— Я думаю, — словно оправдываясь за провинность произнесла я. — Тут не обошлось без… Локи. В последнем нашем разговоре он не сказал напрямую, но намекнул, что я — очень ценный персонаж. Мог и защиту поставить, он маг все-таки.
— Когда это ты успела поговорить с Локи? — ведьмак упер руки в бока, тон его совершенно не понравился. Лицо нашего третьего спутника тоже не предвещало ничего хорошего — единственный глаз подозрительно уставился на меня, словно я сейчас призналась в измене родине.
— Недавно, -уклончиво ответила я. — Может, пойдем уже? Мы вроде спешим?
— Мы еще вернёмся к этому разговору, — мстительно пообещал эльф. Он, выражая все свое недовольство, нервно подался вперед, обгоняя нас и спускаясь по лестнице. Я старалась на него не смотреть, при этом смутно ощущая вину, за проступок, которого-то и не было. Геральт был так же угрюм, бросая на меня странные взгляды.
И чего все сразу так взъерошились? Ну, Локи и Локи. Не первый раз общались же. Ну да, долгое наше общение привело к изгнанию, но это же не повод им его не любить? Мне же норм, и им тоже должно быть все отлично. В конце концов, трикстер же мне защиту поставил, а не убить пытался. Не бросил в беде друга, так сказать, а они не довольны. Вот порешили бы меня горгульи, посмотрю, как они бы запели.
Спустившись по лестнице, мы оказались на улице, в одном из узких проемов-тупиков. В конце улочки, в той части, что явно выходила на большой проспект, стояли солдаты. Упрямо, я бы даже сказала нахально не замечая нас, они что-то обсуждали, собравшись в группу. Геральт короткими перебежками пробрался в одну из разрушенных квартир, располагавшейся прямо за углом от охраны. Мы последовали его примеру. Оказавшись снова все вместе, мы затихли и стали вслушиваться:
— Филиппу скрутили в последний момент, — тараторил один из солдат. — Она едва заклинание не произнесла. Гниет теперь в реданском подземелье, в особых кандалах.
Мы переглянулись. Эйльхарт поймали? Тогда, где Саския? И вообще, за что они ее? Филиппа — важное лицо на переговорах, советница Аэдирнской Девы, вроде как личность не прикосновенная. И теперь в темнице, без возможности пользоваться магией и как-либо выбраться. Есть справедливость на земле! Это тебе, сучка, за Трисс и Саскию.
— Радовит прав, что не цацкается с этими ведьмами! — ответил солдату басовитый голос, не отдающий ничем, кроме заразной глупости.
— Интересно, что с ней сделают? — задал риторический вопрос первый. Мне вот тоже интересно. — Или палачу отдадут, или скоромят чудовищам. Говорят, их в подземельях полным-полно, — а вот это уже хорошая новость — значит, мы сможем заработать. Ну, не мы, а Геральт. Но бюджет-то общий. — Не знаю, за что ее там заперли, но у всех чародеек совесть не чиста.
— Истинная правда! — вторил ему друг. — Никто по ней плакать не будет.
Я повернулась к спутникам, пытаясь прочитать их реакцию. Йорвет, одновременно и обрадовался, и вознегодовал, а вот ведьмак… тот был глубоко задумчив и скреб с металлическим скрежетом щетину, пытаясь раскинуть мозгами. В глаза у него читалась загрузка системы, подгрузка дополнительный улит, отвечающих за логику и рациональность, а также работа фильтра-антивируса.
— Подземелья — самое подходящее место для Филиппы Эйльхарт, — с чувством произнес Йорвет, первым нарушая молчание и мыслительные процессы Геральта. — Лучше бы была только виселица.
— Если ее убьют, об исцелении Саскии можно забыть, — ответил ему ведьмак.
— Думаю, ее охраняют, как спальню Императора, — не отступил эльф, с чувством жестикулируя. — Мы туда не проберемся.
— К Императору в постель мне не к спеху, — заметил Геральт. — А вот в подземелья войти все-таки придется.
— А давайте займемся более реальными проблемами? — взмолилась я, прислушиваясь к урчанию желудка. Потом плаксиво добавила: — Я хочу есть и спать, и голова у меня уже чешется от грязи. Может, сначала разберемся с жильем?
— Резонно, — ответил Белый Волк.
— Тогда идем в таверну, — Йорвет сложил руки на груди, испепеляюще поглядывая на меня. — Привыкай, тут не Верген. Добро пожаловать в Лок Муинне.
В ответ я направилась в глубь улицы, ища обход, дабы не попасться на глаза стражникам.
Комментарий к Глава 19. Лучше гор могут быть только горы. NC-17 isernfoilen – Сумасшедшее прелюбодеяние (грибочки хороши)
Que te tuve d`taobn mo – Что же ты делаешь?
Glaeddyv vort, beanna, M’essea`tearth – Бросай оружие, женщина, я сдаюсь.
Te essea anetim – Ты победила.
Caemm – идем.
автор попытался примитивно изложить “теорию пассионарного этногенеза” в стиле “для чайников” и в курсе, что многие студенты-историки ее не переваривают и считают ересью от Сатаны. Автору норм.
Народ, я вот все понимаю, но вы только что прочли не хилый текст и у вас вообще не появилось никаких эмоций? даже банального смайлика в комментариях, кнопочки нажатой “нравится” будет достаточно, что бы автор прекратил грызть свой стол и занялся делом ^^
====== Глава 20. Сквозная ======
Мы заселились почти без приключений в таверну. Ну, как почти без приключений. На переговоры с корчмарем отправили меня, как самую позитивную и малоизвестную из нас троих, личность. Трактирщик по-началу заявил, что свободных комнат нема и вообще, с таким внешним видом (свитер, облезлая куртка и растрепанные волосы) тут мне не место, но едва я позвенела набитым до отказа кошельком, как у него обнаружилась не только просторная комната, но и дополнительные одеяла, свежеприготовленная еда, полная анонимность клиентов и множество самых доброжелательных улыбок, за отдельную плату, разумеется.
С виду, еще на улице, трактир не показался восхитительной штукой — его тоже словно стадо слонов потоптало, поэтому я переживала, что комната, которую нам выделили, выглядит так, словно в нее давным-давно попал атомный заряд, случайно попутав город с Хиросимой. К моему облегчению, комната оказалась вполне приличная — просторная, с окном (что не маловажно), на котором висели шторки в малюсенький абстрактный узор наркомана при приходе, бадьей из резного дерева с ширмой из тончайшей ткани, и шикарным ковром. На этом прелести заканчивались — кроватей тут не было, а камин выглядел таким закопчённым, как будто его недавно тайком украли из бани по-черному. На полу, в углу, лежали несколько тюфяков, местами прогрызенных молью, на которые сопровождавший нас трактирщик накинул еще влажное постельное белье и подушки. (Влажное —это хорошо, его хотя бы недавно постирали.) Едва трактирщик, обладавший прекрасной способностью за деньги не задавать вопросов, скрылся, я стянула один пуфик и растянулась, не сбрасывая сапоги, разминая уставшие мышцы. На столе, так же из резного красного дерева, дымился поросенок, свеженький, с яблочком во рту. От этого запаха я разомлела и глаза начали как-то сами собой закрываться. Я присела и потрясла головой — первым делом самолеты, а пожрать мы всегда успеем. Я кинулась к средневековой ванной, в поисках источника воды. Рядом с бадьей внезапно обнаружился настоящий кран, правда текла из него только холодная вода, но грязному тельцу, у которого уже заметно начинала чесаться башка, было глубоко индифферентно на температуру. Включив воду и не дожидаясь пока ванна наберётся, я стянула штаны и свитер и нырнула прямо в белье, погружая тело в приятную прохладу.
— Может ты хотя бы воду нагреешь? — раздался из-за ширмы голос Йорвета, который благоразумно решил не заглядывать, опасаясь, что у ведьмака тоже есть лимит терпения.
— Фиг с ним, — весело отозвалась я. — Ты просто никогда не жил в общаге.
— Где? — непонимающе спросил эльф, что-то с глухим ударом грохнув на пол.
— Общага, — повторила я. — Это такое место, где в комнате, рассчитанной на троих живут по пять человек; где не открывают двери не знакомым до момента, пока вся еда не будет съедена; там студенты живут во время обучения, так что это что-то вроде полевого лагеря боевых действий, который прекращает кутить только перед черной мессой — сессией.
