Альтернативной экономической моделью была капиталистическая система, примером которой служила Великобритания, бывшая колониальная хозяйка Индии. Хотя Неру отдавал предпочтение британской политической системе, он не особенно верил в экономическую систему Британии и полагал, что она эксплуатировала Индию и держала ее в нищете. Он не видел особого смысла в перенимании нерегулируемой экономики частного рынка, открытой мировой торговле и инвестициям. Это просто позволило бы богатым капиталистическим странам продолжать эксплуатацию Индии. Экономический империализм не должен был прийти на смену политическому империализму. Подобных взглядов сегодня, похоже, придерживаются те, кто противостоит глобализации, хотя в точности определить их взгляды не так просто.

Вместо этого Неру верил в то, что сможет создать новую экономическую систему, которая будет сочетать лучшие черты коммунистической и капиталистической систем. Как и в коммунистических странах, государство будет владеть крупными важными отраслями промышленности и финансовой системой – командными высотами экономики. Он подчеркивал важность опоры на собственные силы и сведение до минимума международной торговли и иностранных инвестиций и собственности. Отечественная промышленность станет производить товары прежде импортируемые – стратегия импортозамещения. Однако Неру не совершает той же ошибки, что Россия, и не пытается национализировать сельское хозяйство или малые предприятия. Плановые органы будут регулировать, направлять и управлять как государственным, так и сохранившимся небольшим частным сектором. Индийская экономика в условиях социализма Неру станет удачным компромиссом между крайностями коммунистической и капиталистической моделей.

Одно из теоретических преимуществ государственных предприятий заключается в том, что они могут сочетать различные коммерческие и социальные задачи так, как это не способны делать частные компании. В то время как частная компания будет заинтересована лишь в увеличении прибылей, государственная компания может также решать насущные социальные задачи. Например, она может сократить безработицу путем найма большего количества рабочих, дотировать цены для бедных, инвестировать в промышленность или регионы страны, которым экономическое планирование отдает высокий приоритет, обеспечивать высокую заработную плату и улучшенные условия труда, сводить к минимуму загрязнение окружающей среды.

К сожалению, практическим результатом явилось то, что государственные предприятия не были успешны в достижении либо своих социальных, либо коммерческих задач. Это беспорядочное смешение целей означало невозможность оценить эффективность функционирования предприятия. Например, потеряло ли предприятие деньги из-за плохого управления или из-за низких цен и инвестирования в отсталые регионы страны по требованию правительства? Показательным является тот факт, что едва ли не сильнейшее загрязнение окружающей среды в XX веке было вызвано правительственными ведомствами и государственными предприятиями бывшего СССР. При приобретении недвижимости в России обычным делом является предварительная проверка земли с помощью счетчика Гейгера, дабы убедиться, что она не использовалась для захоронения радиоактивных отходов.

Экономические убеждения Неру прекрасно подходят к его политическим убеждениям, а именно позиции неприсоединения в международном конфликте между капитализмом и коммунизмом. Он был одним из лидеров Движения неприсоединения и верил, что бедные страны должны быть независимы как от коммунистического блока, возглавляемого СССР, так и от западных капиталистических стран, возглавляемых США.

Когда другие колонии обрели независимость в 1950 – 1960-е годы, им также пришлось выбирать экономическую модель. Поскольку недостатки коммунистической модели не стали очевидными для многих до 1980-х годов, естественным выбором стало следование примеру Неру и Индии.

История экономического развития Латинской Америки приняла несколько иное направление, поскольку страны этого региона завоевали независимость в начале XIX в., хотя конечный результат был близок к результатам Индии и бывших африканских колоний[7]. Взгляды Латинской Америки на экономическое развитие сформировались скорее на опыте этих стран времен Великой депрессии 1930-х годов, нежели на их колониальном опыте. В 1930-е годы они сильно зависели от экспорта продукции сельского хозяйства и сырья, цены на которые в годы Великой депрессии упали сильнее всего.

Эта зависимость привела к убеждению, что их экономика была слишком подчинена продаже сырья богатым странам с целью приобретения их готовой продукции (эта теория известна как dependencia – теория зависимости). Богатые промышленно развитые страны, находящиеся в центре мировой экономики, всегда смогут эксплуатировать страны на ее периферии, которые лишь поставляют сырье. Импортозамещение поддерживалось защитой отечественной промышленности высокими пошлинами и квотами. Отечественная промышленность дополнительно поддерживалась посредством государственной собственности, субсидий и регулирования. Ключевым свойством успешного предпринимателя была не продажа высококачественной продукции по разумным ценам, а его способность использовать в своих интересах государственный контроль и регулирование. До начала 1970-х годов казалось, что стратегия импортозамещения работает. С 1950-х по 1970-е годы прибыли увеличились вдвое. Однако с началом долгового кризиса в начале 1980-х годов взгляды начали меняться.

При стратегии импортозамещения, принятой наиболее бедными странами после Второй мировой войны, страна увеличивает производство промышленных изделий преимущественно для удовлетворения внутреннего спроса, а не для экспорта. Эта стратегия снижает важность международной торговли, поскольку снижается и экспорт, и импорт. Некоторые страны Юго-Восточной Азии, в особенности Япония, Сингапур, Южная Корея и Тайвань, следовали другой стратегии, которая придавала особое значение экспорту промышленной продукции, тому, что известно как экспортоориентированный рост[8]. Правительства поддерживали конкуренцию некоторых из этих отраслей промышленности на международных рынках, и многие из них вышли на мировой уровень, отобрав долю рынка у промышленности США и Западной Европы. Вводились различные меры для защиты тех отраслей промышленности, которые, по мнению государства, могли составить наиболее сильную конкуренцию на международной арене, так называемый отбор победителей. В результате эти страны продемонстрировали одни из самых высоких темпов экономического развития в истории.

Азиатский финансовый кризис 1990-х годов тем не менее выявил по меньшей мере два недостатка этой стратегии. Один из недостатков, рассматриваемый в главе 8, заключается в том, что компании, работавшие преимущественно на внутренний рынок, были защищены от конкуренции. Стимулировавший экспорт заниженный валютный курс одновременно препятствовал импорту. У этих экономик была тенденция к двойственной экономике – высокоэффективные и современные компании, способные конкурировать на мировых рынках, и одновременно высокозатратные, отсталые и неэффективные предприятия, продающие свою продукцию и услуги на внутреннем рынке. Второй недостаток заключался в том, что государственные меры, предназначенные для поддержки конкретных отраслей промышленности, вели к клановому капитализму, при котором политики использовали эти меры на благо своих родственников, друзей и политических сторонников. Зачастую под политическим воздействием меры, предназначенные для поддержки быстро развивающихся отраслей промышленности, приводили к поддержке сокращающихся отраслей.

Например, способность японского Министерства внешней торговли и промышленности (МВТП) направлять бизнес и промышленность к скорейшему экономическому росту была широко признана как в самой Японии, так и в других странах, которым рекомендовали следовать ее примеру. Недавние исследования оказались более скептическими: экономист Токийского университета и профессор Гарвардской юридической школы утверждают, что этот миф был создан государственными чиновниками, которые хотели оправдать свою политику лоббирования местных интересов, и марксистскими экономистами, преобладавшими на факультетах экономики в университетах Японии и отдававших предпочтение государственному планированию перед частными рынками[9].