Атаманы переглянулись. Повод у Афанасия действительно был, и очень серьёзный. Годами ждать своего часа в окружении подлиз и доносчиков, спрятав до поры всю свою жгучую ненависть, в самый потаённый уголок души: такое самообладание вызвало симпатию даже в чёрствых разбойничьих сердцах. Духовлад первым нарушил тишину:

– Думаю, мы должны пойти на риск, и остаться в крепости. Нужно решить вопрос с князем, а не пытаться снова убежать от него.

– Уйдём мы из крепости, или останемся – в любом случае мы идём на риск. Но я уверен, что в крепости, у нас гораздо больше возможностей – поддержал Мстивой.

Вук молча закивал головой, соглашаясь с соратниками, а Ратибор и Ворон, всё ещё были заняты тем, что безмолвно перебрасывались злобными взглядами, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Волибор следил за разбойными атаманами. Параноидальные мысли о том, будто он больше не нужен разбоям, и они вот-вот от него избавятся, плотно засели в его сознании, нарочито неуклюже там окопавшись, и обращая всё внимание только на себя. Внезапно, бывшего тысячного пронзила мысль покинуть крепость немедленно, пока вокруг ещё царит переполох, а большинство разбоев заняты грабежом. Почему он не сделал этого всего с полчаса назад, когда находился позади пары десятков разбоев, оставленных охранять выход из крепости?! Они были так поглощены ожиданием возможного прорыва стражников из крепости, что практически не обращали внимания на Волибора, притихшего среди них. А он, вместо того, чтобы улучить момент, и потихоньку выйти через открытые ворота, стоял, борясь с угрызениями совести, и размышлял, правильно ли он поступил, приведя врага в Кременец. Но сейчас, воспалённому паранойей сознанию бывшего тысячного, мерещилась новая возможность спастись. Молодой главарь с бывшим сотником, занялись обсуждением будущей засады. Рыжебородый здоровяк и черноволосый атаман, поглощены злобой друг на друга, изредка безмолвно обмениваясь ненавистными взглядами. Один только худосочный, юркий атаман с живыми глазами, ничем не отвлечён. Но ничего, сейчас первые двое привлекут его к своему разговору, и тогда можно будет напасть! Стремительно! Так, чтоб никто не успел опомниться! Двоих точно удастся свалить расслабленными. Если повезёт, то ещё двух – пока достанут оружие. Конечно, с одним уж точно придётся вступить в бой, но он – Волибор – опытный воин, а его предполагаемый противник – всего лишь лесной налётчик. Главное, по возвращении к воротам, иметь непосредственный вид, как будто он выполнил то, зачем его звали атаманы, и просто вернулся на своё место, а там уже потихоньку сбежать. Даже если охраняющие ворота разбои и заметят, что он уходит, не бросят же они свой пост ради него! Всё это очень рискованно, но лишь решившись на этот риск, можно остаться в живых. Смиренно ожидать заклания, лёжа на алтаре, подобно барашку – это точно не выход! Волибор облизал пересохшие от волнения губы, и медленным движением, положил левую руку на ножны меча, уперев её большой палец в гарду, дабы быстрее выхватить оружие, слегка подтолкнув его навстречу правой руке.

Вук особо не раздумывал над тем, какими будут дальнейшие действия «Медвежьего Воинства». Нет, он переживал за будущее своих соратников, да и его собственное не было ему безразлично, просто в сложившейся ситуации, он не желал принимать участия в выборе, так как любой из вариантов представлялся ему рискованным. Любой, утверждённый остальными план, он готов был поддержать обеими руками, и сделал бы всё от него зависящее, для его успешного претворения в жизнь, но выбор пути оставлял на совести товарищей. Поэтому, он сейчас был более ментально раскрепощён, нежели остальные атаманы, и от его внимания не ускользали происходящие вокруг мелочи. Без особых причин бросив взгляд вдоль по коридору в сторону лестницы, он боковым зрением успел заметить, как рука Волибора тихо, будто крадучись, легла на ножны меча. Вук тут же сосредоточил всё своё внимание на бывшем тысячном, который, заметив это, неуютно поёжился. Не спуская глаз с Волибора, атаман медленно, как будто просто так, от нечего делать, вынул из ножен свой меч.

Волибор мысленно проклинал свою судьбу – худосочный атаман, что-то заподозрил! Ситуация складывалась явно не в пользу изначального плана, но сознание не желало расставаться со спасительной возможностью, в которую уже успело уверовать, и Волибор всё-таки решил напасть. Собраться… сейчас…

В коридоре показалась группа из четырёх разбоев, как следует похозяйничавших в одном из помещений, и находящихся в активном поиске следующего. Они пытались проскользнуть мимо атаманов, не привлекая к себе лишнего внимания, но их окликнул Вук:

– Эй, парни, идите-ка сюда! Просто побудьте здесь, рядом.

Разбои явно очень расстроились из-за упущенной возможности разграбить пару-тройку роскошных покоев, но повиновались, встав совсем рядом с атаманами, и Волибор мягко снял левую руку с ножен меча.

Остальные атаманы, так и не заметившие подозрительного поведения Волибора, всё-таки решили остаться в крепости, и устроить Батурию засаду. Вернее, решение вынесли только Духовлад и Мстивой, так как Ратибор и Ворон, были до сих пор поглощены взаимным раздражением. По предложению Мстивоя, было решено (больше для того, чтоб «развести по углам» конфликтующих атаманов), что он с Вороном, отправится собирать на Совет «Медвежье Воинство», рассредоточившееся по всей крепости, а Ратибор, Вук и Духовлад – закончат переговоры с управляющим. Последние, с которыми остался и Волибор, и призванные Вуком разбои, снова вошли в Зал Совета.

Оставшиеся здесь разбои, уже вовсю снимали с вельмож драгоценности и изысканные шмотки. Особенно веселил чумазый персонаж, с взбалмошной шевелюрой и торчащей во все стороны неровной бородой, натянувший жёлто-красный шёлковый халат рунейского покроя, прямо поверх своей засаленной рогожи. Хозяин халата валялся на полу в одном исподнем и с перерезанным горлом: не хотел, видимо, расставаться с одеждой. Завидев вернувшихся атаманов, разбои прекратили грабёж, и на несколько шагов отступили от элиты Чёрного Края. Духовлад подозвал к себе Афанасия, и прохладным тоном заявил ему:

– Мы приняли решение остаться в крепости, и устроить засаду. Мне нужно ознакомиться с этой… книгой, в которой изложены расчёты, относительно обороны крепости.

– Что ж, это несложно. Я провожу тебя в библиотеку – спокойно ответил управляющий.

– Есть ещё кое-что – вмешался Вук – Покажи нам место, где можно надёжно запереть этого человека.

Афанасий взглянул на стоящего рядом с атаманом Волибора, и мгновенно перевёл взгляд обратно на Вука, ничуть не изменившись в лице. Но у Духовлада создалось впечатление, будто управляющий хорошо знает бывшего тысячного. Управляющий же, всё так же бесцветно отрапортовал:

– И с этим сложностей не будет. Запрём надёжно.

– Тогда давай сначала разберёмся с пленником, а уже потом отправимся в библиотеку – заключил Духовлад.

Управляющий сделал было шаг по направлению к выходу, но остановился, и негромко сказал главарю разбоев, указывая пальцем в сторону сбившихся в кучу вельмож:

– Насчёт этих: пользы вам – да и не только вам! – от них никакой не видать. Можете, конечно, маяться, запирать их, караулы выставлять… Но я б не стал. Вдруг кто сбежит, предупредит князя…

Одно мгновение понадобилось молодому бойцу, чтоб обдумать эти слова. Он повернулся к разбоям, только что «трусившим» вельмож, и отдал распоряжение недвусмысленным жестом, проведя себе по горлу ребром ладони. Афанасий уверенно зашагал в нужном направлении, а за ним Духовлад, Ратибор, Волибор и Вук. Последний снова сделал призывающий жест рукой четвёрке разбоев, перехваченных им ранее в коридоре, чем окончательно разрушил их надежды разжиться сегодня чем-нибудь серьёзным.

Процессия вышла из Зала Совета. За их спинами слышались удары стали, разрывающие слабую, не защищённую плоть, стенания и хрипы обречённых вельмож… Впрочем, всё это никого не волновало. Афанасий спустился по лестнице во двор, обошёл центральную постройку, и подошёл к ней с обратной стороны, отперев кованую решётку, чуть выше человеческого роста. Потолки здесь были невысокими, и вообще, помещение имело полуподвальный характер. Миновав решётку вслед за управляющим, разбои и их пленник оказались в продолговатом коридоре, шириной метра два, и около восьми в длину. Вдоль коридора, с правой стороны, были расположены четыре массивных дубовых двери на мощных железных петлях, оснащённые небольшими зарешёченными окошками, а в конце, на торцевой стене, прямо напротив входной решётки, располагалась пятая дверь: немного более широкая, и глухая, лишённая зарешёченного окошка. Афанасий достал из-под полы халата связку, на которой висело никак не менее полутора десятков ключей, и открыл ближайшую дверь, за которой оказалось небольшое, но уютное помещение (если можно применить такую характеристику в данном контексте). Здесь находилась довольно широкая кровать (из расчёта на одного человека), вполне приличные и прочные на вид стол и стул. На стене, противоположной входной двери, под самым потолком, находилось узкое горизонтальное окно, закрытое железной решёткой, вмурованной прямо в стену. Осмотрев помещение с порога, Духовлад спросил управляющего, указывая пальцем на задвинутую штору в дальнем углу: