Они оставили яхту дрейфовать, вяло покачиваясь в темной воде. Фарида поджидала их у лишенного всяких опознавательных признаков бизджета.

— Рада познакомиться, Цири. Фарида Малик, — Цири со знанием дела приняла крепкое рукопожатие, улыбнувшись в ответ. — Добро пожаловать на борт.

То ли из-за корней, то ли просто по природе своей Фарида так и не смогла перенять растиражированную американскую улыбку, и на ее лице все еще отражалась арабская радушность.

Салон бизджета выглядел ровно так, как и должен был: оснащенный стандартным набором из белой кожи и облицовки ореховым деревом; не хватало только стюардессы в укороченной униформе. Исходящий от обивки салона легкий аромат кожи был гораздо приятнее протухшего морского запаха, преследовавшего Адама во время круиза; сиденье приняло его форму, уютно облегая тело.

— При взлете немного потрясет, — сообщила из кокпита Фарида.

Фаридино «немного потрясет» другие пилоты расценили бы как аварийную ситуацию. Самолет затрясся, будто ехал не по взлетной площадке, а по стиральной доске, и взмыл ввысь. Цири вцепилась в подлокотники с таким видом, будто ее усадили на электрический стул.

— Песья кровь, мы же рухнем, — пролепетала она. — Расшибемся в лепешку и поминай как звали.

Воздушная яма на границе темных облаков будто поджидала этих слов — по ощущениям их сбросило метров на двести. Адам вздохнул и ободряюще накрыл дрожащую ладонь своей. Темный углепластик закрыл светлую, без тени загара, кожу, и они оба пару секунд рассматривали контраст.

— Небольшие машины всегда трясет, — спокойно сказал Адам.

Цири глубоко вздохнула и откинулась назад, прислушиваясь к любому шуму, которого было предостаточно. Адам однажды прочитал, что главная причина аэрофобии — непонимание аэродинамики, и продолжил:

— Принципы, по которым это работает, куда надежней магии, поверь мне. Двигатели самолета создают тягу, форма корпуса и крыльев позволяет ему подняться вверх. Как… — Адам силился подобрать средневековую альтернативу, — как воздушный змей. Ты играла в детстве в воздушных змеев?

— Да, — сдавленно ответила Цири. — И они падали. Один раз прямо на голову фрейлине.

Курсы, что ли, какие пройти, по утешению женщин?

Она расслабилась только тогда, когда они вышли на круизную высоту; отпустила руку Адама и уставилась в иллюминатор. Любоваться было особо не на что — они пролетали над побережьем Окинавы, от которого после последней техногенной катастрофы возле Исикаги осталась лишь выжженная земля.

Когда управление перешло на автопилот, Адам направился в рубку. Сел рядом с Фаридой, залюбовавшись мерным мерцанием светодиодов на панели управления.

— Адам, на этой машине курить нельзя, — усмехнулась Фарида, стоило ему едва потянуться за сигаретой. — В условиях лизинга аж крупным шрифтом написали.

Чертовы японцы.

— Ну, как ты? — мягко спросила Фарида. Она была из тех немногих людей, которые задавали этот вопрос искренне.

Адам неопределенно кивнул.

— Значит, вот оно как, — вздохнула Фарида, пригладив короткие волосы. — Мальчик-шпион и девочка-молния. Неожиданно…

Нет, он не готов к этому разговору, и тем более не с Фаридой. Адам скользнул взглядом по панели управления, и понял, что их выдали камеры наблюдения за салоном.

— О чем ты? — пожал плечами Адам.

— Да брось, Адам, — в голосе Фариды послышалась тень грусти. — То, что ты таких вещей не замечаешь, не значит, что и другие тоже.

В воздухе повисла неловкая пауза, но Фарида быстро заткнула ее офисными сплетнями. Новый биотехнолог-поляк, которого переманили из «Версалайф», завоевал обожание всего отдела кадров, у Притчарда кто-то украл ланч бокс из холодильника, у Элизы Кассан, говорят, нашли нейропозиновый рак… Адам любил слушать Фариду. Чем-то ее болтовня напоминала чириканье птиц по утрам. Ну, когда те еще чирикали.

Вернувшись в салон, Адам взялся за чтение рекламного проспекта по последним трансгуманистским технологиям. Версалайф представила проект нового подводного человека: без ног и тазового пояса, тело заканчивалось длинным мускулистым хвостовым плавником. Увиденное напомнило ему о туманнике. Сколько они смогут выдавать произошедшее в Хэнша за техногенную катастрофу?

Цири тем временем пыталась прочитать последний экземпляр Scientific American, подчёркивая незнакомые слова карандашом, но через полчаса, исчеркав почти все страницы, оставила эту затею. Последний выпуск Steiner-Bisley оказался для нее куда занятней.

И даже покурить нельзя, и от этой мысли зудело еще хуже.

— Хочешь посмотреть что-нибудь? — спросил Адам, включив мультимедийный комплекс.

Цири оторвалась от проспекта Штайнер-Бисли и пару мгновений смотрела на него так, будто он поставил перед ней запутанный философский вопрос.

— Помнишь, я рассказывал про фильмы?

— Движущиеся картинки? — уточнила Цири, и глаза ее загорелись как два зеленых фонаря. — Хочу, конечно!

Библиотека фильмов на борту не отличалась ни богатством, ни вкусом.

— Фантастику или фэнтези? — задумчиво спросил Адам.

Что там есть из фэнтези… «Властелин колец»… Нет, там эльфы, а их Цири лучше не показывать.

— Фантастику, — твердо решила Цири. — И чтобы обязательно были корабли и пушки.

«Звездные войны» отлично подходили под запрос. Только он вознамерился устроиться поудобнее, как его прервал запрос связи по Инфолинку.

— Шеф.

Если Притчард редко включал видеосвязь, стараясь не светить пакетами от чипсов, фигурками из видеоигр и сомнительным содержанием экранов, то Шариф включал ее всегда. Потому что не было еще случая, чтобы шеф не выглядел так, словно только что вернулся с гала-вечера.

В этот раз на нем был элегантный итальянский костюм, на котором ослепительно сиял квадрат кармана.

— Отличная работа, сынок, — развел руками Шариф, — она не останется непоощренной. Возвращайся домой. Все готово к вашему возвращению.

Что — «все»?

— Цири через многое прошла в Китае. Ей необходимо отдохнуть, прежде чем…

Шариф сочувственно улыбнулся, не разжимая губ, и кивнул:

— Ради Бога, Адам, за кого ты меня принимаешь? Мы не Тай Юн Медикал. Цирилла — долгожданная гостья, и оказать ей теплый прием — наш долг. Никто не собирается засовывать ее в клетку и проводить над ней эксперименты.

«Как-ты-смел-о-таком-подумать», — читалось в тоне Шарифа, будто Адам попытался несправедливо уличить его в чудовищном поступке, вроде убийства младенцев или ухода от налогов.

— Дело не только в крови и в генах, Адам, дело в куда большем. Огромное количество миров, возможностей, уникальных ресурсов… Дипломатией мы добьемся куда больше.

Адам почувствовал, что безнадежно потерял контроль над ходом разговора.

— Для меня важно — мягко сказал Шариф, — чтобы вы установили с девочкой теплые отношения. Но я вижу, ты над этим усиленно работаешь.

— Я не собираюсь использовать ее расположение в каких-либо целях, — Адам пожал плечами, но у него получился совсем не тот небрежный жест, на который он рассчитывал.

— Не волнуйся. Все, о чем я тебя прошу — позаботиться о ней. Ты, надеюсь, ее не батончиками кормил?

Адам скрестил руки на груди, расправив плечи от такого обвинения. Нет, черт подери, они зашли в каждый мишленовский ресторан Верхнего Хэнша.

— Так я и думал. Неудивительно, что она так торопится сбежать из этого мира. Я организую вам столик в Мия Франческа — за счет компании — нужно же ей узнать про хорошие вещи в нашем мире. А за эти стейки я готов отвечать лично своей головой.

Итальянский прононс у Шарифа был отменный. Адам за все это время так и не понял, откуда он родом. Он говорил на идеальном смешении диалектов, перемежая целый набор американских акцентов. В досье было указано, что он родом из Бостона, но там могло стоять что угодно.

— Есть еще кое-что, — сменил тему Адам. — На Хэнша произошла биологическая катастрофа. Не уверен насчет ее истинной природы, но у меня есть основания предполагать худшее.