Не имея возможности что-либо сделать, я замычала, протестующе выталкивая его язык из своего рта и пытаясь отвернуться, но Локи прижимая меня к столешнице все сильнее, не отступал. Руки его, не встречая препятствий, беззастенчиво растягивали мою рубашку, стремительно, почти разрывая нитки пуговиц, которые и так жалобно трещали, прося отпустить их владелицу. Расправившись с ним и оторвав парочку от нетерпения, трикстер ни капельки не ласково, сжал ладонью грудь, зажимая между пальцами сосок, а второй рукой сразу устремившись к застежке джинсов. Я задергалась всем телом, пытаясь сбросить его, как мне казалось раньше, не очень сильное тело, но то ли как йотун он был неедрически силен, то ли я настолько слабая на самом деле, у меня ничего не получалось. Локи только ухмыльнулся, и спустился губами ниже, кусая за шею, покрывая ее поцелуями и облизывая по гортани.

Я умудрилась высвободить ногу, воспользовавшись потерей бдительности противника, и постаралась заехать ему по члену коленом, дабы отбить желание к продолжению. Но хитрый Бог Обмана умудрился поймать ее, и прижать к столу приподнятой, усугубляя мое положение и облегчая себе доступ к желанному. Рука прекратила воевать с застежкой, на мгновение случилась пауза… Но вдруг я ощутила, как ловкие пальцы с грубостью ощупывали промежность сверху по ткани, заставляя меня содрогаться и корчиться. Закричав от обиды и нехорошего предчувствия, я перешла уже на ультразвук, надеясь оглушить его и вырваться. Трикстер, прекратив терзать сосок, попытался заткнуть мне рот ладонью, и зашипел, как змей, теряя остатки терпения. И вдруг замер, вскидывая голову ко входу.

Кто-то неизвестный налетел на Локи сбоку, с размаху сразу же ударяя в лицо. Сын Лафея отлетел, но умудрился зацепить противника вместе с собой, и оба тут же пропали моей зоны видимости. Сначала, забыв обо всем и имея только цель побега, я попыталась освободиться, дергая руками в магических кандалах, но едва прикасалась ко льду, запястья обдавало болезненным морозом, пробирающим до сердца. Повертев головой, я по звукам поняла битва идет где-то за столом, и кому-то, героически отбивающему Локи всю охоту на продолжение, не до спасения вашей покорной слуги. Грохот, перемешивающийся с хрустом костей, вспышками магии, и выкриками на Старшей Речи, заставили меня еще больше панически задергаться, и не взирая ни на что, попытаться высвободиться, поскольку мой спаситель однозначно не обладал никакими магическими талантами. Да и красная, вроде бы, бандана промелькнула. То, что дрались оба моих мужчины, и это был логический финал нашего треугольника, было понятно без слов. Локи, беснуясь, пытался применять заклинания, но, как говаривал один чародей, лучший фаербол — это кулак, поскольку на его творение не нужно много времени. Судя по тому, как остервенело ругался Йорвет и насколько виртуозно матерился трикстер, эльф, похоже, побеждал, метеля сына Одина со всей той молчаливой ненавистью, которая копилась в нем столько времени. Лафейсон, впрочем, отвечал с переменным успехом, судя по пыхтению, и иногда тоже умудрялся давать противнику ту порцию презрения и отвращения, которую, как ему казалось, командир заслужил.

Кстати, не по теме, но где хваленая асгардская магия, запрещающая драки? Которая должна разнести противников по разные стороны, переломав им кучу костей? Наверняка, Локи, искренне полагающий, что он гений интриг, не мог предвидеть, что на него нападут очень злые скоя’таэльские командиры, несостоявшиеся отцы несуществующих детей. Следовательно, он никакого заклинания здесь не протягивал и, наверное, очень жалел об этом прямо сейчас. В ближнем, да и любом, не магическом бою, Йорвет был чертовски хорош, в то время как трикстер почти всегда полагался только на мозг и колдовство. Судя по кряхтению, преимущество оказывалось на стороне эльфа наступал, а полу-йотун старательно оборонялся, изредка успевая кинуть заклинание. Но сдавать позиций он точно не собирался.

В комнату, судя по крикам, ворвался Тор с друзьями. Три Воина, не имея возможности разобраться без насильного перемирия, тут же попытались развести драчунов по разные стороны шатра, за что тут же получили заклятием в животы. Сын Одина, увидев, что друзей обижают, взревел, как тираннозавр, и пригвоздил кого-то к стенке, а Вольштагг, если исходить из той возни, которую я слышал, оттаскивал второго драчуна, искренне мщения. Надо мной появилась перепуганная Сиф с ножом на перевес и тут же попыталась отодрать лед Локи лезвием, разламывая его по кусочкам и выпуская вашу покорную слугу на долгожданную свободу.

Я села на столе, истерично, трясущимися руками, застегивая пуговицы и с трудом понимая, что все происходящее — проклятая реальность, в которой мне предстоит существовать еще, как минимум, всю жизнь. Тор держал брата, но даже он уже с трудом мог перебороть его жажду сражаться, и обездвиживал руки, не давая приготовленному заклинанию сорваться с пальцев. Йорвета держали остальные трое воинов, но эльф все равно умудрялся продолжать махать кулаками, плюясь на метр вокруг и выкрикивая самые страшные проклятия, на которые был только способен.

— Хватит! — закричала я, срываясь с места и бесстрашно вставая между асгардцем и эльфом. — Прекратите, оба! Сейчас все короли сбегутся! — оба отпрянули, как будто им разом дали под дых, и, сдаваясь, опустили руки.

— Что здесь произошло?! — заревел медведем Тор. — Аника, объясни мне!

— Я… — растерялась ваша рассказчица, не имея возможности найти нужных слов. Они просто застревали где-то на подступах ко рту и боялись сорваться в воздух.

— Я просто решил взять свое, — объясняя за меня, процедил сквозь зубы трикстер. Тор посмотрел на рубашку с ужасом, едва приоткрыв рот и охреневая, буквально, с каждой миллисекундой. Я ошалело перевела взгляд, соображая с трудом, что, запыхавшись, не заметила, что половина пуговиц застегнута не в те отверстия. Достигнув крайней точки охуевания, царевич воскликнул:

— Силой?

 — Это мелочи, — ответил Локи. — Она все равно принадлежит мне.

— Закрой свой поганый рот, — вновь взорвался Йорвет и только чудом Вольштагг удержал его, просто навалившись всей массой на плечо.

— Ох, посмотрите, влюбленный старик, — сын Лафея сплюнул на пол кровь вместе с осколком зуба. — Ты, остроухий идиот, думаешь, что я отступлюсь, только потому что ты так сказал? Ты — всего лишь бродяга, мерзкий таракан, которому повезло оказаться рядом в нужное время, — Локи снова выплюнул кровь, и с удовольствием размазал ее подошвой ботинка по полу. — Ради Анны я подвинул само время! Считаешь, что способен на такое?

 — Локи! — скорее укорительно, чем возмущенно вскрикнул Тор. Я знаю эту реакцию сына Одина. Он знал. Точно знал и молчал. У них, видать, семейное, быть редкостными пидорасами, каких не видывал свет.

— О чем ты? — скривился Йорвет.

— Ах, да. Анна же у нас девушка действия, — наигранно закатил глаза Локи. — Наверняка, она тебе не сказала. Видишь ли, я, сын Лафея, решил, что мне не нравится та реальность, в которой ты и моя Анна живете вместе до счастливой старости. В которой она плодит твоих детей, как свиноматка, исторгая из себя эльфийских ублюдков.

— Заткнись, — прошипела уже я. — Захлопнись изнутри, слышишь?!

— И я, будучи весьма сильным магом, просто сместил время. Стёр ваше совместное будущее, ваших детей, ваши счастливые годы и страшные разочарования друг в друге. Удалил, как ненужный сегмент. Уничтожил. И заставил вас проживать эти годы заново, надеясь, что вы оба если и встретитесь, то больше не уживетесь. Я даже поменял воспоминания Анны, но ты…— он повернулся ко мне, — в своем слепом упорстве продолжаешь идти к какому-то нищему разбойнику. Променяв меня на ЭТО, — трикстер презрительно кивнул на Йорвета.

— Ты мудак, Локи. Я больше не хочу тебя знать, — бросила я ему, поворачиваясь спиной к сыну Лафея, уверенная, что в случае чего Тор успеет меня защитить от заклятья. Но не подумала, что от слов не может спасти никто.

— И знаешь, Йорвет, — имя эльфа, впервые произнесенное на моей памяти, сын Лафея растянул, почти так же, как и сам скоя’таэль, но получилось как-то мерзко, до тошноты. — У меня почти получилось. Не сегодня, нет. Чуть раньше. Когда Анна почти переспала со мной, — я видела, как вытянулось лицо эльфа. Казалось, у него даже ухо подвинулось. Так, слегоньца. — И передумала она только в самую последнюю секунду, хотя до этого отвечала вполне страстно. Ты ведь знаешь её характер, правда? Она это сделала только потому что ей было бы потом стыдно смотреть на тебя, но Анна даже не понимала…