– Рубцов сделает его, вот увидишь! Тарский уже еле на ногах держится. Если он пропустит еще один-два удара в голову, ему конец.

– У него сильный прямой, – возразил приятель, не поворачивая головы.

Должно быть, он поставил на Тарского.

– Он слишком часто промахивается, – сказал сосед Самсонова, отхлебнув пива. – Вкладывает в каждый удар все силы, а они летят впустую. Еще немного, и он выдохнется.

Самсонов был с ним согласен. Главное, чтобы это произошло в шестом раунде.

Гонг вызвал боксеров на ринг, и те поднялись со своих табуретов.

На первой же минуте Тарский пробил мощный прямой удар левой в бровь. Появилось рассечение, потекла кровь. Через некоторое время Рубцову удалось ответить серией стремительных ударов по корпусу и одним смазанным боковым в ухо. Тарский попытался провести еще один прямой – на этот раз в подбородок, но Рубцов прикрылся и тут же перешел в атаку. Тарский пропустил прямой удар правой в челюсть, пошатнулся, и Самсонов уже решил было, что он сейчас рухнет, но боксер устоял и ловко ушел от апперкота, которым попытался добить его противник. Тем не менее у него текла изо рта кровь: губы были разбиты, возможно, удар повредил и зубы, несмотря на капу.

Дальше Рубцов и Тарский обменивались ударами, ныряли, уворачивались и уходили от атак друг друга, пытаясь достать противника, если он открывался, даже пару раз оказались в клинче, но в целом раунд продолжался довольно вяло и вообще должен был скоро закончиться.

Самсонов беспокойно поглядывал на часы: оба противника были на ногах, а это значило, что его денежки вот-вот растают, как дым.

За тридцать секунд до конца раунда Рубцов нанес Тарскому удар в солнечное сплетение, заставив его согнуться, затем – резкий хук в печень и мощный боковой в челюсть. Прозрачная капа вылетела, и Тарский, безвольно опустив руки, рухнул на пол. Изо рта у него хлынула кровь, заливая ринг. Кажется, несколько зубов тоже оказались в луже.

Самсонов едва сдержался, чтобы не вскочить со своего места.

На счете «семь» Тарский начал подниматься, и ему это удалось, но видно было, что продолжать бой он не сможет.

Его челюсть безвольно болталась, изо рта продолжала литься кровь. Он отхаркнулся, и на пол вылетело несколько зубов. Рефери показал ему на пальцах счет, поводил рукой из стороны в сторону и, убедившись, что боксер не реагирует, поднял руку Рубцова.

Зрители с радостными криками вскакивали с мест, размахивая бумажными стаканчиками и расплескивая пиво во все стороны. Сосед Самсонова повернулся к своему приятелю, чтобы проорать тому в ухо, что он так и знал.

Ведущий, в синем костюме с блестками и сверкающих лакированных ботинках, призвал зрителей успокоиться, после чего объявил, что рефери остановил бой через пять минут сорок девять секунд после начала шестого раунда. Техническим нокаутом победил Василий Рубцов.

Самсонов его уже не слушал: он протискивался к окошку букмекера, чтобы обменять талон на двадцать тысяч. Вокруг толкались зрители, некоторые направлялись на улицу, чтобы отлить, другие – покурить на свежем воздухе, третьи шли за новой порцией пива. Человек пятьдесят занимали очередь к букмекерам. Самсонову повезло, и он оказался ближе других к окошкам, поэтому получил свои деньги минут через пять.

Он решил, что на сегодня хватит с него зрелищ, да и испытывать удачу больше не стоит. Надо знать меру и не наглеть.

Самсонов вышел на улицу и вытер с лица испарину.

На городе лежал туман – сегодня он был довольно жидкий и доходил до щиколотки, словно сценический дым, окутывая колеса автомобилей и бордюры. Сверху нависало серое небо, полное непролившегося дождя. Казалось, если тучи опустятся чуть ниже, то напорются на шпили и антенны и лопнут, разразившись невиданным ливнем. Воздух при этом был спертый, тягучий, как карамель.

Самсонов направился к своей машине, припаркованной среди других автомобилей. Всего вокруг склада их было около пятидесяти. Те, кому не хватило места за ограждением, оставили свои тачки снаружи, под присмотром охранников, которые в первую очередь следили за тем, чтобы все было спокойно, а также должны были заранее предупредить о прибытии полиции, если она вдруг появится.

Самсонов сел в черно-желтый «Олдсмобиль», протюнингованный им лично так, чтобы можно было участвовать в гонках хот-роадов. Сейчас возвышающаяся над капотом часть мотора была снята и убрана до следующего ралли. Самсонов планировал участвовать в нем, тем более что предпоследнее ему удалось выиграть. Он хорошо помнил тот раз, потому что на финише ему позвонил Башметов и срочно вызвал в управление. Потом журналисты окрестили убийцу Дождевиком. Не самое удачное прозвище, на взгляд Самсонова.

Старший лейтенант завел мотор, включил музыку – «Лето в городе» Квинси Джонса – и посидел минуту, просто наслаждаясь мелодией. Пачка банкнот приятно оттягивала карман.

Сегодня выдался удачный день. Выиграть удавалось редко, чаще деньги утекали сквозь пальцы.

Самсонов заметил тень в окне и, повернув голову, встретился взглядом со своим недавним соседом. Тот быстро наклонился и взялся за ручку двери. Полицейский не заперся, и через миг она резко распахнулась.

В салон проникла рука и схватила Самсонова за шиворот. Нападавший потянул на себя, вытаскивая его из салона. Первым порывом полицейского было ухватиться за руль, но он тут же сориентировался и позволил выволочь себя наружу.

Как только он оказался на асфальте, нападавший нагнулся, чтобы ударить его кулаком в лицо. Самсонов ожидал этого и потому легко отбил попытку, одновременно нанеся ответный удар ногой по голове противника. Тот отшатнулся, и это позволило Самсонову перевернуться и броситься на нападавшего, целя головой в живот.

Полицейский буквально поддел противника и бросил его на соседний автомобиль. Не давая ему опомниться, Самсонов дважды ударил в лицо, затем подсек ударом по лодыжкам, и грабитель рухнул на землю. Полицейский, чувствуя азарт, двинул ему носком ботинка по ребрам и уже собирался повторить, когда опомнился: противник лежал практически без чувств, с окровавленным лицом. Во рту у него что-то булькало.

Самсонов заметил спешащего к нему охранника, настроенного самым серьезным образом. Меньше всего он хотел что-то объяснять и доказывать, поэтому быстро нырнул в «Олдсмобиль» и дал газу. Он вырулил с парковки как раз в тот момент, когда подбежавший охранник попытался обогнуть его и заблокировать собой выезд. Самсонов опередил его на несколько секунд и рванул вперед, мимо рядов припаркованных машин. Он не боялся, что номер «Олдсмобиля» запишут, потому что все, что происходило на территории склада, было нелегально, и жаловаться никому не пришло бы в голову.

Самсонов собирался заглянуть по дороге в бар, опрокинуть пару стаканов вискаря, чтобы успокоить нервы, но потом передумал и решил сразу отправиться домой: ему хотелось выспаться перед началом рабочей недели. Ведь неизвестно, что ждет тебя наутро в «Серийном отделе» – может, бездарно убитые часы, проведенные за разговорами, чаем и рутинной возней с бумажками, а может, в течение ближайшего времени удастся лишь урывками подремать.

Самсонов подумал об этом с надеждой, но тут же тяжело вздохнул: надо смотреть правде в глаза. В России серийные убийцы встречаются не так уж часто, и большую часть времени приходится заниматься вовсе не их поисками, а составлением профилей, психологических портретов, поисковых программ и так далее в том же духе.

Ну, и, конечно, учиться. Количество курсов и стажировок, которые за последние годы прошел старший лейтенант, не поддавалось подсчету.

Полицейский проехал белую церковь с высоким крыльцом и треугольным портиком, над которым гордо возвышался световой барабан, увенчанный золотым куполом. Вокруг него красовались четыре маковки поменьше, а справа в небо устремилась тонкая часовня с серым колоколом.

Самсонов Богу не молился – разве что раз в год за сестру, погибшую много лет назад, – но в высшую справедливость верил. Не столько в ее существование, сколько в ее необходимость. И себя рассматривал как часть той силы, что восстанавливает в мире баланс между добром и злом.