====== Пролог. ======

«…Грузные кандалы на моих руках невесело позвякивают при каждом шаге. Они тяжелые, но то, что ждет меня дальше — еще тяжелее. Впереди меня ведут Локи — его заковали, как куда более опасного преступника, но мне кажется, что даже сейчас он все равно улыбается. Вокруг нас много стражников и каждый из них следит за любым, даже малейшим нашим телодвижением. Теперь мы — самые опасные преступники Вселенной, зло мирового, а может и планетарного масштаба. Мухахаха.

— Локи… — сбоку, словно из ниоткуда, появляется Фригга. Ее голос дрожит, она с тревогой смотрит на сына. Ее красивые, словно греческие черты лица, правильный нос и кудрявые волосы вызывают во мне жгучую зависть. Вуаль печали и беспокойства за сына, наверно, навсегда оставят свой след на этом прекрасном лице.

— Здравствуй, мама. Ты гордишься мной? — с некоторой издевкой вопрошает трикстер. Даже сейчас Локи выглядит так, словно он не пленник, которого вскоре казнят, а нашкодивший кот, которого слишком любят, чтобы всерьез наказывать за проступки.

— Не надо, — она мотает головой. — Будет только хуже.

— Куда уж хуже? — Локи делает акцент на последнем слове.

— Довольно! — громкий возглас Одина заставил меня вздрогнуть. — Я сам поговорю с пленником.

Я оглядываю зал, в который меня привели. Это красивое место: богато украшенные стены, как будто бы сделанные из золота, величественные колонны, а с балкона, что чуть поодаль, открывается прекрасный вид на вечерний город богов. Замечательное место. Если меня все-таки решат казнить, то пусть сделают это прямо в этом зале. Я стану призраком и буду распугивать слуг. Второе мухахаха.

Пока я любовалась красотами Асгарда, Локи и Один уже вступили в словесную схватку:

— Не возьму в толк, из-за чего весь сыр-бор? — кажется, Локи издевается над происходящим вокруг фарсом, разыгрывая черную комедию. Хотя, на его месте я бы делала тоже самое. Теперь-то чего бояться? Нас все равно скоро грохнут. Можно хоть повеселиться напоследок. Как говорится: „помирать — так с музыкой“.

— Ты нисколько не раскаиваешься в содеянном? — вопрошает Один, изгибая единственную видимую бровь удивленной дугой. Наверняка, он ожидал, что сын падет ниц перед его светлым ликом и будет молить о прощении, раскаиваясь и умоляя позволить ему до конца жизни пасти коров на лугу. Плохо он знает своего пасынка. Очень-очень плохо. — Где ты, там лишь война, разруха… и смерть.

— Я отправился в Мидгард, дабы править людьми, как милосердный бог, — не моргнув глазом, ответил Локи. Ага, милосердный. Ты готов был меня убить за микропятнышко на полу, а тут смотрите-ка. Ми-ло-серд-ный. Ух ты. Не уверена, что тебе вообще такое слово знакомо. Опять же, у каждого свое понятие о жестокости. Влад Цепеш, например, считал, что голову отрубить куда милосерднее, чем сажать на кол. А висеть на шибенице и вовсе почетно.

— Мы не боги, — упс, кажется я что-то пропустила из разговора. Сконцентрируйся, Аня, тебя тут скоро убивать будут, а ты даже сейчас ведешь себя как тотальная разгильдяйка. Жизнь прожила бестолочью и помрешь так же. — Мы рождаемся, живем и умираем так же, как люди.

— Плюс-минус пять тысяч лет, — с издевкой согласился Локи. Во-во, срок-то солидный.

— И все это из-за притязаний на заветный трон, — Один жестом указал на свое золотое кресло, инкрустированное драгоценными камнями размером с приличное яйцо каждый. Отковырять бы хоть один и сдать в ломбард — тогда пару лет можно вообще не работать.

— Я рожден править, — заспорил бог обмана.

— Ты был рожден, чтобы умереть! — воскликнул Один с непередаваемой злостью и отчаяньем. — Еще в детстве… тихо сгинуть на ледяных скалах. Не прояви я жалость, никто бы не узнал о тебе.

Образцовый папа года, просто. Сразу сообщать такое сыну, пусть и приемному. Ну, напортачил парень маленько, подумаешь. Он же не мир разрушил, а только попытался его захватить. И то, как-то не получилось у него. Я беззвучно вздохнула, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Конечно, прикинуться ветошью у меня уже не получится- кандалы мешают, но если эта парочка во время своего спора не сразу вспомнит обо мне — лишние пять минут жизни мне обеспечены. А жить я, в общем-то, люблю.

- Если меня казнят, то прошу, отец, не надо прелюдий, — Локи сделал шаг вперед. — Я большой поклонник твоих нравоучений, но… — трикстер вставил риторическую паузу, для большей драматичности момента. Даже Станиславский* аплодирует тебе стоя за твою игру, Локи. — Ты не убедителен.

— То, что ты жив — заслуга твоей матери, но ее ты больше не увидишь. Остаток своих дней ты проведешь в темнице.

Вот блин. У меня-то нет матери, которая смогла бы заступиться за меня перед Одином. Похоже, мне и правда сейчас отрубят голову. Или повесят. Устроят аутодафе со всеми спецэффектами, и никто не вспомнит обо мне и моей печальной судьбине. Внезапная мысль о скорой смерти, наконец, дошла до моего скудного ума. Одно дело, когда тебе говорят, что ты умрешь и совсем другое, когда до тебя наконец допетривает, что никто сейчас не шутит. Если бы моя жизнь могла пронестись перед глазами — было бы здорово, но вместо этого в моей голове появились странички из социальных сетей. Где же вы, мои фолловеры, друзья и подписчики? Будете ли вы репостить обо мне грустные сообщения, и ставить мои фотографии на аватарки ВКонтакте, рассказывая в статусе о своей безграничной любви и тоске по моему жалкому тельцу? Какие там стадии принятия смерти существуют? Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие, вроде так. Хорошо, первую мы пережили, значит сейчас должен быть гнев.

Стража начала тянуть Локи за цепи, уводя от престола. На мгновение он обернулся, и я увидела в его глазах следы облегчения и сожаления. Он слегка улыбнулся мне, то ли подбадривая, то ли от каких-то своих внезапных мыслей. Я изобразила подобие улыбки в ответ — как-то мне не очень весело сейчас. А все из-за тебя, черноволосая бестия! Чтоб у тебя в тюрьме всегда только один справочник по видам кирпичей был и никакого другого чтива! Оп, а вот и гнев! Наш обмен молчаливыми мнениями продлился не больше двух секунд — принц снова резко повернулся к Одину и заговорил:

— А с ней, отец… Что ты будешь делать с ней? — в голосе его послышалось небрежное беспокойство. Так обычно беспокоятся о любимых варежках, которые ты не смог вспомнить, куда засунул, и теперь спрашиваешь у близких о их местонахождении. — Ты же не убьешь ее?

Один посмотрел на меня своим единственным глазом. Казалось, что он просканировал меня с верхушки до пят. Все в зале тоже уставились на мою особу, словно на какое-то диковинное животное, которое они вообще в первый раз увидели. Хотя, это понятно. Я стою в косухе, черных, рваных по последней моде, джинсах — мечта всех портных, любителей зашивать. Футболке с логотипом любимой группы, шипованным ремнем и ошейником. Высокие сапоги на платформе довершают картину. Проститутка на похоронах, и та приличней выглядит. Я занервничала, и мой организм, от напряжения, не придумал ничего умнее, чем чихнуть.

— Нет, не убью, — Один вновь посмотрел на сына, и строгим голосом возвестил: — Девчонка, конечно, должна понести наказание за свою глупость, но убивать ее за то, что натворил ты, было бы не справедливо, — я прерывисто вздохнула, будучи готова прямо сейчас броситься в ноги Одину, а может, на радостях, даже разок расцеловать пол, по которому он ходил. Я даже согласна была назвать сына или дочь в его честь просто потому, что останусь живая и относительно невредимая. — Она будет изгнана из своего мира и больше никогда не вернется домой. Она отправится в мир на другом краю вселенной. Там, где ты не сможешь ее найти. Вы больше никогда не увидитесь…»

Я рыцарь странствующий, но не странный.

Во всяком случае, не настолько странный,

чтобы оказаться сумасшедшим.©

А. Сапковский. Владычица озера.

У изголовья моей кровати упала гитара, а ее струны жалобно загудели от удара. Если у вас среди ночи никогда не падала гитара — вы не знаете, какое это будоражащее ощущение. Блин, блин, блин! Опять этот проклятый сон, он снился уже много месяцев, а я никак не могу прийти в себя — все время испытываю вновь и вновь: страх, отчаянье, радость и, наконец, безнадежную тоску. Все, как в первый раз. Это солидно выматывает, но дает пищу для размышлений.