Над далёкими горами растянулись косые росчерки молний, и раскатистый гул грома пронёсся над Тир на Лиа, дребезжащим эхом вибрируя в стеклянных витражах эльфских домов. Человек, бредущий вдоль улиц, сильнее запахнул ворот куртки и ниже натянул края капюшона, скрывая лицо от холодных дождевых капель. Замер на мосту, вглядываясь в манящую бездну тумана под ногами. Ветер ударил по мосту, подняв из дождевых луж водяную морось.

Человек вскинул голову, задумчивым взглядом уставившись на далёкий горизонт, испещрённый остроконечными скалами и заснеженными горами. Звук внезапно открывшегося портала не удивил его. Человек всё так же отрешённо продолжил смотреть на границу заснеженных склонов, отмечая, что граница эта расширилась, отвоевав у лета ещё один клочок земли.

— Мы вновь потеряли ещё одну провинцию, — послышался за спиной голос Аваллакʼха. — Ведуны не успели вовремя. Не смогли сдержать внезапный натиск аномалии. Десятки эльфов навечно остались погребёнными под снежным безмолвием. И я всему виной. Я пробудил в тебе эту силу, и катаклизм отреагировал, ощущая твоё здесь присутствие. Эредин уже знает. Не всю правду, но часть её, конечно. Король тоже в курсе. Он хочет поговорить с тобой и Цириллой.

— Я ведь дал понять, что не желаю иметь ничего общего с тобой или с ним. А уж тем более с твоим королём, — голос человека сочился холодом. — Ты только зря потратил своё время. Как ты уже говорил. Вина на тебе, а не на мне. А посему…

— У тебя общего с нами больше, чем ты думаешь, глупый мальчишка, — прервал его Аваллакʼх. В голосе эльфа явственно слышалось неодобрение и возмущение. — Ты возомнил, будто уже познал тяготы жизни, встретившись лицом к лицу с несколькими, хоть и существенными, проблемами. А теперь, когда перед тобой на горизонте замаячила истинная угроза не только тебе одному, ты опустил руки, замкнувшись в себе. Сомнения пожирают твою душу. Ты боишься, поддаёшься страху, как некогда Эредин. Считаешь, что бегство от себя самого решит все проблемы. Это уничтожит тебя. Ты больше не будешь собой. И, смотря со стороны на произошедшее, всегда будешь жалеть об упущенной возможности, терзаясь тем, что мог всё изменить, но не изменил. Не совершай ошибок, которые я сам некогда допустил.

— Ты сейчас решил мне душу излить? — Кирилл усмехнулся, взглянув прямо в глаза ведуна. — Сейчас, когда сам же и запустил всё это? Не думается тебе, что мне начхать на твои откровения теперь? — за спиной человека вновь растянулся кривой росчерк молнии, распоров горизонт надвое. — Даже если я останусь здесь навеки, я лучше удавлюсь, чем сыграю свою решающую роль в планах Эредина по открытию врат между мирами. Ты, конечно же, можешь применить силу, вновь стереть мне память — уже окончательно. Но мы оба знаем, что этого ты делать не будешь. Ты утверждаешь, что страх — это плохо. Но загляни в себя. Разве не страх опутал твой разум сейчас? Не страх заставил тебя прийти сюда, для, якобы, срочной встречи? Ты на перепутье, не так ли? Отпустить или же прикончить меня здесь и сейчас? Я вижу это в твоих мыслях. В твоих глазах и лице, подёрнутом маской отрешённости.

— Убить тебя было бы величайшим расточительством Силы, сокрытой в твоей крови, — голос ведуна на мгновение надломился, а через секунду вновь наполнился холодом. — Я не убью того, кого некогда поклялся защищать. И не сдержал своё слово. Жажда познания затмила мой разум, толкнула на путь Эредина.

— Разве своей смертью моя мать не освободила тебя от клятвы?

— Смерть лишь укрепляет её.

— Она ведь знала? Не могла не знать, что произвела на свет чудовище? Поэтому ушла, скрывалась от всех, кроме тебя, а затем сгинула неизвестно где? А ведь какие-то несколько месяцев назад она была всё ещё жива, — Кирилл горько усмехнулся, прожигая эльфа укоризненным взглядом, — и ты скрыл это от меня.

— Это было её решение. Когда-то твой отец не сразу рассказал ей о том, кем являлся на самом деле. Твоя мать всегда избегала своего наследия, как некогда, но по другой причине, это сделала Лара. Но от Предназначения не убежать. Оно добьется своего рано или поздно. И горе тому, кто решит поиграть с ним в прятки.

— Моя мать не обладала Силой. Как и мой отец.

— Латентный ген и ген-активатор, считавшийся навсегда утерянным, соединились, пробудив в их ребёнке колоссальную силу. Как это случилось и с Цири. Вы — наследие, утраченное эльфами. Хоть те и перестали быть единым народом многие сотни лет назад.

— А учёные и мой отец с матерью лишь ещё больше усилили ген, сделав из меня смертоносное оружие, — Кирилл отвернулся, собирая в ладони, обтянутой кожаной перчаткой, дождевые капли, падающие с неба. Раскаты грома далёким эхом вибрировали среди гор.

— Твои родители слишком поздно поняли, что людская алчность и жажда власти простираются далеко за границы дозволенного. Желание спасти мир обернулось фиаско, — Аваллакʼх шагнул ближе. — Они спрятали тебя. Но не смогли скрываться вечно. В ту ночь, когда вы спасались бегством от Эредина и его Всадников, я был там. Помог тебе затеряться среди миров и неведомо почему оставил у стен Каэр Морхена. Предназначение тогда уже смеялось надо мной.

— Потому что там должна была появиться Цири? Ты не мог не знать об этом. Ведуны всё всегда предвидят. Мы были твоим запасным планом, так ведь? — горящий взгляд голубых глаз вновь застыл на лице Знающего. Кривая усмешка замерла на губах юноши. — Если бы с королём ничего не вышло, рано или поздно всё это между ней и мной вылилось бы… — человек стиснул зубы. — Продуманный до мелочей омерзительный план…

Аваллакʼх вздохнул и сжал пальцами переносицу, устало облокотившись свободной рукой на парапет моста.

— Ты всегда различаешь лишь чёрное и белое, — в аквамариновых глазах эльфа мелькнуло раздражение. — Ошибки свойственно совершать, как ни странно, не только представителям твоей расы.

— И каково это, признавать свою неправоту великому Знающему? — он стоял, сверля Лиса гневным взглядом. — Каково это, понимать, что случившееся целиком и полностью твоя вина? Эльфы, погибшие сегодня, — твоя вина. Ты пробудил во мне эту силу, позволил ей окончательно проснуться. И неизвестно, когда я полностью потеряю над собой контроль, опьянённый её возможностями. История очень любит повторы, ведь так? Что ты видишь, заглядывая в моё будущее? Смерть, хаос и разрушения? Или же её ребёнка, которого так жаждешь заполучить в свои руки? Может, именно он, как и гласят предания, станет моим преемником с клеймом Разрушителя? Что видишь ты, Аваллак’х? Какими станут миры через век? Я уничтожу их? Стану тем, кем был он? Тем, кто окончательно разорвет реальность в клочья?

— Свою судьбу определишь ты сам, Кирилл. Слишком много ответвлений, слишком много вариаций возможного исхода той или иной ситуации, где тебе придётся делать сложный выбор, — ведун задумался, отвёл взгляд, словно пряча глаза. — Ты волен винить меня в случившемся. Я не буду спорить и доказывать обратное. Твою судьбу в какой-то мере определяет Предназначение, словно наблюдатель, высматривающий каждый твой шаг в этом и других мирах. То, что ждёт тебя впереди, — не более, чем очередное испытание. И что бы не свалилось на тебя, помни — время не любит, когда его поворачивают вспять. В одну реку не войти дважды.

— И что это значит?

— Скоро сам всё узнаешь, — эльф выпрямился, соединив руки за спиной. — Время расставит всё по местам.

— Аваллакʼх? — эльф, вознамерившийся уйти прочь, замер на месте, когда Кирилл окликнул его. — Я чувствую, что теряю себя. С того самого дня мне снятся кошмары, которые чересчур реальны, чтобы быть просто реакцией моего разума на стресс. Они несут в себе потаённый смысл. Предостережение о грядущем. Предупреждение, которое я не могу игнорировать. Я вижу смерть. Гибель тех, кто мне дорог. Вижу себя в эпицентре этого хаоса, словно я и есть всему виной. Я лишь песчинка, которую направляют в нужную сторону ветра Предназначения?

— Ты способен менять чужие судьбы, Кирилл, — ведун кивнул, будто соглашаясь со словами юноши. — Но не свою. Не до тех пор, пока оно играет с тобой.