Кому же принадлежала эта «особая роль?» На этот вопрос находим ответ у Сталина в 1938 году: «16 октября состоялось расширенное заседание ЦК партии. На нем был избран Партийный центр по руководству восстанием во главе с товарищем Сталиным. Этот Партийный центр являлся руководящим ядром Военно-революционного комитета при Петроградском Совете и руководил практически всем восстанием»[7].

Забавен пример того, как буквально на глазах могут изменяться оценки. Приведу тон заголовков официальной парижской газеты «Монитор» по мере приближения к столице Наполеона, бежавшего в 1815 году с острова Эльба.

10 марта – Корсиканский людоед высадился у мыса Жюэн.

12 марта – Чудовище добралось до Гренобля.

14 марта – Тиран уже в Лионе.

18 марта – Узурпатор приблизился к столице на 60 часов марша.

19 марта – Бонапарт быстро приближается.

20 марта – Наполеон явится завтра под Парижем.

21 марта – Император Наполеон в Фонтенбло.

22 марта – Его Императорское Величество Наполеон Первый совершил торжественный въезд в свой верный Париж.

В азербайджанском языке слово врач пишется так – «хяким», а судья – «хаким». Изменена лишь одна буква «я» на «а», а смысл различен. А сколько подмен не только буковок, а целых понятий в толковании исторических событий, фактов… Нередки при этом преступные намерения.

Я часто задумываюсь о смысле жизни. В книге Сомерсета Моэма «Бремя страстей человеческих» есть поучительная притча. Приведу ее.

Жил-был один китайский император. Он знал очень много, и ему хотелось знать еще больше, но, увидев, сколько еще непрочитанных книг в дворцовой библиотеке, понял, что не сможет их все прочитать. Позвал мудреца и приказал написать всю историю человечества.

Проходили десятилетия, и вот готовы пятьсот книг, в которых описана вся история человечества. Император попросил сократить повествование, оставив самое важное.

Проходят годы, и в один из дней слуги вкатили к императору тележку с пятьюдесятью книгами. Император уже совсем состарился. Он понимал, что не успеет прочесть эти книги, и попросил мудреца оставить только самое-самое главное.

Спустя время удалось уместить всю историю человечества в одну книгу, но, когда он принес ее, император лежал на смертном одре и был настолько слаб, что попросил выразить все еще короче и прямо сейчас. И тогда мудрец написал лишь одну фразу: «Человек рождается, страдает и умирает…».

Занявшись реставрацией прошлого, долго мучился над компоновкой текста, искал точную тональность формулировок. Использовал метод Даниеля Дефо, автора «Записок кавалера», где рассказ о событиях его личной жизни служит нитью, на которую нанизываются факты истории и рассуждения по поводу важнейших событий в свете оценки человеком, бывшим их свидетелем и участником. Время, словно прожектор, высвечивает из глубин памяти то один кусок, то другой. Решил, что необязательно писать, последовательно связывая их.

Сохранилась венгерская карикатура, в которой докладчик, в голове которого изображена керосиновая лампа, поучает слушателей, в головах которых уже светят электрические лампочки. К сожалению, в жизни немало похожего. Надеюсь, что в своем повествовании не окажусь в положении подобного лектора, пытаясь поучать других, возможно, знающих не меньше, а может, больше меня.

Какие дни или моменты жизни остаются в памяти? Те или иные детали позволяют восстановить всё до мельчайших подробностей. Мозг человека способен хранить до миллиона мегабайт информации.

Навсегда запомнилось, как ночевал на склоне Эвереста на высоте 5 тысяч метров. Довелось наблюдать, лежа на льду Байкала, невероятную чистоту и прозрачность его воды. Незабываем вид с высоты полета трансатлантического авиалайнера на то, как откалываются от ледников Гренландии величественные айсберги – горы заледеневшей пресной воды. С изумлением любовался Ниагарой, которая, падая, ложилась вуалью на лицо. В Венгрии, на знаменитом Токайском винохранилище протяженностью 40 километров, меня угостили напитком, произведенным в год моего рождения. У пирамиды Хеопса в ночное время наблюдал вращение Земли. Яркая звезда, приблизившись к ее вершине, пряталась за ней и спустя минуту-другую появлялась с другой стороны. Неописуемое впечатление от Великой Китайской стены, которая угадывается с Луны, и т. д.

Подробности нашей жизни, которыми мы пренебрегаем, считая их излишними, становятся драгоценными, поскольку рассказывают нам о нравах, обычаях, событиях исчезнувшего поколения.

Как и большинство людей, я не вел дневников. Это вроде разговора с самим собой. Остались, правда, пометки в блокнотах времен служебной деятельности – о событиях и встречах в те или иные дни. Сохранились записи, сделанные в загранпоездках. Многое вспоминается, когда разбираю кипы фотографий, писем, телеграмм.

Всегда был далек и от соблазна сесть за воспоминания. Сказывались загруженность нескончаемой работой и несколько ироничное отношение к мемуарам (которые тем не менее люблю). И все же взял ручку, стал по школьной привычке макать перо в чернильницу, забывая отряхнуть его от лишних чернил.

Платон утверждал, что «тот, кто рассказывает истории, управляет обществом». Такой задачи перед собой я не ставил. Тем не менее, следуя мысли Платона, рассказчики истории помогают лучше понять самих рассказчиков и общество.

Повествование мое вобрало в себя множество линий и сюжетов, превращаясь в историю жизни. Подобно симфонии, оно содержит несколько частей – разных по стилю и эмоциональности.

Написанное переделывалось не единожды, добавлялись многочисленные вставки. Убедился в том, как сложно придать соответствующую форму обилию фактов и сведений. Терзался, когда удачную мысль долго не мог воплотить в точную фразу. Я не просто писал книгу, а многие месяцы жил в ней.

Невиданные возможности для встреч и общения с интересными людьми предоставили деятельность в комсомоле и на дипломатическом поприще, пребывание на высоких должностях. Это был удивительный способ самообразования.

В текст намеренно включил множество имен людей, с которыми вместе работал и которым многим обязан[8]. Это, возможно, утяжелило повествование, но еще более я корил бы свою совесть, не вспомнив прекрасных наставников, соратников, друзей. Пусть простят те, кого не упомянул, и им мой привет и благодарность.

Я, конечно, понимал, насколько сложно говорить о времени и о себе. Возник и нравственный вопрос: как писать книгу о своей жизни, не затрагивая острых вопросов?

Хотелось рассказать о чувствах, связанных с близкими людьми, о взаимоотношениях с ними, о неизбывном чувстве благодарности. Частично удалось это сделать в книге «Моя дипслужба», вышедшей осенью 2009 года, – о времени загранработы в Индии, Непале и Пакистане. Рад, что она получила добрый отклик.

Не знаю более квалифицированной школы служения государству, чем дипломатия. Долгие разлуки с родными и близкими были нелегки, но многое вознаграждалось впечатлениями от интересной работы и знакомством с иными странами, их народами, традициями и обычаями.

К продолжению воспоминаний подтолкнул и тот факт, что почти никто из тех 15 человек, кто в 1920–1991 годах был Первым секретарем ЦК Компартии республики, то есть возглавлял Азербайджанскую ССР, не оставил памятных записей. Я был четырнадцатым (см. Приложение). Горькой была участь большинства, различны сроки их нахождения во главе республики.

К сожалению, люди не помнят многих из них, имена и дела их преданы забвенью. Забвенье говорит не о том, кого забывают, а скорее о тех, кто не помнит. Уважение к прошлому – черта, отличающая образованность от дикости.

Политики, достигающие определенных высот, заметно выделяются из своей среды. Различия бывают в уровнях опыта и кругозора, чувства долга и ответственности. Человек, которому предназначено поднимать людей на решение сложных задач, как правило, обладает исключительными качествами и способностями.