаких разговоров, никто не хотел себе признаваться, что просто боязно это сделать. Но с другой стороны – у них ещё будет на это время. Обоим требовалось успокоиться и набраться сил, всё-таки впереди маячила невесёлая перспектива встретиться с аттурийцами.

========== Глава 14. Прошедшим Испытания… ==========

На наруч Соледад пришло сообщение о восстановлении корабля, женщина набрала комбинацию, приказывая челноку подлететь как можно ближе к Дан Море. Пробиться через щит он не сможет, но пора было покидать это место, раз бывшая обитель не хочет, чтобы Дуэлянт вмешивался в дальнейший ход событий, то так тому и быть. Начал открываться купол, на пол посыпались обломки, поэтому телохранительница предпочла спрятаться, чтобы её не завалило, но вскоре всё прекратилось. Купол раскрылся ровно на такое расстояние, которое позволило бы Соледад покинуть это место. Теперь перед ней снова стояла задача смотрителя и наблюдателя, как планировалось изначально, но всё-таки женщина очень переживала за Ануш. Что же могло с ней случиться, и почему она стала защищать того яута?

Нет, Дуэлянт никогда не поймёт этого поступка. Как можно защищать того, для кого ты – всего лишь дичь или жалкое препятствие на пути к цели?

***

Морвиин нашёл Грашинда, что лежал без сознания в другом конце зала. Внезапный слабо пошевелился, когда первый помощник Гмую-ту стал его трясти и требовать очнуться. На всякий случай Бандит просканировал состояние тантера и не обнаружил каких-либо травм.

Воин очнулся и обвёл помещение, где сияла Колонна, мутным взором. Перед глазами плясали круги, а система в маске ещё какое-то время барахлила, но быстро пришла в нормальное рабочее состояние.

- Как давно ты сюда попал? – спросил первый помощник.

- Не знаю, - мотнув головой, сказал Грашинд и стал осторожно подниматься.

Бок болел и ныл, видимо, пролежал он тут достаточно долгое время. Глянув на цель их предприятия, Внезапный слабо рыкнул и поинтересовался у собрата: