— Мне было приказано уничтожить любого кто выйдет из Ковчега до наступления темноты… — заверещал он. — А потом возвращаться обратно…

— Ночью? — недоверчиво спросил Бес. — Не сильно вами дорожат.

— Интересы Стаи превыше всего! — напыщенно выкрикнул вожак. Его лицо перекосилось от боли, но он все — таки продолжил: — Стая поглотит вас! Стая…

Впечатавшийся в подбородок ботинок заставил его захлебнуться. Пленник еще сильнее вжался в угол, но его единственный здоровый глаз сверкал тем воспаленным блеском, который присущ одержимым людям.

— Что развопился, урод?! — вновь разъярился Варяг.

В помещение тихо зашла Екатерина. Подошла к своему брату. Провела рукой по его широкой спине.

— Зачем вы делаете ему больно? Вы же не звери…

— Уйди… — раздраженно повел плечом Варяг, сбрасывая руку. — Иди на свое место и не лезь!

— Я же не собака, иметь свое место. — мягко возразила ему девушка.

Беса передернуло. Что это? Кто это? Новоявленная Мать Тереза? И она является женщиной Баркаса? Этого здорового лохматого бирюка, который своими размерами мог поспорить с самим Грешником, но по сравнению с ним был более грузным, массивным. С большим далеко выпирающим животом. Да он с одинаковым выражением лица отрезал рыбьи головы и вздергивал своих врагов, чьими трупами увешана вся округа у его базы. И у него любовь с этой чистоплюйкой? Поисковик ухмыльнулся. Понятное дело, под защитой Варяга, в четырех стенах Ковчега, когда не надо трясясь от голода и холода таскаться по развалинам в поисках пропитания можно и в добродетель поиграть. И от этого вопрос о двух голубках Баркас + Екатерина, становился еще более любопытным.

Бес брезгливо посмотрел на стоявшую возле Варяга девушку стараясь понять то, о чем она пыталась втолковать своему брату. Чувство сострадания в их не знающем жалости мире, это нонсенс.

Мир вокруг жесток. Он не будет долго терпеть, бесконечно выслушивая нытье и мольбы. Не в его задачах предлагать тебе удобства и всевозможные блага. Скорее он поставит подножку и ты плюхнешься в грязь лицом. И если сразу не утонешь, начнешь барахтаться. А те кто дождался твоего падения прыгнут на спину и постараются втоптать поглубже. И если не удастся доконать окончательно, то приложат максимальные усилия чтобы перепачкался ты досконально. В общем, никто не будет забивать себе голову сочувствием, благосклонно протягивая руку, дабы вытащить тебя из ямы.

Сам Бес никогда не опускался до жалости к себе. И не понимал, почему он должен это делать по отношению к другим. Испытывать сострадание к тому кто испытывает мучения, пустая трата времени. В такие моменты в голову приходило чье — то глубокомысленное изречение: вся наша жизнь, одно сплошное мытарство. От начала и до конца.

Как бы там ни было, но пленник видя перед собой такую картину оживился. Застывшая на его лице безнадега исчезла уступив место робко пускающей свои ростки надежде. И стена решительности и готовности умирать сию минуту за какие — то свои идеалы, дала трещину. Конечно, жить то хотят все. И идейные и без. Зачем только усложнять себе существование стремлением к фантастическим утопиям?

— Хорошо. — не охотно согласился Варяг. Он отвернулся от вожака. — Я оставлю его в живых.

Поисковик удивленно вскинул брови вверх.

— Что, и ты простишь ему смерть своих парней? Пойми меня правильно… Мне то дела никакого. — он пожал плечами. — Люди не поймут.

— С каких пор тебя стало волновать мнение людей? И кто им расскажет? Ты?! — начальник охраны Ковчега угрожающе сделал несколько шагов ему навстречу.

Поисковик отлип от стены, шагнул назад, увеличивая между ними дистанцию и как бы невзначай, направил на него ствол «винтореза».

— Варяг, ты же не думаешь, что я буду с тобой выяснять отношения на кулачках?

Варяг задумчиво остановился. Лицо перекосила злая гримаса, а взгляд нерешительно заметался между сестрой и лежащим в углу вожаком. И вдруг резко сорвавшись с места он схватил за дуло прислоненный к стене «печенег» и размахнувшись опустил приклад на ноги пленника.

Вожак коротко вскрикнул и потерял сознание. Варяг ударил еще раз.

Екатерина в испуге закрыла лицо руками.

— Зачем?! — ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий. — Зачем ты его убил?! Ты же пообещал…

— Не ной! Живой твой гаденыш. Я ему всего лишь переломал ноги.

— Зачем…братик… — сквозь всхлипы выдавливала из себя девушка. — … ты…же… не такой…

— Заткнись! — грубо перебил ее брат. — Это из — за тебя я дал ему тот шанс, которого он лишил моих пацанов! Клянусь всеми святыми и нет! Я не хочу оставлять его в живых. Поэтому лучше заткнись! — еще раз повторил Варяг.

Екатерина на ходу размазывая по щекам слезы вылетела из помещения.

Двое мужчин не сводили друг с друга взгляда.

— И ты бы выстрелил? — первым нарушил молчание Варяг кивнув на до сих пор направленный в него «винторез».

— А ты наверно поцеловать меня направлялся? — съязвил поисковик.

— Не держи зла. — не реагируя на выпад примирительно ответил стоявший напротив человек. — Сам понимаешь. Родная кровь.

Бес неопределенно пожал плечами.

— Предлагаю разбежаться. Сестру ты доведешь сам. Товар взятый мной в качестве оплаты я возвращаю.

Варяг кивнул.

— Товар оставь. К тебе претензий нет.

Поисковик кивнул в ответ, и не спуская с него глаз попятился к выходу. В соседнем помещении он подхватил свой рюкзак и как можно быстрее выскочил из подвала. Осветил фонарем убегавшие в полумрак ступени, убедился в отсутствии опасности и влетел по ним на площадку между этажами. Замер сбоку от узкого оконного проема между вторым и третьим этажом.

Видимый кусок неба, в просвете между двумя многоэтажками, заволокло багровыми тучами. Из — за этого еще не осевший до конца пылевой туман окрасился бледно розовым цветом. Резкие порывы ветра вырывали из него большие куски, и непроницаемая до этого момента завеса стала больше напоминать рваное одеяло.

Промелькнувший силуэт в змеившейся трещине вдоль стены в доме напротив инстинктивно заставил бросить тело вправо. Охнув от удара ребрами о ступеньку, он скатился вниз по лестнице. Сухие щелчки пуль по бетону, заставили покрыться испариной лоб. Прислонившись спиной к стене, он достал из рюкзака РГД, прихваченную еще во время бегства с Лежбища. Кинул взгляд в подъездное окошко пролетом ниже. Увидел мелькающие в разрывах пылевой завесы фигуры в черном камуфляже и зло выругался. Группа «бандерлогов» начала двигаться сразу же после того как он себя обнаружил. Чуть отклонился вправо, выдернул чеку и швырнул металлический овал в окошко под небольшим углом. Подобрал под себя ноги. Досчитал до четырех и сбежал вниз, перепрыгивая через ступеньки, до первого этажа. Влетел в квартиру, окна которой по его расчетам, должны выходить на противоположную сторону.

Скрипнула входная дверь, темная прихожая. Взгляд скользнул по обуви, аккуратно стоящей на полу, под слоем пыли. Гуляющий сквозняк, гоняет по квартире лист бумаги. Бес наступил на него, нагнулся, схватил слегка помяв. Обе его стороны исписаны не аккуратным детским почерком, с самым дорогим для всех людей словом МАМА. Положив в нагрудный карман, метнулся в комнату. На полу рассыпавшаяся от времени и непогоды мебель, раскиданные ветром вдоль стен игрушки. Возле окна, на полу, лежит фотоснимок с разбитой рамкой. Молодая улыбающаяся пара, между ними светловолосая девочка, лет пяти — шести, с букетиком ромашек. Слева еще одна комната. Судя по широкой кровати, спальная.

Он пробежал к окну и не глядя выпрыгнул наружу. И чуть за это не поплатился, едва не напоровшись на кусок трубы торчащий из земли. Побежал вдоль стены до угла дома. Перескочил через невысокое ограждение и пересек улочку по узкой бетонированной дорожке. Между кирпичными гаражами с вырванными воротами, рос безобидного вида кустарник с листьями коричневатого оттенка. Здесь он не надолго остановился перевести дух. Что делать дальше? Пока ему везет. Но так долго продолжаться не может. Это все понимают. И он и преследователи.