– Кирсти, мы с тобой такие зануды, – говорит она, накручивая на палец прядь темных волос. – Мы с тобой целый вечер рассказываем друг другу, как нам страшно потерять наших малышей. Когда мы успели стать такими скучными?

Пенни – организатор вечеринок, но она признает, что это скорее хобби, чем полноценная работа. Ее муж – инвестиционный банкир, так что они при огромных деньгах и имеют полный набор, в том числе просторный загородный дом, гараж с внедорожниками и прислугу, включая няню.

– Мы же начинающие мамочки, – смеюсь я. – Нам дозволено быть занудами и хвастаться нашими замечательными детками.

– Ты права. – Она поднимает бокал. – За наших замечательных деток. – Не рассчитав своих усилий, она слишком энергично чокается со мной. – Ой, извини, – хихикает она. – Немного перебрала. Кстати, а почему ты не пьешь?

– Я еще кормлю грудью, – отвечаю я, отпивая минеральной воды.

– О, молодец. Я бы так не смогла. Слишком больно и здорово ограничивает.

– Мне повезло, что с Дейзи нет проблем. Иначе я бы тоже бросила. Я слышала, что боль дикая.

– Точно иголками колют.

– Ого!

Мы смотрим друг на друга и разражаемся хохотом.

– Мне надо в туалет, – говорит она. – Я на минуту.

Я поворачиваюсь к Мел, но она поглощена разговором с Суз, которая промокает глаза салфеткой. Не могу мешать им – похоже, разговор тяжелый.

Напротив Тамсин тоже не у дел. Мы встречаемся взглядами. Она вздергивает подбородок и отводит взгляд, упорно игнорируя меня. Может, мне достать телефон и сделать вид, будто я отвечаю на несуществующее сообщение? Нет. Я сыта этим по горло. Не знаю, почему у нее со мной такие проблемы. По идее, после всего, что она сделала, это я должна ее ненавидеть. Я немного наклоняюсь вперед и с наигранным дружелюбием обращаюсь прямиком к Тамсин:

– Ведь у тебя есть дети, да?

Она удивленно изгибает брови. Мне интересно, ответит она мне или нет.

– Да, мальчик и девочка, – отвечает она, уставившись на свои ногти с французским маникюром. У нее на запястье поблескивают часы из розового золота.

– И сколько им?

– Эли восемь, Маккенне шесть. – В ее голосе слышится скука, полное отсутствие интереса.

– А моей – Дейзи – полгода.

Она опять изгибает брови. На этот раз в знак того, что услышала меня.

– Да, – не унимаюсь я, гадая, на что она мне сдалась. – Я сейчас в отпуске по уходу, и мне страшно от мысли, что приходится выходить на работу. Мне будет так тяжело оставлять ее.

– Я вообще не представляю, как можно оставить детей ради работы, – говорит Тамсин. – И отдать их воспитание чужим людям. Я бы на такое не согласилась.

Я понимаю, что она дразнит меня, но ее слова задевают.

– У некоторых из нас нет иного выбора, – говорю я.

Она пожимает плечами.

– Послушай, Тамсин. – Я наклоняюсь вперед еще чуть-чуть. – А давай забудем прошлое? Ведь это было так давно. Глупо ссориться из-за парня. – Я шучу, чтобы снять напряжение, но шутка получается плохой.

– Не думаю, – ледяным тоном отвечает она. – Пусть все и в прошлом, но я не склонна забывать о нем и превращаться в твою близкую подругу.

Я качаю головой, не понимая, откуда в ней столько враждебности. Может, она и в самом деле любила Доминика. Может, и сейчас его любит.

– Вовсе не предлагаю тебе стать моей близкой подругой, – говорю я. – Просто подумала, что нужно перешагнуть через это. Перевести наши отношения в цивилизованные рамки, что ли?

– Пусть Доминик сейчас твой, – с мерзкой усмешкой заявляет она, – но это не означает, что все должно быть так, как тебе хочется. Все они и мои друзья.

– Замечательно.

Я лезу в сумку и достаю телефон – фальшивый ответ на фальшивое сообщение будет отличным завершением этого разговора. Больше не желаю латать дырки в наших с ней отношениях – хватит с меня. Наверное, я сошла с ума, когда затеяла все это. Ведь тогда была не права Тамсин, но ей, кажется, плевать на это. Она даже не попросила прощения. Совершенно очевидно, что я глубоко заблуждалась, когда рассчитывала привнести в наши отношения хотя бы видимость благовоспитанности. И вот теперь мне предстоит до конца вечера ловить на себе злобные взгляды принцессы Несмеяны.

Однако у меня в голове продолжают звучать ее слова. Я была бы рада сидеть дома со своей дочкой, но не могу себе этого позволить. Нам нужна моя зарплата. Как бы то ни было, я люблю свою работу и уверена, что со временем привыкну быть работающей мамочкой – ведь многие так живут.

Сбоку от меня Мел дает знак официанту принести еще одну бутылку вина. Я отмахиваюсь от мысли, что с деньгами у нас туго, и стараюсь не думать о том, в какую сумму вылетит эта вечеринка, и не возмущаться по поводу того, что девчонки обычно делят счет поровну на всех, в том числе и на тех, кто не пил алкоголь.

Вечер продолжается своим чередом, я получаю удовольствие от общения, и в половине одиннадцатого официант приносит счет.

Мел стучит меня по плечу.

– Ты довольна?

– Да, очень. А ты?

Она кладет голову на мое плечо, и я смеюсь – здорово она набралась.

– Ты моя самая лучшая подруга, – говорит она. – Надеюсь, это знаешь.

– Ты тоже, – отвечаю я.

Она грозит мне пальцем.

– Лучшая подруга. Из всех. – Она встает и стучит ложкой по бокалу. Затем, указывая ложкой на меня, объявляет всем, кто сидит за нашем столом, и еще нескольким припозднившимся посетителям ресторана: – Я хочу, чтобы вы все знали: я люблю вас всех, но Кирсти моя лучшая подруга на всем свете.

Все говорят «ого» и смеются.

Мел тяжело опускается на стул и шепчет мне на ухо:

– Кирст, я только что обнаружила, что забыла дома сумку. Можешь заплатить за меня? А завтра я тебе отдам. Спасибо, дорогая.

Моя улыбка тает, и я скрежещу зубами.

– Конечно, я заплачу карточкой.

– Ты моя спасительница.

– Только верни мне деньги побыстрее, а, Мел? Дело в том, что в настоящее время мы с Домиником немного стеснены в средствах.

– Расслабься. Завтра же переведу деньги. Не проблема.

«Тебе легко говорить». Я постоянно даю Мел в долг, а она забывает возвращать деньги. Люблю ее всем сердцем, но она не умеет обращаться с финансами. Ее проблема в том, что она самый настоящий шопоголик. Только я не хочу никого осуждать. Не хочу порочить нашу дружбу.

– Мне дико неловко просить, – говорит она, – но дай мне еще десятку на такси до дома?

– А вот тут все просто, – отвечаю я, – потому что до дома мы можем доехать вместе.

– Дело в том, что этот красавчик-официант пригласил меня в клуб. – Мел кивает в направлении светловолосого официанта лет восемнадцати на вид.

– Ты серьезно? – не верю я своим ушам.

– Ты права, я знаю. Похоже, я еще не потеряла навыки.

Я качаю головой и против воли усмехаюсь.

– А кто с детьми?

– Джесс Слейтер. Она сказала, чтобы я не дергалась, если буду задерживаться.

– Да, но ей только что исполнилось пятнадцать. Постарайся вернуться домой не очень поздно, завтра будний день.

Джесс – средняя из трех сестер, которые живут в третьем доме. Ее отчим, Стивен Паркфилд, является директором в Сент-Джордже, школе, где я преподаю.

– С Джесс все будет в порядке, – упорствует Мел.

– С Джесс-то да, но ты же знаешь Лорну. Она не обрадуется, если ты заявишься домой в два ночи. – Лорна – это мать Джесс. Она училась в нашей школе на год старше нас.

– Ах, я мадам Надменность, супруга директора, – фыркает Мел.

– Да нормальная она, – защищаю я Лорну.

– Ничего она не нормальная. Чванливая корова. Ты же сама знаешь.

– Не знаю. Я думаю, она немного стесняется и робеет.

Лорна разошлась со своим первым мужем, когда их дочь была маленькой. Ей пришлось нелегко одной с трехлетним ребенком на руках. Вскоре она познакомилась со Стивеном Паркфилдом, и они почти сразу поженились.

– Могла бы время от времени улыбаться – не развалилась бы, – говорит Мел.

– В общем, постарайся вернуться домой к полуночи. – Произнося эти слова, я уже знаю, что к полуночи Мел домой не вернется.