— Нам ещё долго до вашего убежища? — поинтересовался Кирилл, вытянувшись в стременах. — Вы всегда так далеко от людей прячетесь?

— Чаще всего, — кивнула Мистле, оттирая платочком пот со лба. — Иногда забредаем в поселения, чтобы крестьян умаслить.

— Для чего? — хмыкнул Кирилл. — Вы явно не похожи на тех, кто заботится о бедных.

— Мы и не заботимся, — скривился Кайлей. — Делаем так, чтобы они на нас не доносили, умник.

— Кто бы сомневался, — усмехнулся Кирилл и поднял взгляд к небу, отмечая, что над головой собираются тучи. — До бури успеем добраться?

Гиселер кивнул и пришпорил коня, пустив его рысью. Другие Крысы последовали его примеру и вытянулись цепочкой. Цири о чём-то болтала с Мистле, которая то и дело улыбалась во все свои белоснежные зубы. Кирилл замыкал строй, всё так же опустив голову к шее коня. Животное храпело и отчаянно било хвостом, отгоняя от себя назойливых оводов. Через час они вышли на большак, всё так же растянувшись цепочкой.

Повеяло гарью, когда через некоторое время отряд приблизился к маленькому поселению из пяти домов, что пролегало на пути к убежищу. Гиселер вытянулся в стременах, всматриваясь в обугленные стены крестьянских хат. Свистнул. Искра пришпорила свою лошадь, вырвавшись вперёд. Отряд вошел в деревню, окутанной аурой смерти.

Кирилл последовал примеру Гиселера, пытаясь разглядеть то, что увидел атаман. Запах гари и жжёной плоти ударил в нос, и образы эльфов на Танедде, агонизирующих в пламени огня, замелькали перед глазами. Он отвернулся, когда заметил на острых кольях заборов человеческие головы. Стиснул зубы и зажмурился, когда осознание ворвалось в мысли.

«Убили всех без разбору. Даже детей не пожалели».

Цири охнула и тоже отвернулась, когда взглянула в подёрнутые пеленой глаза мертвой женщины. Ссутулилась и часто задышала, пытаясь удержать подступившую к горлу тошноту.

— Эй, не смотри, — Кирилл схватил поводья её коня. Удержал её лицо за подбородок, всматриваясь в ошалелые глаза. — Давай, перепрыгивай ко мне. Закрой глаза и не смотри. Поняла?

Цири кивнула и, недолго думая, ловко перебралась к Кириллу, привязав поводья своей лошади к седлу его коня.

— Что ты возишься с ней, как с принцесской какой! — злобно буркнула Искра, презрительно усмехнувшись. — Пусть привыкает к кишкам и крови. Ещё немало их с нами увидит. Смотри, смотри, малявка. Запомни, как это выглядит. Чтобы в следующий раз смогла убить, чтобы знала — иначе никак. Ты умрешь, если не научишься этому. Твой рыцаришка в сияющих доспехах не всегда сможет спрятать тебя от реальности. А тебе, — она вновь взглянула на Кирилла, — не место здесь, если будешь корчить из себя благородного…

— Поверь, — его глаза вспыхнули синим пламенем раздражения, — не все такие, какими кажутся на первый взгляд. Не суди о людях, о которых ни черта не знаешь.

— Я предупредила, — фыркнула эльфийка, пришпорив коня пятками.

— Я думаю, что она права, — бросила Цири. — Я слишком слабая.

— Ты не слабая, — покачал головой Кирилл. — Не слушай её. Только ты сама решаешь, какой быть. Разве ведьмаки стали бы обучать слабую духом их навыкам?

— Мы надолго с ними? — Цири кивнула в сторону Крыс, что стояли у выхода из деревни, рассматривая ярко-жёлтую ткань со странными кровавыми узорами на ней.

— Время покажет. Не люблю загадывать наперёд. Что там у вас? — Кирилл подвёл коня ближе к Крысам. — Не кажется вам, что задерживаться здесь не лучшая идея?

— Это банда Цепкого, — ответил Гиселер, срывая тряпку с шеста. — Они не раз нам дорогу переходили, но такое впервые. Вырезали село, где нас обеспечивали едой и не сообщали властям.

— Это уже не обычные обозы, Гиселер, — зашипела Искра. — Они нас вытеснить хотят. Это с наших же территорий.

— Она права, — буркнул Рееф. — Если так будет продолжаться…

— Они задавят нас числом, — констатировала Мистле. — Но, если мы сможем перехватить Цепкого с минимальным сопровождением, то отрубим голову змее. Остальные просто разбегутся и поймут, что с Крысами шутки плохи.

— Обдумаем всё в убежище, — кивнул атаман. — А теперь галопом в лес. Живей!

Они сорвались с места, помчавшись в спасительную тень рощи. Пыль поднялась столбом, взметнулась над землёй. Вдали громыхнуло. Раскаты грома прошлись над головой, эхом прокатившись по чащобе. Кирилл чертыхнулся, проклиная всех и вся. Плохое предчувствие не обмануло его. Чего ему не хватало для полного счастья, так это войны между двумя разбойничьими бандами, которые возомнили себя самой смертью и ужасом.

***

Солнце нещадно палило. Небо, на котором не было ни единого облачка, синим океаном растянулось над головой, обрываясь у горизонта. Отряд конников остановился у обочины, оглядывая пространство впереди.

— Мы на месте, — молвил командир, взглянув в удивлённые глаза поэта. — Дальше нам дороги нет, милсдарь Лютик.

— Что? Вы шутите? — ответил трубадур, удивлённо вскинув брови. — Почему?

— Далече мы не двинемся. Различаете речку впереди, что на солнце блестит? Энто Ленточка наша. Мы договорились вас проводить только до неё.

— И что? Проводите до берега, хотя бы! Я же брода не знаю.

— Было бы что знать, — прыснул один из сопровождавших. — Лето нынче жаркое вышло, вот и обмелела почти вся речушка. Не утопнете.

— Что, духобаб испужались? — передразнил их говор Лютик. — Ну и трусы же вы. Маленьких дриад боитесь. Лес ведь далеко ещё.

— Нет и точка. Дальше мы ни ногой, — командир развернул коня, свистнул. Лютик взглянул вниз, в пойму реки.

— Бывайте, служивые, — буркнул он. — Благодарю за сопровождение.

— Не спешите, — просипел бородатый, взглянув в небо. — Скоро вечереть начнёт и туман с воды вас прикроет. Вот тогда-то и езжайте.

— Это ещё зачем, — едва ли не взвизгнул поэт, нервно сжимая в ладони поводья.

— В тумане, может быть, и промажут, — солдат развернул коня, остановился рядом с командиром. — Токмо редко духобаба промажет, господин.

— Вы меня пугать нанялись? — насупился Лютик. — Ну, бывайте. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Он пнул коня пяткой, лихо сдвинув шапочку на левое ухо. Направил лошадь вниз по извилистому откосу, напевая песенку под нос. Бросил взгляд на полоску темнеющего впереди леса, сглотнул, услышав за спиной подбадривающие слова вояк прежде, чем те скрылись с глаз долой. У самой реки натянул поводья, смахнул со лба капельки пота и сощурился, прислушиваясь к птичьим трелям вокруг. Конь всхрапнул, когда вошёл в воду, потянул ноздрями горячий полуденный воздух, висевший над болотом. Тревожно заголосили лягушки и в камышах зашуршало, заставив поэта судорожно вздрогнуть. Буквально из-под копыт коня с громким кряком и шумом взлетела утка, едва не лишив трубадура чувств. Сердце зашлось, отбивая ритм.

— Я не доеду, — пробормотал Лютик, опасливо оглянулся, всмотрелся в приближающуюся стену леса. — Умру от разрыва сердца прежде, чем окажусь на другом берегу. Не стрела меня убьёт, не стрела.

Он запел, стараясь так, чтобы голос не дрожал. И сам не заметил, как копыта коня увязли в илистом берегу, как лес зашумел над самой головой, нависая над ним, словно великан. Тишина. Гнетущая и вязкая тишина сдавила виски, от волнения вздулась жилка на лбу, и Лютик всмотрелся в тени деревьев, тщетно стараясь различить среди ветвей какой-либо признак присутствия маленькой духобабы. Его не покидало ощущение, что за ним следят. Яркие картинки торчащих из тела стрел живо мелькали перед глазами, не позволяя расслабиться ни на миг. Слез с коня и снял с луки седла лютню. Присел на поваленный ветром ствол дерева, облизнул пересохшие от волнения губы и провёл пальцами по струнам, разливая мягкую мелодию вокруг себя. Поэт запел, сдул с лица надоедливое пёрышко шапочки, прислушался и ничего не услышал, но почувствовал их присутствие.

— Не стреляйте, — прошептал он, не смея оглянуться. — Я с миром пришёл.

— Ты… не шевелиться, — услышал он за спиной серебряный перелив. Позволил себе медленно обернуться.