— Тогда помолчим, — предложила я строго.

— Я полагаю, что, не смотря на результат, которого достигнут Цирилла и Авалак’х, вы, Аника Эмергейс, достойны награды, — продолжил Ястреб, не моргнув и глазом на мой выпад. Видимо, горячая грузинская кровь в жилах эльфа научила его не заморачиваться в общении с женщинами и их внутренними Аркадиями Петровичами. Я подняла тяжелый взгляд на короля Ольх и со злостью спросила:

— Что вы имеете в виду? Вы думаете, что у них не получится? Вы не верите в собственного чародея?

— У ведунов свои понятия о способах достижения цели, — туманно ответил король. Отвернувшись, я мысленно накрутила его кишки на полено и сожгла, стараясь выпустить пар максимально незаметно, дабы не пойти убивать в духе товарища Берии всех, кто попадется под руку вашей покорной слуге.

— Нельзя же быть этакой букой, в самом деле! Ты же прелестная девчушка! — укоризненно изрек Нитраль, совершенно забыв, очевидно, что мы с ним недавно были врагами.

— Бли-и-ин, ну и че вы приперлись-то? — его претензия стала последней каплей дегтя в бочке с динамитом. Одно лишь чудо и отсутствие в руках сковородки помогли мне не ударить ею по эльфийскому лицу с криком: «Вы, блядь, нарушаете мое хрупкое душевное равновесие!». Поэтому я просто прошипела: — Отъебитесь, пожалуйста, а?

–Как не культурно! — насмешливо фыркнул Карантир.

— Госпожа Аника, — прервал полемику Эредин. — Я говорю о том, что вы в праве просить награду за то, что пытались спасти наш народ.

— Судя по ощущениям, я сегодня позволила своим разуму, иллюзиям о счастливой семье и планам на жизнь сгореть синим пламенем, а вы предлагаете мне от него еще и прикурить? — прошипела я. — Верните мне ведьмака, остальное не интересует.

— Откиньте гордость, госпожа Аника. Я точно уверен, что в вашей голове есть место разуму. Вам стоит подумать о том, что ВЫ остаётесь целы и невредимы. Ведьмак, ваш драгоценный Геральт, брал плату за свою работу, — теряя терпение, начал злиться Эредин. — Считайте, что у вас есть шанс на компенсацию, пусть и слабую.

Я задумчиво послала в него флюиды ненависти. Неужели в головах всадников нет места мысли, что напротив каждого из их имени у меня стоит пометочка «Мразь»? Или они надеются, что это карандашиком написано?

— А вы рэкетом занимались когда-нибудь? — вздохнула я, понимая, что с другой стороны, теряю возможность устроить себе подобие счастья. — Крышевали кого-то? Угрожали венценосным особам? — Эредин подозрительно сузил глаза. — Ах, ну, да. Кого я спрашиваю?.. — пробормотала я театрально. — Уговорили. Ломаться не буду. Если вкратце, то есть один мужик, который обещает мне испортить жизнь. Я и сама бы справилась, благо, болтать и убеждать я умею, но он немножечко Император Нильфгаарда и всемогущ на одной локальной планете. А я туда собралась переезжать, дабы провести законную пенсию в окружении любящих меня людей и подальше от Мстителей, Асгарда и других источников проблем, — я припомнила, что надо еще до родителей как-то добраться и сообщить о моем переезде за миллиарды световых лет. — Все по классике: угрозы в мой адрес, обещания убить моего мужа или сжить со свету, — эльфы наперебой как-то удивленно переглянулись, — а вообще, Цири его дочь. Её смерть он мне точно не простит. Аккуратно по стеночке размажет и скажет, что это такой реалистичный перфоманс на тему мщения. Припугнёте его?

— Просто укажи пальчиком, — улыбнулся Карантир.

— Спасибо, — поблагодарила я, зябко подтягивая к себе колени и обнимая в попытках согреться.

— Вам спасибо. Если бы не ваша жалость… — попытался вставить Нитраль.

— Поверьте, о том, что я вас пожалела, я пожалела много раз только за сегодняшнюю ночь, — ответила я, закрывая разговор.

Дикая Охота, молча рассредоточилась вокруг костра, терпеливо отыгрывая рядом самую длинную в моей жизни поминальную службу. Молчаливые рыцари в страшных доспехах, похожие на чудовищ, но остающиеся эльфами, и хрупкая девушка, враги, обещавшие истребить друг друга, вместе ожидали первую, за несколько лет, весну. В безмолвии и отчаянной надежде. Я думала о ведьмаке, о будущем, которое мне предстоит снова создать, собирая как пазл картину, где я однажды буду самой счастливой из смертных. А я буду ею, хоть однажды. Непременно.

Как-то незаметно начинался рассвет. Розовое солнце, медленно восходящее из-за линии горизонта, как и все те, кому надо рано вставать, не выспалось, а потому лениво расправляло лучики, освещая чистое, просиявшее небо над столицей мира Ольх — Тир на Лиа — возвещая о своем пробуждении. Мир, незаметно от остальных, вдыхал свежий, потеплевший ветер, полный живительной влаги. Планета медленно просыпалась от тяжелого кошмара, и в каждом атоме её вещества это чувствовалось также явно, как прикосновения, полные нежности, матери к ребенку.

Где-то за спиной послышался рык, не агрессивный и злой, а, скорее, усталый и удовлетворенный. Эльфы вскочили на ноги, озираясь по сторонам, с оружием наголо, ища незримое животное, посмевшее нарушить их покой. Я встала, деловито отряхнула попу от мокрого снега, и коротко кивнула каждому, прощаясь. Точка Перехода была недалеко, по другую сторону парка, и я, изнеможенная, отправилась к ней, точно зная, что по ту сторону Кротовой Норы меня ждет обеспокоенный, ворчливый Йорвет.

Геральт вернется. Осталось только подождать.

Комментарий к Глава 43. Беспредельная жажда иного. *Поле Иалу (египетское «поля камыша») — в древнеегипетской мифологической традиции часть загробного мира (Дуата), в которой праведники обретают вечную жизнь и блаженство после суда Осириса.

Автор стихотворения – Саша Мисанова

====== Глава 44. Дорога возникает под шагами идущего. ======

Громкий всплеск взбудоражил округу. Воспарившие на мгновение капли грязи радостно разметались по округе, размазываясь по одежде прохожих, меньше всего ожидавших такой подлянки от солнечного дня. Детский восторженный визг, почти поросячий, следом за брызгами разметался по пространству, обгоняя солнечные лучи по количеству позитива на тысячу пунктов вперед. Йорвет поморщился, и, демонстративно вздохнув, скомандовал:

— Вставай.

Его маленькая, вредная зеленоглазая копия фыркнула, и гордо, стараясь размазать как можно больше слякоти по одежде, принялась вылезать из глубокой весенней лужи. Сначала Феанор встал в суспензию сомнительного происхождения коленками и ладошками, а затем, довольно вытирая руки о новый сюртук, выбрался на мостовую, оставляя за собой грязные следы ботинок. Эльф хмыкнул и глубокомысленно, с сомнительной претензией, посмотрел на меня, взглядом упрекая в избалованности его отпрысков на несколько лет вперед. Я пробурчала себе под нос нечленораздельную глупость про партизанскую генетику и желание сливаться с местностью, доставшуюся сыну от папочки вкупе с повышенным градусом упрямства и зашкаливающей вредностью.

— Мама, вытри мне ручки! — сияя от счастья, заявил Феанор, протягивая ко мне перепачканные ладони. Эмилия, его девяностодевятипроцентная копия завистливо хрюкнула и с горечью посмотрела на свою кисть, которую Йорвет предусмотрительно, только почуяв на подлете коварный план сына, цепко сжал в своей лапище.

— Засохнет и само отвалится, — сообщила я скептически.

Не желая расстраивать сестру, Феанор тут же вытер одну ладонь о подол ее зеленого платья, оставляя коричневые следы на красивой вышивке, и оба близнеца тут же просияли, вновь чувствуя идейное единение душ. Я, конечно, понимаю — разные виды дают самое непредсказуемое потомство при скрещивании, но как от эльфа и человека могло родиться два поросёнка — для меня страшная тайна. Я уже было собралась залезть в карман, дабы извлечь платок и привести детей в приличный внешний вид, и не позориться, но Йорвет, недовольно дернув плечом, пошагал в сторону рынка, волоча на буксире Эми одной рукой, и за шкирку таща Феанора другой. Мы с Лирдой, родившейся всего пару месяцев назад, переглянулись. Девочка, явно офигев от семьи, в которую её занесло, сделала философское замечание: «Бр-р-р-р!» и грустно пустила слюни мне на плечо. А вот и платочек пригодился…