Ночь сводила с ума. Дурманила, будоражила кровь, заставляя подчиняться извечному циклу обновления. Люди плясали. Пиво из бочонков лилось рекой. Деревянные жбанчики, разбрызгивая пенящийся напиток, переходили от одного кмета к другому, а затем те, одурманенные хмелем и дикой пляской, исчезали во мраке, утягивая за собой смеющихся, но не менее захмелевших девушек.

Кирилл вновь услышал перелив смеха, когда рука её едва не выскользнула из его ладони. Он удержал её, слишком резким рывком притянул к себе, уловив в глазах мелькнувшее удивление, перемешанное с озорными искрами перенятого безумия от происходящего вокруг. С головы пепельноволосой слетел кем-то наспех собранный венок из полевых цветов, дурманящий запах которых мгновенно проник в лёгкие, щекоча крылья носа. Их разгорячённые пляской тела прижались к друг другу, а взгляд одного неотрывно следил за взглядом другой. Кто-то упал. Засмеялся. Плотное кольцо танцующих мгновенно рассыпалось. Толпа, окружившая их, схлынула, образуя небольшие островки вокруг всё ещё гудящих пламенем костров. Но двум молодым людям, застывшим рядом друг с другом, словно не было дела до происходящего вокруг. Магия ночи, витающая в воздухе, вскружила голову обоим, отстраняя мысли от происходящего. Словно ничего кроме них и не было. Словно мир для них существовал лишь здесь и сейчас.

Цири, запыхавшаяся и разгорячённая, неотрывно смотрела в глаза Кирилла, различая в них пляшущее пламя костра. Беллетэйн менял их обоих. Будоражил кровь, на короткое мгновение прогоняя прочь тяжёлые мысли, сомнения и терзания. Пепельноволосая ощутила, как рука его сильнее стиснула её руку, а затем скользнула вдоль позвоночника, притягивая девушку ещё ближе. Горячее дыхание обожгло шею, а через мгновение чужие губы накрыли её собственные, оставляя на них жадный, требовательный поцелуй. С губ девушки сорвался тихий вздох, мгновенно утонувший в гудящем пламени костра. Пробегающая мимо парочка кметов, пьяно хихикая, бросила в их сторону колкое словцо, через мгновение исчезнув во мраке ночи среди других пар.

— Цири? — сквозь сбившееся дыхание позвал он её, но слова так и не сорвались с языка, когда девушка вновь прильнула губами к его губам.

— Не говори ничего, — прерывисто зашептала пепельноволосая. — Разве в силах мы противиться неизбежному? Мы бежим от самих себя по кругу, который не в силах разорвать. Прошу, не говори ничего. Позволь этой ночи решить всё за нас.

Дыхание сбилось, холодом проникнув в лёгкие, когда мир вокруг внезапно схлопнулся, а через мгновение она уже прижималась спиной к стене чужого дома в чужой комнате. Его губы, почти невесомо очерчивая линию скул поцелуями, скользнули к её губам, ловя прерывистый шёпот.

— Думаю, что хозяин ещё не скоро вернётся, — прошептал Кирилл, зарываясь пальцами в волосы Цири. Она льнула к нему, ощущая, как по телу разливается желание, заставляя забыть про всё на свете и поддаться извечному первобытному инстинкту.

Он стянул с неё курточку, поддавшись бурлящему в крови безумию ночи. Накрыл ладонью вздымающее полушарие девичьей груди, ощущая под пальцами птицей трепещущее сердце. Уткнулся носом в шею пепельноволосой, губами едва ощутимо скользя вдоль бьющейся под кожей жилкой. А через мгновение впился поцелуем в губы девушки, ловя её тихий стон. Его собственная куртка полетела на пол после того как оба, перебирая внезапно ставшими ватными ногами, упали на кровать. Цири прильнула к груди юноши, подхваченная со спины сильной рукой. Его горящий желанием взгляд гипнотизировал и манил. Утягивал её навстречу ранее неизведанным чувствам и ощущениям. И пустота заполонила разум обоих. Где-то на краю сознания Кирилл прогнал от себя прочь сомнения, с головой окунувшись в пучину инстинктов и желания. Желания, что огнём разлилось по венам обоих, прогоняя прочь остатки здравомыслия. Ведь ночь манила их, взывала к древним, как сам мир, инстинктам. Магия кипела в венах, оглушающим набатом стучала в висках. Разливалась по венам огнём и обессиливающей истомой. Беллетэйн ликовал, всё глубже и сильнее тянул их в пучину своего безумия, намертво сковывая двоих цепями извечного обновления, сбивая горячее дыхание в прерывистый шёпот. Бесконечный круг замкнулся, и Уроборос вонзил зубы в свой собственный хвост.

***

Над кромкой леса занимался рассвет, нежными бледно-розовыми всполохами очерчивая горизонт. Сизый туман стелился по земле, клубился волнами под порывами лёгких дуновений ветра. Узкая лента реки, огибающая долину и деревню с запада, несла свои по-весеннему холодные воды вдаль, к зеленеющей полосе лесной глуши. Проходящий вдоль берега пропойца на мгновение замер и поёжился, увидев вынырнувшего из-под толщи воды человека. Увидел, как тот, энергично работая руками, подплыл к деревянным мосткам, через мгновение оказавшись уже на них.

— Небось хмель выветривает, — сплюнул кмет. Он вновь поёжился и, шатаясь, исчез в зарослях прибрежных кустов.

Кирилл бросил испытующий взгляд в спину удаляющегося прочь кмета. Смахнул с лица назойливые капли речной воды, стекающие с мокрых волос, и торопливо оделся, услышав за спиной не менее торопливые шаги. А через мгновение у самого берега он увидел застывшую и запыхавшуюся Цири. Юноша удивлённо уставился на пепельноволосую.

— Что-то случилось?

— Я думала, — Цири осеклась, — что ты снова…

— Сбежал? — Кирилл хмыкнул, едва улыбнувшись. — Просто проветрил голову.

— В такую-то рань?

— Вода способна прочистить мысли. Особенно, если она ледяная.

— Уволь, — пепельноволосая скривилась. Подошла ближе. — Я не хочу подхватить воспаление лёгких.

— Раньше это тебя не останавливало, — Кирилл сократил расстояние между ними, замер рядом с ней, внимательно наблюдая за эмоциями, застывшими на лице и в глазах девушки. Коснулся холодными пальцами её лица, не позволяя отвести взгляд в сторону. — Тебя что-то беспокоит?

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Совсем даже наоборот. Мне кажется, что я даже немного… Это прозвучит слишком… По-девчачьи, — девушка скорчила гримасу. — Счастлива? Ну вот, ты лыбишься теперь. Я ведь говорила. Глупости всё это.

— Глупо отрицать то, что чувствуешь. Сама ведь говорила, — он, смеясь, притянул её к себе. Прижал к груди, крепко обнимая. Мысли лихорадочно закрутились в голове. — Тебя беспокоит… — теперь пришла его очередь взволнованно взвешивать каждое застывшее на языке слово, — …то, что произошло вчера ночью?

— Нет! — Цири ощутила, как кровь ударила в щёки, и ей показалось, что вся она мгновенно стала пунцовой, пряча лицо на груди Кирилла. — Вовсе не из-за этого, — стыдливо буркнула девушка, вызвав на губах юноши едва заметную улыбку. — А тебя это беспокоит?

— В некоторой степени, — пробормотал Кирилл.

— Из-за меня? — она слегка отвела голову назад, словно выискивая в его взгляде ответ на свой вопрос. — Боишься, что поддавшись эмоциям, мы слишком поторопили события?

— Подобное никто не в состоянии контролировать так, как хотелось бы. Тем более в ночь, когда магия отыгрывается на таких как я и ты.

— Но ведь глупо отрицать то, что уже случилось, — Цири замялась, мягко отстранившись. — Мы всегда понимали, что Предназначение всё равно разыграет карты по-своему, как бы ты ни пытался контролировать всё и вся.

— Я и не отрицаю, — Кирилл пожал плечами, пряча руки в карманы брюк. Он замялся, не зная, как перевести внезапно ставший неудобным разговор в другое русло. — Я и сам понимаю, что это было, в какой-то мере, неизбежно. И мне не жаль, что всё так обернулось прошлой ночью. Прости, если говорю несусветную чушь. Мы ведь оба понимаем, что впереди у нас ещё столько неизвестного, что порой мне кажется, будто мир вокруг никогда не будет на нашей стороне. Мы не знаем, кто из нас не увидит новый рассвет. Не знаем, куда заведёт нас дорога в следующий час.

— Не говори так.

— Но это и есть правда, идущая за нами по пятам, — он улыбнулся. Но горечь застыла в голубых глазах. — Я знаю, что Вселенная даст мне пинка под зад за то, что я сделал.