— Слышь, народ, заканчиваем праздник, — я не стала отвечать эльфу, а сразу направилась к толпе, вставая между сторонами конфликта так, чтобы все могли меня видеть, словно я — тамада на этом празднике жизни и смерти. Поджилки тряслись, и почти физически ощущалось, как от переживаний умирают в голове нервные клетки. Пора было показать в действии присутствующим все аспекты римского права: — Хватит спорить, нужно что-то решать. Осудить и покарать может любой дурак. Попробуйте сначала доказать его вину.

— Холопский прислужник пустил слух, будто принц Стеннис отравил Саскию, — начал было один из дворян объяснять свою сторону. Вот прикольно им все заново гнать по пятому кругу, что ли? — Зачем принцу затевать этакую подлость, позоря свой славный род?

— А вот затем! — крикнул Кальтон, обрызгав слюной всех, кто попал в радиус поражения. — Короны паршивцу захотелось.

Я пробила фейспалм, приложив руку к лицу, затем, потерев переносицу, вмешалась:

 — Я говорила с вашим «холопским прислужником». У меня есть минимум три свидетеля, которые докажут, что это был каэдвенский шпион, — толпа ахнула и кто-то сразу же потребовал доказательств. Вполне логично, если рассуждать здраво. Лютик закричал откуда-то сбоку, что слышал все лично своими ушами и все желающие могут пойти и посмотреть на труп этого паршивца (который своей смертью подложил нам грандиозную свинью!). Тут кто-то из оравы заявил, что мы сами его прикончили и потребовал немедленно убить вообще всех, просто на всякий случай. И вообще, все мы покрываем принца, поэтому его нужно срочно казнить самым первым, а потом уже пустить в расход остальных.

— Вы помните, как бесстрашно стоял принц вместе с Саскией на переговорах с Хенсельтом? — попытался урезонить его высокородный хрен, наступая своим пузом, словно таща перед собой щит.

— Он притворялся, лисья морда, чтобы мужиков провести, — ответил бунтовщик-лидер. Его соратники с готовностью закивали, выражая всеобщее соглашение с данным мнением. — Да только мужики не так глупы, как господа думают.

— И поэтому вы решиливзять в свои руки его судьбу? А если он не виновен? Если бы любому из вас выдвинули обвинения в том, чего вы не совершали, что бы вы делали?

— Он виновен, больше все равно некому, — гудела толпа.

Это просто лучшая аргументация, прямо-таки, непробиваемая и железная. Их доказательства от противного просто уж очень убедительны.

— Сами посмотрите, госпожа ведьмачка, как они ненавидят принца, — дворянин машущим жестом указал на толпу. — Брызжут ядом хуже змей! Это заговор с целью избавиться от законного наследника.

— Почему никто не берет в расчет еще и жреца Ольшана? — я начала подводить мысли наличествующих к нужной стадии. У меня в голове созрел временно гениальный план — свалить всю вину на Ольшана и отвести от подозрения принца, сохранив тому жизнь, и убивая двух зайцев сразу. А там пускай Саския сама разбирается — травил или нет, это её дело и её тело. Думаю, она сделает правильные выводы, если хочет остаться при власти. Без поддержки богачей и дворянства это будет тяжело. Такое только Ленину удалось провернуть и где он? Лежит себе в стеклянном гробу, окруженный туристами и некрофилами — не думаю, что Саския хочет повторить его судьбу.

— А че покойник-то мог сделать? — спросил меня Кальтон, не вполне понимая цепь моих логичных женских рассуждений.

Я молча извлекла недавно найденные чертежи и продемонстрировала окружающим. Правда, пришлось объяснять, что именно изображено — кметы вряд ли разбирались в инженерной графике, пусть и такой примитивной. Копия кубка местной Жанны ДʼАрк с тайником для яда произвела эффект бомбы. Кметы ахнули, дворяне с подозрением стали разглядывать свитки — проверяли на подлинность. Нотариальные заверения, что ли, ищут?

— Но мы не знаем тогда, как кубок попал к Саскии, — сделал вывод один из дворян, судя по всему, обычный «соглашала». Стремился выслужиться перед более высоко стоящими или и правда пытался выведать истину?

— Повторяю, для тех, кто в танке… в смысле, не понял. Слуга был каэдвенским шпионом, и его задачей было именно избавление от народной любимицы прямо перед осадой города. Виночерпий подавал ей вино, но прежде его распробовал, спрятав во рту безоар. И выплюнул отраву при первой же возможности. То, что эта парочка вдвоем пыталась избавиться от Саскии — не подлежит сомнению. А был ли Стеннис… Пожалуй, я соглашусь, что мы не знаем — в сговоре принц со жрецом или нет, — констатировала я. Отпираться в данном случае не имело смысла.

— Стеннис тряпка! Куда ветер подует — туда и повернется! Все это знают! — крикнули из толпы. Массовка одобрительно заулюкала.

— Ты должен доказать его вину, а не оскорблять его, смерд, — возразил представитель дворянских кровей.

— А скажите, — Кальтон стал угрожающе подходить, пытаясь давить морально и не хилой дубинкой-авторитетом. Я предпочла остаться на месте: показать сейчас слабину означало загубить дело. Зато Йорвет и Геральт резко напряглись — взяли в руки оружие и были готовы атаковать в любой момент. — Кто бы другой это желал больше остальных? Жрецу или шпиёну? Нет, госпожа ведьмачка. Прынцу надобно это было больше всего, потому что при ней господские псы с нами должны считаться! — увидев, что я вновь не дрогнула под его напором, мужик вернулся на место, немного вжав голову в плечи.

— Да что вы заладили? — нахлынуло раздражение, но я быстро досчитала до десяти, вспомнила, что дома ждет мягкий, успокоительный котейка и более мирно сказала: — Шпион был из Каэдвена, и расчет его короля был прост: нет Саскии — нет и обороны города. Он собирался отдать вас на растерзание вражеской армии! Жрец же и вовсе считал ее дьяволом во плоти.

— Ольшан Стеннису сапоги вылизывал.

— Жрец пытался склонить его к участию в заговоре, — подтвердила я. Этот спор определенно вновь заходил в тупик, грозя остаться кровью монаршей особы. — Но мы не знаем, смог ли он сделать это или нет. Пока доказательств нет.

— Вот как, а Стеннис, значит, дитё неразумное? Ему каждый святошка что угодно может в вдолбить в голову?

Это стало напоминать срач в комментах к какой-нибудь политической фигне — процесс высококультурного интеллектуального взаимного метания вербальными фекалиями, ой, простите, обмена мнениями, которые в результате сводятся к диалогу в стиле «ты — дурак», «нет — ты дурак», «от дурака слышу!» Я вздохнула, закатывая глаза. Непрошибаемый ум — не хочется ему упорно понимать мои домыслы, ему хочется раскроить принцу череп. Халк злится, Халк крушит.

— Ольшан получил, что причиталось — Хенсельт ему башку раскроил! А теперь очередь Стенниса, — не унимался Кальтон.

— Это только слова, — он уже порядком достал своим тупоумием и железным упрямством. — Нет доказательств — нет вины. На том, что вы в корчме порешили, нельзя всерьез строить обвинение. Вам просто хочется разделаться с принцем, разве нет?

За моей спиной кто-то кашлянул, привлекая внимание. Крестьяне удивленно вытаращили глаза, меньше всего ожидая увидеть новую фигуру в нашем разговоре — перед нами предстал принц собственной персоной. Он выглядел намного лучше, чем во время нашей последней встречи — не такой бледный и напуганный, румяный, откормившийся, блистающий своей бритой черепушкой. В позолоченных парадных доспехах, с выражением наигранной мужественности на лице — прям сама брутальность и власть сосредоточились в этом теле. Сразу видно — монаршая морда, пусть пока без короны и почета.

— Чего вы добиваетесь? — обратился принц к толпе. — Осудить мою особу? Или, по-вашему, принц не отличается от ярмарочного вора? Вы стоите перед королевским высочеством! И смеете посягать на него!

Если принца когда-то учили ораторскому искусству, то ему срочно нужно казнить своего преподавателя за профессиональную непригодность. Кто ж будет указывать в такой ситуации на то, что ты выше простых смертных и тебе все можно, подобно солнцеликому? Видимо, Стеннис был не в курсе, как вести подобные переговоры, и откровенно свел на нет все мои старания по спасению его королевской задницы, и шансы дожить до выздоровления Саскии стремительно покатились вниз.