— С-с-стой, — шипя, я попыталась дернуть Йорвета за край кафтана и усадить на кровать обратно, не давая уйти. Полотенце опасно задралось, но я быстро его поправила обратно. — Верни, это моя вещь.
— Я знаю, — нагло заявил Йорвет. — Я и так хотел вернуть медальон вечером. У него сломалась цепочка, я вздумал ее заменить и отнес к кузнецу. Я же не знал, что из-за моей шутки, ты и в самом деле будешь ползать по всему городу.
Шутка? Это он так пошутил, Петросян хренов? Тебе, с такими шутками, друг мой, в карательную экспедицию «Аншлага по Волге» надо было идти, а не портить людям нервы. Проклятый эльф! Его склонная к извращениям и садизму натура, видимо, была неискоренима, и он получал истинное моральное наслаждение, причиняя людям страдания. У-у-у, я тебе уши то приведу к общепринятому стандарту, блин! Чтоб тебе свадьбу в Макдональдсе справлять! Чтоб у тебя сосед всегда был пианистом с перфоратором! ЧТОБ ТЕБЕ В МАРШРУТКЕ СДАЧУ ВСЕГДА ТОЛЬКО МЕЛОЧЬЮ СДАВАЛИ, ОСОБЕННО С ТЫЩИ*.
— Я верну его тебе, — эльф подошел вплотную, потянул с пола за руку, и, не давая опомниться, притянул к себе, приобнимая за талию, хитро прищурив глаза. — Если только ты готова выполнить ответную услугу.
Началось в деревне утро. Киаран об этом предупреждал, с самого начала. Знал, что все этим закончится. А сейчас, к тому же, такой интересный момент — Йорвет повалял меня на себе, когда я практически в голом виде. Интимная немного ситуация, как раз располагает к грязным мыслишкам. Главное, не поддаваться. Пусть найдет себе другую девочку на ночь, говорят здесь можно снять шлюху всего за пару оренов. Мы же люди гордые, нам такие приключения ни к чему.
— Мне проще спуститься вниз и позвать ведьмака, — угрюмо сообщила я, убирая чужие руки, рывком отрываясь от него, и мысленно отправив в глубокие анальные странствия. Отходя за ширму, дабы прикрыть срам, и вообще просто одеться, не соблазнять на разную дурость, я, как бы невзначай, бросила: — Поверь, Геральт на все согласиться, лишь бы я не буйствовала.
— Vattʼgern ушел, — спокойно заявил Йорвет с кровати. — Решил, что если сунется сюда, то ты его убьешь.
— Я дождусь утра. Если ты за пару минут не отрастил себе совесть — проваливай. Мне не о чем с тобой разговаривать, древолаз охреневший, — стоит его выгнать отсюда, по-любому. Это легче, чем потом искать путь к отступлению и сбегать из собственной комнаты, дабы избежать того, о чем думаю все мужчины по статистике раз в пять минут. Конечно, я не о еде. Выходки Йорвета совсем не располагают к романтической обстановке и если эльф все еще на что-то надеется, то будет разочарован — я ведь и откусить могу то, что болтается и мешает думать головой.
— Но ты даже не дослушала мое предложение, — осадили меня с той стороны ширмы наглым голосом, не требующим пререканий: — Я предлагаю тебе рассказать обо всем, что уже знает Геральт. То, о чем ты так кричала в таверне. О твоем доме.
Я удивленно высунула голову, так как была не полностью одета — запасной майки у меня не было, а эта жутко воняла, источая ужасную смесь запахов пота, жижи и разрушенных надежд. Кофта лежала в сумке — я не позаботилась ее достать и теперь соображала, чем прикрыться и достойно дойти до злосчастной переносной «гардеробной».
— Зачем тебе это? — взгляд уперся в старую, растянутую рубашку Геральта, которая за каким-то забытым хреном висела на перегородке, дожидаясь момента, когда ее пустят на половую тряпку или бинты. Она была вполне чистая, просто немного рваная на локтях и застиранная в край — еще чуть-чуть отбеливателя и порвется. Делать все равно нечего, я схватила ее и вновь спряталась за свое укрытие.
— Я стараюсь знать обо всех как можно больше.
Рубашка оказалась не особо длинной. Чуть выше колена, и если неудачно сесть, то можно раскрыть интригу для деток, только-только начавших интересоваться, чем девочки и мальчики различаются между собой, пусть и чуть-чуть прикрытую нижним бельем. С другой стороны, носиться туда-сюда, и одеться в миллион одежек, типа я за полярный круг собралась, будет глупо. Тем более, что я опять ошиблась на счет мотивов Йорвета. Видимо, из нас двоих трахаться хочу только я. Эльф же жаждал большого и подробного рассказа, который явно перевесил все остальные идеи. Ну, не каждый день ты слышишь что-то про разгром души, разборки с богами и прочие интересные элементы драматического экшена. Я вышла из-за ширмы и присела на свою кровать. Йорвет вплотную подсел ко мне, ожидая ответа. Стоит ли раскрывать душу, учитывая, что эльф запросто может в нее плюнуть, а с такого расстояния еще и не промахнется? Будет очень обидно, если мою историю будут потом подавать как «Я трахнул попаданку» с соусом «А она еще и влюбилась». Что если Киаран прав, и его командиру просто доставляет удовольствие играться со мной, как кошке с мышкой? Что тогда произойдет, если я раскрою ему свой самый большой секрет? Так ведь и в дурку можно загреметь, рассказывая о других мирах направо-налево. Но, с другой стороны, даже тролли видели «не местное» происхождение, Йорвет-то поумнее будет и сначала посоветуется о моем психическом здоровье с ведьмаком. Маги, вроде Трисс, тоже вполне спокойно относились к такому рассказу, потому как о существовании Асгарда знали давно и проходили историю девяти миров еще в Аретузе. Что мешает случайно знать о таких вещах и эльфу, не самому безграмотному. Рискну, пожалуй. Это просто маленький рассказ о том, как я, буквально, свалилась с Луны. Будем надеяться, что он знаком с теорией Сопряжения Сфер, а то повествование может затянуться из-за объяснений всякой метафизики, перерастающей фигитристику.
— Давай я лучше расскажу тебе одну дурацкую сказку, — предложила я.
«Жил на свете умный и шаловливый принц. Было у него и положение в обществе, и любящая мать, и пытливый ум. Все, о чем обычные люди могут только мечтать. Правда, кроме мамы-царицы его особенно никто не любил. Принц чем-то незримо отличался от окружающих и очень от этого страдал. От одиночества цесаревич любил, порой, развлечения ради, выбираться в другие, менее развитые страны-колонии, чтобы посмотреть, как люди там живут.
Ходил принц по городам и встретился, как-то раз с маленькой девочкой с большими глазами. Малышка очень любила лазить по деревьям, ей доставляло удовольствие с верхушки разглядывать свое богом забытое поселение. И вот, однажды, зацепившись за сучок платьишком, она повисла на стволе, и никто не захотел помочь. Девочка рыдала, но люди проходили мимо, а принц — нет. Он спустил девочку на земную твердь и попросил, в ответ, показать городишко, в котором он оказался, рассказать, чем местный люд занимается.
Ребенок гулял с принцем до самой ночи, рассказывая и показывая, как проходят потоки местной жизни. На следующий день принц снова пришел, и на следующий, и потом… Принц, наверное, и сам не знал, почему он навещал свою маленькую знакомую, а девочка была только рада видеть его. Она смеялась для принца, танцевала для принца, любила принца так, как способен любить ребенок — искренне, чисто и самоотверженно. Они очень подружились.
Но, пришло время им расстаться — титулованный красавец вернулся в свое далекое королевство. Малышка очень скучала по нему, но годы взяли свое, притупляя воспоминания — о принце девчушка позабыла и лишь изредка припоминала, что когда-то давно у нее был странный друг, не похожий на остальных, умевший делать разные волшебные фокусы. Она предпочла оставить свои воспоминания вместе с прожитыми днями, а затем и годами. Девочка росла, влюблялась, совершала ошибки, в общем, продолжала жить своей жизнью. Стала женщиной. Готовилась вступить в ряды взрослых, чтобы вертеться, как белка в колесе времени.
У ее друга был еще очень храбрый, но абсолютно безбашенный старший брат и отец-король. Царь очень боготворил своего старшего сына, а младшего слегка недолюбливал. Так казалось нашему принцу. Он считал обидным, что недалекий, но смелый человек, плоть от плоти, имеет больше шансов на корону, чем он — хитрый, изворотливый, способный управлять. И однажды он подстроил все так, словно старшой совершил ужасную непростительную дурость и начал войну. Такого не смог извинить даже Царь и ему пришлось изгнать старшего. Умный сын занял трон, но в своей жажде власти он решил окончательно замучить изгнанника. Принц отправил ужасного стража, чтобы тот принес ему голову ненавистного родича, но… Такие поступки не остаются безнаказанными. Первый брат нашел способ вернуться и почти убить второго — скинул его туда, где принц непременно бы погиб. Но он выжил, зализывал раны в чужом, враждебном королевстве, вновь строя планы по захвату трона и безумно желая корону.
