Тишина за дверью наконец выдернула его из состояния минутной комы, возвращая в реальность. Он замер на пороге, вслушиваясь. Ничего. Пальцы в кожаной перчатке легонько надавили на дверь, осторожно открывая её. Он скорчил гримасу, когда скрип петель неприятным эхом разнёсся в оглушающей тишине. Опасения оказались напрасны: мальчишка тревожно спал и непонятно было, утомлён он, или же нервный срыв измучил детский организм, выплеснувшись наружу потоком слёз и просьбами о помощи. Кирилл шагнул в комнату, выключая свет. Лучи уличного неона мгновенно ударили в окно, уютно растекаясь по одной из стен. Он шагнул ближе, настороженно вслушиваясь в малейший шорох.

«Не хватало, чтобы кто-то меня здесь застукал. Я же явно сейчас похожу на какого-нибудь воришку…»

Кирилл усмехнулся собственным мыслям и мгновенно посерьёзнел, всматриваясь в измученное лицо ребёнка, лежавшего на кровати. Полумрак комнаты не скрывал мешков под глазами мальчишки, не скрывал исхудавшее тело, скрытое под одеялом, как не скрывал и того факта, что паренёк перед ним являлся лишь бледной копией себя прежнего: жизнерадостного и беззаботного, улыбающегося с семейных фотографий. Мальчик тревожно шевельнул головой, и на лице его отразилась гримаса не то боли, не то отчаяния, сочившегося даже сквозь короткий сон. Кирилл стянул зубами одну перчатку с руки, в другой всё ещё сжимая завёрнутый в простыню меч. Через мгновение прислонил его к стене, снимая со второй руки другую перчатку. Поднёс ладонь ко лбу мальчика и прочитал заклинание, утянувшее того в глубокий сон без сновидений. Лицо ребёнка мгновенно разгладилось, словно тот ничего уже не чувствовал.

— Я просто надеюсь, что ты действительно ничего не почувствуешь, — успокаивая то ли себя, то ли его, произнёс Кирилл.

Между пальцами рук тонкой синеватой дымкой заструилась магия. Сияние окутало ладони, когда он вновь прочитал очередное заклинание, сканируя тело ребёнка. И мысленно поблагодарил Аваллак’ха, который когда-то научил его некоторым основам исцеления. Предположения оказались верными. Он будто видел перед собой разломанный и собранный по кусочкам позвонок ребёнка, служивший свидетельством того, почему мальчик не мог подняться с кровати. Новое заклинание сорвалось с губ, когда Кирилл прижал ладони к телу ребёнка, мысленно направляя поток исцеляющей магии на изломанный позвонок. Веки мальчишки дрогнули, словно тот почувствовал что-то. Брови на секунду сошлись на переносице и тут же вернулись в привычное положение.

Кирилл не знал, сколько времени простоял возле кровати ребёнка, возвращая чувствительность в нервные окончания, заново соединяя между собой теперь уже почти здоровые позвонки. Ему вдруг стало жарко, а усталость медленно, но верно стянула окаменевшее от напряжения тело. Магическое сияние в ладонях нерасторопно потухло, и Кирилл устало опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Ребёнок спал, провалившись в глубокое забытье. Парень хмыкнул и невольно улыбнулся краешком губ, когда через несколько долгих минут мальчишка, сам того не подозревая, перевернулся на бок, повернувшись к нему спиной.

— Теперь дела пойдут на поправку, да, парень? — вновь хмыкнул Кирилл и, словно ужаленный, вскочил на ноги, когда в соседней комнате хлопнула дверь, и раздался звук торопливых шагов.

Он молниеносно схватил свалившиеся на пол перчатки и меч и через секунду оказался на балконе. В лицо вновь ударило промозглым дождём, когда он вжался спиной в стену. Снова. Свет из комнаты залил край балкона, и до него донёсся встревоженный и извиняющийся тон женщины, вошедшей в комнату. Он не мог разобрать и понять, что именно она говорит, но лицо её было красноречивее любых слов. В первое мгновение на нём отразилось непонимание, сменившееся шоком. Через секунду замешательства она уже была возле кровати сына, пытаясь привести его в чувства. Но действие заклинания всё ещё не прекратилось, позволяя организму окончательно прийти в себя. Ребёнок лишь вновь неосознанно перевернулся на спину, не пробудившись от крепкого сна. Кирилл в последний раз окинул ребёнка задумчивым взглядом, мысленно запирая надоедливый внутренний голос в самый тёмный закоулок сознания, отгораживая себя от причудливых аналогий судьбы, решившей вновь пошутить над ним не самым приятным образом.

Он сжал под мышкой свёрток с мечом, когда, спрыгнув с балкона, бросил последний взгляд на тусклый серебристый свет, льющийся из квартиры. Он сделал, что мог. Не должен был менять чужую судьбу в очередной раз, но не смог пройти мимо, когда перед глазами навязчиво всплывали образы себя маленького, запертого в стенах лабораторий без шанса увидеть мать и отца. Мальчишка, напомнивший ему его самого, получил свой второй шанс. Оставалось лишь надеяться, что мать и ребёнок сумеют им воспользоваться.

***

Миры, сменяющие друг друга. Калейдоскоп из всевозможных картин перемешанного времени пронёсся перед ним, прежде чем третий портал выкинул его в неизведанный ранее мир. Он лишь успел прикрыть голову руками, инстинктивно защищаясь от порыва ветра, ударившего в лицо. Мощный поток ледяного воздуха сбил его с ног, швырнул в сторону полуразрушенного здания, выбивая воздух из лёгких. Он упал на четвереньки, стараясь сориентироваться в бушевавшей вокруг стихии. Рыхлый снег забился в ворот куртки, объял лицо и одежду, после чего толстым слоем облепил всю фигуру человека. Защитный барьер, заискрившийся вокруг тела, дал лишь временную передышку, позволяя буквально ввалиться внутрь неизвестно каким чудом уцелевшего дома. Ветер снаружи взвыл сильнее, дыхнув в спину новой порцией ледяного воздуха. Парень судорожно закашлялся, выплёвывая снег, попавший в рот. Руки лихорадочно блуждали по телу, избавляя доспехи от прилипших комьев снежинок. Кирилл протёр глаза и огляделся, поёжившись. В разбитых окнах первого этажа не было видно ничего, кроме снега. Юноша отметил, что комната была необычной круглой формы, по левой стене которой вверх поднималась витиеватая полуразрушенная лестница.

Он шагнул на первые две ступеньки. Опасливо вскинул голову вверх и оглянулся, когда очередной порыв ветра ворвался в полуразрушенное оконце. Безопасно здесь не было. Лишь минутная передышка. Лишь жалкая попытка убедить самого себя в том, что холод внутри помещения не так страшен, как снаружи. Въедливый внутренний голос настойчиво твердил, что смерть настигнет его даже в этом относительно безопасном помещении, если в скором времени не удастся найти выход отсюда. Руки вцепились в край изломанной ступени над головой, помогая телу подтянуться выше. Он вновь вскинул голову, облегчённо отмечая, что наверху темно, как в склепе. Это значило лишь то, что на верхнем этаже нет разбитых окон, в которые мог бы ворваться пробирающий до костей холод. Но он оказался прав лишь отчасти. В руке вспыхнул магический светлячок, скользнувший из ладони в стылый воздух чердачного помещения. Конусообразный потолок навис над головой, ощерившись на человека разбросанными по разные стороны тенями. Он сделал несколько шагов вперёд — они оглушающим эхом отразились от каменных стен. Магический светлячок витал впереди него, отбрасывая скудный свет. Но и его оказалось достаточно, чтобы парень замер на месте, увидев картину, развернувшуюся перед глазами. Трупы. Окоченевшие тела некогда живых существ жались к стенам, к друг другу, тщетно надеясь, что смерть минует их стороной. Но она не прошла мимо. Обречённостью, непониманием и ужасом отразилась на их лицах, что навеки застыли в своей немой мольбе. Кирилл всматривался в искажённые смертью лица, ощущая, как в висках стучит кровь, и как гул в ушах усиливающимся набатом отдаётся где-то под черепом. Юноша на покосившихся вдруг ногах шарахнулся в сторону, пытаясь удержать равновесие. Перед глазами вновь мелькнули образы маленьких ведьмаков, сгинувших в пещере Старого Грота.

«Нет, нет, нет… Только не снова… Я не хочу… Слишком много боли…»

Светлячок, больше не удерживаемый магией, вспыхнул и погас, погрузив комнату во мрак. Человек зажмурился, схватившись руками за голову. Упал на колени, стараясь отгородиться от внезапной ментальной атаки. Они были повсюду. Одновременно нигде и везде. Потерянные во мраке, убаюканные ледяным дыханием смерти. Они смотрели на него пустыми провалами глазниц, кружили вокруг него, врываясь десятком призрачных голосов куда-то на периферию сознания.