— Война сделала их нелюдимыми, — так же задумчиво бросил ведьмак, — ожесточила, кого-то сломала.

— Да, но их спасли. Рискуя своими жизнями, везут в безопасное место, кормят, поят, а они… — парень сдвинул брови к переносице. — Война — не повод оправдывать всех и вся. Нельзя считать её причиной всех бед… Всегда виноваты люди, а война… Война всего лишь орудие в руках человеческих. Она когда-нибудь закончится, пусть не навсегда, но всё же. А эти женщины будут продолжать жить, делая вид, будто ничего и не было. Не было смерти, страданий, не было шестерых краснолюдов, которые вывели беженок из объятой войной земли. О них даже не заикнутся. Так, пару раз бросят скупое словцо и забудут. Неужели людская память так коротка?

— Этим краснолюдам не нужно, чтобы о них помнили. Не нужно, чтобы восхваляли их поступок, — Геральт скривился, потирая больное колено.

— А повернись всё иначе, может, и ненависти в людях бы поубавилось. Может, перестали бы люди и Старшие Расы убивать друг друга, — холодно ответил Кирилл и замолчал, всматриваясь вдаль. Геральт пристально посмотрел на парня, но тот не пожелал продолжить разговор.

«А ты как думаешь, Арэйон? Или бессмысленно надеяться на подобный расклад?»

«Что, ты всё-таки решил со мной поговорить?»

«Да, как видишь. Но это не значит, что я забыл то, что ты сделал».

«Спас твою жизнь. Или она тебе была не нужна?»

«Да, спасибо за это. Но почему ты не явил себя потом?»

«Твой мир слишком непостоянен, инертен, как вода в ручье. Сложно было найти тебя там. Твой ментальный след словно исчез, не позволяя мне связаться с тобой. Но когда ты вернулся, мне не составило особого труда выйти с тобой на связь».

«Ну, хоть на этом спасибо».

Вороной конь, горделиво стоявший среди других лошадей, вскинул голову и тряхнул длинной густой гривой, уставившись блестящими чёрными глазами прямо на Кирилла.

«Отличный из тебя получился бы артист, будь ты человеком».

— Ты так и не рассказал, что же там случилось, — нарушил молчание Геральт, прервав мысленный диалог в голове мальчика.

— Где случилось? — Кирилл сделал вид, что не понял заданного вопроса.

— Почему вы разделились? Я видел сон, где ты был с Цири. Потом мне приснился ещё один, где ты умер.

— Я был очень близок к этому, — парнишка утвердительно кивнул головой, сомневаясь, стоит ли рассказывать всю правду: реакция ведьмака могла быть непредсказуемой. — Цири… Я нашёл её спустя неделю после событий на Таннеде. Портал раскидал нас. Затем мы прибились к местной банде. Да, отвечая на твой вопрос — они не были святыми. Грабили, убивали, кутили. А потом на них объявили охоту. И вырезали почти всех. Охотник, — Кирилл усмехнулся, стиснув зубы, — сбил с нас спесь. Не знаю, что случилось с остальными.

Он вздохнул, поднял с земли сухой прутик, повертел его в руках. Задумался, ушёл в себя. Воспоминания. От них никуда не деться. Не убежать. Лицо Цири мелькнуло перед глазами и сердце отозвалось щемящей тоской.

— Цири уехала утром того дня. Я по глупости полагал, что она не вернётся, — парнишка сглотнул, не смея посмотреть в глаза ведьмаку. — Не знаю, что пошло не так. Бонарт едва меня не прикончил. Силы отреагировали на опасность, и я переместился, вернувшись в свой прежний мир.

— Почему ты не отправился с ней в то утро? Почему вы разделились? — глухо пробормотал Геральт, уставившись прямо перед собой.

— Ты спрашиваешь, почему? — Кирилл горько рассмеялся. — Не утруждай себя обвинениями.

— Я лишь хочу знать правду.

— Она сама так решила. Захотела объявить миру, что она не безродная, что у неё есть титул и земли, некогда отнятые у её бабушки. Почему я здесь, а она всё ещё неизвестно где? — Кирилл наконец взглянул на Геральта. — Именно в то утро я понял, что устал. Устал всё время следовать за ней тенью и оберегать. Защищать её лишь затем, чтобы в очередной раз понять: ей не нужна моя опека в минуты, когда моё мнение расходилось с принятым ею решением. Так было с самой нашей первой встречи в Каэр Морхене. Когда-нибудь это должно было прийти к финальной точке. Я решил всё в тот день, надеясь, что она сумеет найти себя. Но никогда не хотел, чтобы всё закончилось так, как закончилось. Но чтобы ты не решился сделать, не ищи Цири у императора — она никогда не была у него. Всё это время мы были совсем в другом месте.

Кирилл увидел, как глубокая тень залегла на лице ведьмака, пока тот слушал рассказ своего ученика. Видел, как эмоции быстро сменяли одна другую: видимо, сказанное окончательно расстроило и без того натянутые нервы. Оба молчали.

— Не представляю, через что вам пришлось пройти, — наконец вымолвил Геральт, и ладонь его стиснула больное колено. — Характер Цири — худшее, что она унаследовала от своей бабушки, поверь, я знаю. И понимаю, ты сделал всё, что было в твоих силах. Иногда даже могущественная магия бессильна.

Кирилл молчал. Отвернулся. Он не рассказал про сон, что снился ему перед резнёй в Ревности. Не поведал ведьмаку всей правды. Он мог уехать с ней, отговорить. Но не стал. Обругал сам себя за минутную слабость и, вернув в голос уверенность, обратился к Геральту:

— Ты тоже не виноват в том, что случилось тогда на острове. Судьбу не переменить, так ведь говорят. Начертанное так или иначе всё равно бы сбылось.

— Не судьба изменила наш путь, — сухо пробормотал ведьмак, поднимаясь на ноги. — Это сделали люди. А люди, в отличие от эфемерной судьбы, всё ещё могут изойти кровью.

Дикий визг заставил их подскочить на месте, осоловело озираясь по сторонам. Геральт рванул с места и на бегу грязно выругался, проклиная колено, которое резко пронзила очередная волна пульсирующей боли.

— Куррва мать! — заорал попугай Хивая, когда краснолюд кинулся вслед за ведьмаком. Остальные бородачи, бросившись к детям, хватали их в охапку и тащили в сторону — прочь от неизвестной опасности. Кирилл не отставал и на бегу едва не столкнулся с лучницей, появившейся словно из-под земли.

— Там! — Мильва указала направление.

Девчушка лет девяти стояла, словно окаменев. Её глаза, наполненные ужасом, неотрывно следили за гнилой корягой, окружённой поваленными стволами высохших деревьев. Геральт подскочил к ребёнку и, схватив малышку, попятился. Кирилл замер, прокручивая в голове заученные наизусть названия чудовищ.

Мильва натянула тетиву и недоуменно вскинула брови, когда Кирилл внезапно сжал ладонью рукоять лука. Покачал головой и отвёл оружие в сторону.

— Все назад, — едва слышно пробормотал Геральт, прижимая девчушку к себе. — Медленно. Тварь настигнет вас раньше, чем вы успеете сказать «курва мать».

— Тьфу ты, куррва мать. Я-то думал, что людоед какой, а это так, рак-переросток, — сплюнул Хивай, крепко сжимая свой сигилль в руках. — Столько шуму из-за недоразумения. Разве вы, ведьмаки, не по части сих зверушек-то будете?

— Принесите крышку от котла и черпак, — тихо продолжил Геральт.

— Чавой? Не расслышал я.

Но Кирилл уже подбежал к телеге, выудив на свет всё необходимое. Ведьмак подмигнул и со всей дури заколотил черпаком по крышке. Заорал Хивай, Мильва прикрыла уши ладонями и скривилась, Лютик последовал её примеру, вжав шею в плечи.

— Кончай грохотать! Хватит! Сбежал твой рак-переросток! Посуду, посуду изломаешь, дери тебя гуль!

— Повезло, — бесстрастно констатировал Геральт, возвращая краснолюду его собственность, — эти твари крайне восприимчивы к громким звукам.

— Если у них жопа чувствительнее моей, то и хер с ним, — Хивай почесал ухо, тряхнул головой. — До сих пор всё в заду свербит из-за твоего концерта.

Кирилл и Лютик захохотали, наблюдая забавную перепалку ведьмака и краснолюда. Эти бородачи нравились парню всё больше и больше. Было в них что-то настоящее, не фальшивое. Говорили они в лоб и прямо, и вели себя точно так же. Не скрывались, не шушукались по углам. Всё на виду и при всех. Редкое качество, которое не у каждого встретишь.

— Хватит горло рвать, парень, — усмехнулся Хивай. — Живо все собираться. Ведьмачий концерт может навлечь на нас беду похуже чудища в раковине. Сворачиваем стоянку, собираем детишек! Отправляемся! Живей, живей! Бодрей!