Йорвет сидел у костра, повернувшись лицом к ярким языкам огня. Бордовая, а в свете огня, цвета старого вина, бандана, покрылась влажными разводами. Думаю, скояʼтаэль специально разрезал её в столь стратегически важном месте — на ухе, чтоб все видели, что эльф не пальцем деланный, а гордый, чистокровный Aen Seidhe, сын гор и эльфийских родителей. На мои робкие попытки погреться Йорвет не отреагировал ни коим образом, даже не пытаясь повернуться в мою сторону или повести этим самым ухом. Я тихо кашлянула, проверяя, что скояʼтаэль просто дрыхнет с открытыми глазами, и тоже уставилась в костер, размышляя над бредовостью ситуации и своего поведения. Может, оно и к лучшему – пусть отдохнет, а мне не придется чувствовать себя неловко. Трудно говорить с тем, кого давно не видел, но и молчать нелегко. Особенно когда у тебя есть целый ворох того, что стоит сказать, а ты не имеешь ни малейшего представления, как это правильно сделать.
За прошедший день мы обошли целое море речушек, ручьев, мелких луж, возомнивших себя океанами, и бог весть еще чего мокрого. Если уж на то пошло, то одному Одину известно, почему здесь столько воды, вытекающей из всех щелей и текущей по всем возможным трещинам. Даже каждый лежачий камень, под который, вообще-то вода течь не должна, обзавелся своим собственным притоком, что невыносимо выбешивало и, одновременно, переплавляло смутное беспокойство до состояния панической атаки за жизнь ведьмака.
Йорвет, после стычки с гарпиями, тоже был не слишком разговорчив, предпочитая политику тихой ненависти. Он не ругался, не бурчал и не провоцировал больше конфликтов, но один взгляд был красноречивей, чем что либо на этой планете. Весь внешний вид говорил: «Посмотри на мою особу: я суров и брутален, уверен в себе, умен, профессионален, недосягаемый идеал, уважаемый и серьезный мужчина», а мне было смешно и только. Я-то еще помню слухи, которые циркулировали в Вергене, когда мы только пришли туда в первый раз. Поговаривали, что Йорвет обожает, когда Саския называет его: “Мой милипусечка”. Ну, не глупость ли? На словах он -сильный и независимый, а на деле выпрашивает себе полочку под портянки в королевской опочивальне.
Наконец, на закате поиски были объявлены законченными, и я, устав от бесконечного негатива, который молча выливал на меня Йорвет, с чувством плюхнулась на землю, уснув на месте в течении пары тяжелых минут. Сейчас же желудок требовал пропущенный ужин, бурча и журча китовые песни в стиле Шаляпина, но отойти от теплого костра было выше моих сил, и даже если меня расстреляют, я умру здесь, где светло и руки из сосулек превращаются в нормально функционирующие конечности. Да и вообще, давно пора привыкнуть, дорогой желудок, что я на диете. Вечной. Как любая другая нормальная баба моего возраста. Пытаясь развеять тишину и желание пожрать, я тихонько запела
Когда ты грустишь — мне хочется петь, И так вот всегда.
Упреком ли, словом захочешь задеть — Так я не горда.
Ты хмуришься вечно, а я так беспечна, Не быть нам вдвоем.
Мы разные песни поём — ты о вечном, А я о земном.
Ты ночью сидишь при свете луны, Над книгой своей.
Страницы алы, а знаки черны, И ты всё черней.
Сползаются тени из дальних углов. К твоей голове,
А я ухожу на запах костров, По мягкой траве.
А ночь так свежа, и пахнет сирень, Гудят провода.
Останешься ты стеречь свою тень, Один, как всегда.
Ты писем не будешь писать и стихов Про ревность и грусть,
Не станешь моих дожидаться шагов, И я не вернусь.*****
— Красиво, — глухо проговорил Йорвет, а я, от неожиданности, подавилась последними строчками вздрогнула и вытаращила глаза, обалдев, и в ужасе чихнула, ища слова для оправдания такой унылой песне, которую можно интерпретировать по-разному, и с трудом припоминая, что эльф с Великим и Могучим русским языком не знаком даже понаслышке, смогла только выдавить из себя:
— Ай… как это… дак… А ты чего не спишь?
— Я спал. Ты меня разбудила, — ответил эльф, удивляясь тому, что я краснею. — Моя очередь дежурить.
— А-а-а, — глубокомысленно протянула я.
— О чем песня? — потирая затекшую шею, спросил скояʼтаэль.
— О любви, — но о том, что не очень счастливой, я предпочла не уточнять, а то мало ли что ему в голову бы взбрело. А мне потом ищи, как выкручиваться. — Я же девочка, мне по праву рождения положено петь о таких вещах. Романтика заложена с молоком матери и гендерными признаками.
— ”О любви”, — словно пробуя слова на вкус, пробормотал эльф. — Не знал, что у вас вообще есть такое понятие. Я думал, оно вышло из обихода вместе с «верностью» и «честностью» за ненадобностью. Прогресс вытеснил, — похоже, что Йорвет опять провоцирует ссору. Что он за супергерой Эльф-Конфликт? Настроение у его, чтоль, по жизни такое а-ля “как бы заебать вообще все человечество и поставить им в вину их собственное существование”. Иначе, как объяснить, что не может он жить без баталий? Командир даже не знает, что я — это я, а желание разругаться работает на уровне интуиции. Неужели нельзя не ворчать по каждому поводу, омрачая свою и чужую жизнь, помалкивать себе в тряпочку и делать свое дело? Чтоб его хиппи покусали и гуманизмом заразили! — Не смотри на меня с такой злобой, я исхожу из личного опыта, не более.
— А тебе не кажется, что… — «что ты ведешь себя как гандон?» хотела было спросить я, но в последний момент передумала и решила поставить вопрос по-другому, —… что ты не справедлив к другим мирам? Насколько я знаю, ты не был принцем на белом коне, обещающем увезти кого-то в сказку. Или у тебя просто цыгане украли четырехногое средство передвижения? А может... дай-ка, подумать... Дракон оказался лучше, чем принцесса, м? Аника говорила, что...
— Когда мы говорили о будущем, я дал достаточно ясно понять, что хочу, чтобы она осталась. Мне казалось, она знала на что шла, – ЧТО_о? Ему там фантазии не жмут, а?
— Не помню, что бы Аника рассказывала что-то подобное, — пробормотала я, изо всех сил акцентируя внимание на своем псевдониме. Меня раздражает, с каким упрямством он называет меня как угодно, но не по имени. — Аника говорила, что ты отверг ее, и при том весьма жестоко.
— Ох, неужели? — Йорвет с такой силой бросил в костер ветку, что она отскочила и улетела в сторону, поднимая в воздух горящую красными угольками пыль. — Представляю, каким извергом она могла бы меня выставить. Разумеется, я сам виноват. Вел себя не совсем…по-доброму. Но я обещал решить эту проблему, если она осталась бы.
— А можно с этого момента поподробней? — эльф был настолько уверен, что невольно захотелось послушать его версию, причем в полном варианте. Йорвет так убежден в своей правоте, так категоричен, что даже обычное его упрямство теперь кажется детским лепетом. Нет, ну и я фантазировала на тему подобного, но услышать его «истину» было бы интересней, чем придумывать свою. Это, как известно, гриппом вместе болеют, а с ума должны поодиночке сходить.
— Зачем? — тут же обломал Йорвет. — Если она не рассказала тебе правду, то чувствует, что виновата. Это уже не плохо.
— И все-таки? – попыталась настоять я.
— Кто ты такая, чтобы я обсуждал с тобой личную жизнь? — резонно заметил эльф. — Общие знакомые, тем более такие, как Amadanwed или Трисс Меригольд не делают нас близкими знакомыми.
Я обижено отвернулась, чувствуя, что краснею. Иногда Йорвет умудрялся бить не в бровь, а в глаз, и не только стрелами, но и злобой. А я забываю, что внешность лица нынче у меня не та, чтоб “допросы учинять”, как сказал Золтан. Только, боюсь, когда она будет “та”, то меня тем более слушать не станут. И, блин, если «Я тебя не люблю, мне на тебя плевать» — это намеки на совместное будущее, то я вообще мужиков не понимаю. Я помню, как Йорвет мне в красках расписал свою любовь к Деве из Аэдирна, а я, типа, лишняя во всех отношениях и эльф с радостью бы меня пристрелил, да ведьмак не дает. Опять же, эльф, может, пытается выглядеть белым и пушистым? Мол, тебя там не было, а Аня сама во всем виновата? Фи, смеюсь и плачу от банальности. Йорвет однозначно просчитался, потому что я не просто очевидец, а участник тех событий, прошла сценарий по каждой строчке от пролога до титров. Но какой ему от этого резон?