В принципе, у нового королевства, которое все вокруг активно строили на обломках старого-доброго Аэдирна, дела обстояли получше, чем у той же меня. Люди и Старшие Народы, готовые жить в новом обществе, где все равны, но нелюди “равнее”, стекались сюда, как мухи на варенье и каждый требовал себе кусок почета, уважения и возможность начать жить если не хорошо, то хотя бы не плохо. Поскольку образовываться новое государство начало именно с Вергена, то и столицу было решено перенести сюда, а значит и поток эмигрантов устремился в каменный город, да еще и дворянство переехало из Венгерберга, прихватив все свои дворы и люд. Места катастрофически стало не хватать, работы – тоже. Назначение “любимой женой”, простите, “Новой столицей” оказалось для Вергена слишком быстрым и опальным решением, которое отменить уже было нельзя. Чтоб вы могли представить, это как Москву перенести в Новосибирск — в принципе, осуществимо, но проблем от этого мероприятия будет на двести тонн чистых удобрений.
От Трисс же я узнала, что все два года моей земной жизни канули в беспросветную, глубокую и темную пиздень. Объяснить, почему? Потому что Локи все время с момента, как вернул меня на историческую родину, травил байки о том, как хорошо живется Саскии и Йорвету вместе. Вдвоем. Что они вполне себе счастливы друг с другом, и не сегодня-завтра удочерят парочку эльфяток, дракончиков, обзаведутся домом на берегу реки Дыфни и будут, держась за ручки, распевать вечером что-то в стиле: “Мы вдвоём, вокруг Солнца, на Земле день за днём, и под ярким самым, под дождем вдвоём, Все на свете вместе переживем и когда нибудь в один день умрем!*”
Но тут, как удар по почкам и моему, такому хрупкому, самолюбию, от Трисс приходит всего одна фраза, которая обрушила многострадальную душу куда-то в район пяточек: “САСКИЯ ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА СТЕННИСА”. И вот так, через постель и брак, стала королевой Аэдирна. Услышав это я даже поперхнулась чаем и негодованием. Как эта белокурая стерва вообще посмела променять верного ей Йорвета на какую-то там жалкую власть? Совсем уже с ума посходили эти девки! Настоящий мужик — не тот, кто отвоюет тебя у дракона, а тот, кто остается с тобой, когда дракон — это ты! Выдрать Аэдирнской деве волосы, чтоб умней была в следующий раз!
Что это тут так глупо пролетело? А, это же целых два года моей жизни! Они часто так пролетают.
Как бы там ни было, Меригольд теперь была королевской советницей. В Совет также вошли мои старые знакомые-краснолюды, вроде Шелдона Скаггса, Сесиля Бурдона, Ярпена Зигрина. Не обошлось, конечно, и без знати, самых древнейших родов, правящих Аэдирном еще до того, как моя пра-прабабушка узнала, что у нее будет внук. А главное, не обошлось и без… барабанная дробь… Йорвета! Ну, хоть тут не обделили. Хотя, конечно, это затея опасная и отдает каким-то странным запашком троллинга и сумасбродства. Эльфа, на секундочку, собираются казнить за все причиненное его отрядом добро, почти во всех цивилизованных странах, а плакаты с одноглазым лицом украшают стенды с надписью: «Их разыскивает полиция».
Здесь же, еще не пойманный фанатами типа Роше, но крайне упертый в своем идиотическом желании быть рядом со своей королевой, сын Старшей Крови отвечал за охрану границ и привлечение в страну других скояʼтаэлей. Оно и понятно — кто откажется от пары тысяч бойцов, которые настолько привыкли шататься по лесам, прыгать по болотам и терпеть неудобство ради туманных идеалов, что уже не вставая из кустов аэдирнской границы спокойно могли перестрелять неприятеля. По этому же поводу с нильфами была договоренность — черные кучами высылали провинившихся в каких-либо грехах или просто неудобных Францесске Финдебаир и Императору эльфов в Аэдирн, а тот, в свою очередь, должен был прикидываться буферной военной зоной, где черные могли спокойно торговать и проводить экономические сделки со своими политическими врагами. И, конечно, в случае чего, выступать на стороне Императора. Пока же Нильфгаард воевал с Реданией, а Саския, не очень-то доверяя новым союзникам, на всякий случай укрепляла оборону и муштровала свежеиспеченную разномастную армию.
Едва Трисс ушла на Совет, а Лия, без хозяйки, умчалась сплетничать по поводу меня со всем городом, на дом опустилась приятная тишина. Три бабы, не слишком-то доверяющие друг другу, создают крайне негативную энергетику и плохую погоду в одном помещении. Сейчас же, находясь в гордом одиночестве, я думала развалиться на кровати магички и просто отдохнуть.
— Ты похудела, — раздался рядом ехидный голос.
— Правда? А в каком месте?
— В черепе, — не меняя тона ответил Бог Обмана, прохаживаясь по спальне Трисс, как у себя дома. Если приглядеться, то его тело слегка, совсем капельку, просвечивает — вместо себя трикстер послал иллюзию, которой управляет за миллионы парсеков отсюда. Захотелось ударить друга по ноге, но я точно знаю, что это только попытка сотрясать воздух. Проекция просто исчезнет, а Локи даже ничего не почувствует.
— Локи, — стараясь быть серьезной, спросила я. — Зачем ты врал мне?
— О чем именно? — подходя к расшторенному окну, с любопытством спросил трикстер.
— О Йорвете и Саскии, — начала заводиться я. Интересно, а в чем он еще мне врет тогда? Вскочив с перины, в три шага я добралась до друга, пытаясь заглянуть в бесстыжие глаза, но получила только едкую насмешку.
— Что бы это изменило? Если бы я сказал правду? — Локи только пожал плечами. Гаденыш и правда не понимает, что натворил. Или понимает, что еще хуже.
— Многое! — голос мгновенно перешел на крик. — Локи! Как ты мог так со мной поступить?! — опальный принц Асгарда продолжал смотреть в окно, игнорируя гневные выкрики. – Локи! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Почему ты не сказал мне правду?
— Что бы это изменило? — чуть более раздраженно бросил трикстер. — Ты бы все бросила и побежала сюда? Зачем, дозволь спросить? Не лучше ли было оставить свою мимолетную влюбленность в прошлом? Вы были знакомы не больше месяца, а нытья было на целый год! — он замолчал, играя жвалками. — Хочу задать встречный вопрос, Анна. А почему ты не отправилась сюда, чтобы сама проверить мои рассказы?
— Ты говорил, что это невозможно, что…
— А когда понадобился человек, разбирающийся в местных особенностях, то я спокойно отправил тебя сюда, – закончил за меня Локи. Ну, если для него “спокойно” означает истерику на сорок минут и гневные крики “А я сказала: пойду!”, “А я сказал: не пойдешь!”, то я просто ничего не понимаю в диалогах и спорах. – Могла бы ты найти способ и вернуться без моего участия, как думаешь?
Наша перепалка выглядела так, будто бы трикстер просил меня не шуметь, а я не могла, потому что я — камыш. Но крыть было нечем. Аргумент, не пробиваемый, как пресс Чака Норриса победил все мои запланированные доводы разом. Так всегда. Локи душил истерики в зародыше. Да я и сама понимала, что все эти обвинения больше выглядят как самооправдание и не желание признавать очевидное. Но я ведь правда верила в любовь Йорвета и Саскии, и именно поэтому боялась вернуться. Во всяком случае, я утешаю себя этой мыслью.
— Успокойся, теперь у тебя есть шанс объясниться со своим... кхм...приятелем. Если захочешь, конечно, — огрызаясь, бросил Локи. — Но учти, есть дело важнее. Мир спасаем, как-никак. Узнала что-нибудь о ведьмаке?
Я кратко пересказала слухи, стараясь не поднимать взгляда с пола. Люблю, знаете, абстрактные рисунки на коврах. Если пытаться разгадать, какой смысл вкладывал автор в их создание, то можно примерно представить, какие у тебя психические отклонения.
— Дикая Охота, — пробормотал трикстер, прохаживаясь по комнате. — Одним выстрелом двух зайцев, верно? — я мотнула головой. — Это хорошо. Я надеюсь, этот город — Верген?
— Ну, да… — пробормотала я. — А можно отправить кого-нибудь проверить Дикую Охоту на предмет наличия ведьмака?
— У Асгарда не так много лазутчиков, чтобы растрачивать их на поиски одного бесполезного мужчины. А мир Ольх и вовсе находится в неизвестности, — отмахнулся Локи. — Если ты в Вергене, то попробуй найти могилу пророчицы Итлины. Ты знаешь, кто это такая?
