Офисный этаж в поздний час освещался в основном мерцанием мониторов. Цири как бы невзначай прошла мимо кабинета Адама — из-за чего пришлось сделать аж два крюка — и замедлила шаг в ожидании. Не дождавшись никакой ответной реакции, Цири описала круг по коридору и прошла мимо вывески «CSO, Адам Дженсен» еще раз.

Дверь позади нее тихонечко открылась. Цири приняла самый независимый вид.

— Если ты насчет ужина, — она скрестила на груди, — то я не голодна.

— Я тоже, — невозмутимо ответил Адам. — Я насчет стрельбища.

Цири замерла на месте, заглотив наживку с крючком, леской и грузилом.

— Какого еще стрельбища? — осторожно переспросила она.

— Ты же хотела научиться стрелять?

Никакой злости в мире не хватит, чтобы отказаться от такого предложения. Цири изящно развернулась, и пожала плечами, неимоверным усилием воли подавив улыбку.

Машину Адам позаимствовал у Шариф Индастриз — она напоминала вытянутую черную пулю, расчерченную тремя взмахами логотипа. Стоило ей тронуться, как панель внутри зажглась ярко-голубыми огоньками во всех щелях, куда их можно было только засунуть, а Цири припечатало в кожаное кресло. Машины в потоке загудели, как встревоженные мухи.

Проносящиеся мимо вывески и фонари сливались воедино в разноцветную вереницу, от чего Цири казалось, что она галопом несется посреди йельской ярмарки. Но такая скорость Кэльпи была бы не под силу даже по мостовой и с попутным ветром. Да и норов у нее покруче: машина же подчинялась малейшему прикосновению черных пальцев к колесу.

— Ужасно здорово, — не в силах сдержать восхищения, выдохнула Цири. — Дашь объездить?

Скепсис во взгляде Адама не скрывали даже темные линзы.

— Без прав? Steiner-Bisley-Automotive R8? С трехфазным асинхронным двигателем и ускорителями?

На заднем плане негромко играла ритмичная, ударная музыка — «бэм-бэм-бэм» — со страшно прилипчивым припевом. Что-то про королеву, порох и желатин. «Хотел бы сказать «нет», сразу бы сказал нет”, — подумала Цири, и добавила:

— Ну пожалуйста?

— Посмотрим, — хмыкнул Адам. — Я так понимаю, наш конфликт исчерпан?

Мелитэле, будь его воля, он бы еще отчет составил, написал бы там крупными буквами «к-о-н-ф-л-и-к-т и-с-ч-е-р-п-а-н», заставил бы ее подписаться и использовал бы в случае чего как доказательство.

— Еще чего, — фыркнула Цири, — я все еще на тебя ужасно злюсь. Но покататься хочу еще больше. Включи погромче, а?

— Куда еще громче? Музыка, орущая из спорткара…

Цири крутанула колесико, удачно попав на самый припев.

— … преступление против общественного порядка и хорошего вкуса, — закончил Адам.

— Ну, арестуй меня, — засмеялась Цири. — Что там Притчард рассказывал про полицейского и блондинку?

Адам неодобрительно покачал головой и сосредоточился на дороге.

****

Стрельбище оказалось самой страшной дырой Детройта — настолько страшной, что люди забросили это место в городе, где обычно не протолкнуться. Большинство расположенных здесь домов превратились в руины, а остальные подлежали сносу. Чтобы добраться до стрельбища, нужно было продраться через самые трущобы, вереницу блоков, где люди в грязных одеждах варили что-то вонючее на самодельных костерках за заставой из железных бочек с надписью «ТОКСИЧНО».

«Зона индустриального заражения»,— объяснил Адам. — «Здесь уже ничего не построишь».

Само стрельбище оказалось куском выжженной земли с мишенями, и прелесть была в ней одна — здесь даже при желании некуда было повесить камеры, и удивительно тихо.

Переминаясь с ноги на ногу, Цири выслушивала про технику безопасности, десятимиллиметровые патроны, перезарядку, технику безопасности, отдачу, предохранитель и еще раз технику безопасности. Кивать нужно было с периодичностью в пару минут. Закончив лекцию, Адам с таким скрипом расстался со своим Зенитом, что Цири уже испугалась, что он в последний момент передумает.

По знаку она надела наушники и направила дуло на мишень, отставив левую ногу вперед, глубоко вздохнула и плавно нажала на спусковой крючок. Как говорил Геральт, спусковые механизмы самострелов не любят нервных движений. Пистолет дернулся в ее руке, ствол вскинулся вверх. Наушники заглушили звук выстрела, превратив его в короткий щелчок.

Всего лишь пару вершков от головы. По Цири пробежала та же эйфория, которую она испытывала, впервые точным пируэтом поразив маятник в Каэр Морхене — чувство, чем-то смутно напоминавшее плотское желание. Она метнула взгляд на ничего не подозревающего Адама, вызвав в памяти тяжесть его тела и образовавшейся у самого гексагона на лбу капельки пота.

— Постарайся сконцентрироваться на мушке, а не на мишени, — сказал Адам. — И держи левую руку под углом в сто двадцать.

Он выбрал очень многословный способ сказать «у тебя ни черта не получилось». Адам зашел сзади нее и поправил ее пальцы, сжимающие пистолет. Цири невзначай вильнула бедром, коснувшись полы плаща.

Адам прочистил горло и закурил. Она уже сомневалась, что ему действительно нужен табак, и это не нервный рефлекс курить каждый раз тогда, когда обычные люди испытывают эмоции.

Цири не торопясь расстреляла весь магазин. Пока она перезаряжала пистолет — точно по инструкции — Адам подтянул мишени для осмотра. На первой мишени из пятнадцати выстрелов только три попали в голову и пять в грудь.

— Целься в грудь, а не в голову, — сказал Адам. — Легче попасть.

— Мне нужно наверняка, — возразила Цири.

— Все, что тебе нужно — оставаться в живых, пока не подойду я.

«Нашел себе деву в беде», — чертыхнулась Цири и сконцентрировалась на мишени. Она медленно разрядила еще два магазина, пока не начала затекать рука, а после разрядила еще три. Адам наблюдал за ней с терпением и спокойствием удава, хотя уже потихоньку начинало темнеть.

Ведьмачьи рефлексы и зоркость ей как никогда играли на руку: в последний заход у нее получилось восемь попаданий в голову из пятнадцати. Рука гудела от постоянной отдачи. Цири опустила пистолет, упиваясь ощущением победы; страсть к холодному оружию боролись в ней с восхищением перед смертоносной эффективностью пистолета. Подумать только, если перевооружить Северные Королевства… война закончится в два счета. От осознания возможностей и чувства превосходства у Цири слегка закружилась голова.

— Над положением головы нужно поработать, — вынес вердикт Адам.

Да леший бы тебя побрал, восемь попаданий из пятнадцати, с пятого-то раза!

Цири елейным голоском попросила подойти и показать, как именно нужно держать эту чертову голову. Стоило ему это сделать, как она назло, словно случайно, прижалась к нему спиной. Ну невозможно же постоянно с таким каменным лицом ходить!

Адам шумно выдохнул:

— Что за детские игры, Цири?

Такое определение своим попыткам соблазнения Цири восприняла очень лично.

— Не любишь детские игры, — огрызнулась она, — нужно было выбирать девушку постарше.

Адам расправил плечи.

— Слушай, Цири, мы либо учимся стрелять, либо…

Окончание фразы он еще явно не придумал. Еще стрелять? У нее, в отличие от Адама, рука не железная и сейчас вот-вот отвалится, на радость Шарифу.

— Либо что? — с ехидной улыбкой переспросила Цири.

Ей в голову пришла отличная идея отыграться.

— Либо, — отрезал Адам.

— Ну хорошо, — согласилась Цири. Адам вопросительно поднял подбородок. — Давай тогда либо. Трава есть, а плащ мы твой постелим.

Под ними как раз отличный островок пожухлой травы в зеленоватых лужах.Обычно неизменное лицо Адама дрогнуло. Забавно, какими брезгливым может быть мужчина, который на поле боя с ног до головы вымазывается кровью врагов.

— Что? Здесь? На окурках и разбитых бутылках?

По крайней мере, у него антураж не вызывает энтузиазма, а не сама идея. Наблюдая за муками выбора, Цири упивалась своей маленькой местью и нахально улыбнулась:

— Ну что ты такой привереда? В моем мире и стог сена вполне себе любовное ложе, — хохотнула Цири, и невинно улыбнулась: — А я так ужасно соскучилась. Ты — нет?