Забрав припасённые ценности, Предраг направился к стойлу. Зло сплюнув, предвкушая незабываемую поездку без седла, он стал тряпками обматывать копыта одной из лошадей. Закончив с этим, он накинул на неё поводья, и аккуратно повёл через двор к воротам. Обмотанные тряпьём копыта, приглушённо стучали по земле, но эта мера явно была излишней, так как окружающее пространство больше походило на поле боя, заваленное трупами, чем на спящий лагерь. Валявшихся повсюду разбоев, сейчас, наверное, не пробудили бы и внезапные громовые раскаты, а не то, что постукивание копыт по натоптанному грунту. Ворота так и стояли раскрытыми настежь. Подойдя к ним, Предраг бросил беспристрастный взгляд на группу часовых, так и заснувших вокруг большой бочки. Выйдя на широкую, хорошо проторенную дорогу, бывший главарь «медвежьего воинства», сорвал с копыт бесполезное тряпьё, и, едва сумев забраться на коня без стремян, рысью пустил его в сторону Кременца, согласно ранее примеченных ориентиров, описанных Волибором. Все люди, оставленные Предрагом позади, были для него делом прошедшим, потерявшим актуальность. Дальнейшая их судьба, по его мнению, зависела только от них самих. Тот факт, что он отдаёт беззащитных соратников на растерзание дружинникам, ничуть не терзал его совесть. Он полностью оправдывал себя тем, что разбои, со своими убогими чаяниями, всё равно, рано или поздно закончат жизни на копьях княжьих ратников, и если Предраг сумеет получить за счёт этого возможность на новую жизнь, то это наполнит их гибель хоть каким-то смыслом.

***

Утро для Духовлада началось ужасно. Проснулся он рано. Тело, как будто ни капельки не отдыхало, хотелось спать дальше, но глаза предательски отказывались смыкаться. Он поднялся с лежака, чуть не вступив в собственную рвоту, и качаясь, побрёл к выходу. Мысли были рассеяны, тело управлялось плохо, и к Духовладу вновь вернулась злость на самого себя. Выйдя на улицу, он полной грудью вдохнул свежий воздух. Пить хотелось неимоверно. Где взять воды, молодой боец даже предположить не мог. Зато повсюду стояли открытые, полупустые ёмкости с мёдом. Утолять жажду этим напитком Духовлад отказался наотрез, так как едва он об этом подумал, пустой желудок пригрозил резким спазмом, и последовавшей за ним отвратительной отрыжкой.

– Вода есть вон в том бараке – послышался бодрый голос слева от него.

Молодой боец резко повернул голову в сторону говорившего. Это был Мстивой, как-то сурово на него смотревший, и указывавший пальцем в сторону одной из хозяйственных построек. Духовлад сразу же поплёлся в указанном направлении, с неудовольствием заметив, что бывший сотник идёт следом. В бараке действительно стояла большая бочка, наполненная мутноватой, слегка тёплой водой. Зачерпнув её стоящим рядом ковшом, молодой боец жадно припал к сосуду. Эта вода, казалась сейчас такой сладкой, и как будто пробуждающей. Самочувствие Духовлада улучшилось, хотя точнее было бы сказать: «появилось». Он набрал ещё один ковш, и, нагнувшись, вылил его себе на голову. Немного освежившись, Духовлад поднял вопросительный взгляд на Мстивоя, который всё это время наблюдал за ним, опёршись плечом на косяк и сложив руки на груди.

– Где Предраг? – поинтересовался бывший сотник.

Приступ бешенства охватил Духовлада: это, скорее всего, самое тяжёлое утро в его жизни, и теперь он должен начинать его с поисков того, кто ему сейчас абсолютно не нужен?! Он выпрямился, и с нескрываемым раздражением ответил:

– Да что ты привязался ко мне, со своим Предрагом?! Иди и сам его ищи, раз он тебе так нужен!

– Я искал – спокойно отозвался Мстивой – Его нигде нет. Думал, может ты знаешь, раз ты у него самое доверенное лицо.

– Нет, я не знаю! – ещё сильнее раздражаясь, ответил молодой боец – И меня это ни капли не интересует! Не имею понятия, что за блажь на него снизошла, когда он плёл весь этот бред насчёт доверия, главного помощника, и всего остального! Так что, по добру, оставь-ка меня в покое!

Мстивой, слегка оттолкнувшись плечом от косяка, шагнул внутрь барака. Лицо его стало суровым, как у отца, собирающегося выпороть нерадивого сынишку. Духовлад даже сделал полшага назад, и мысленно изготовился к драке, но сотник остановился, и стал терпеливо объяснять:

– Ты, я смотрю, не хочешь видеть многих важных вещей. Так и быть, начнём издалека: ты вправду веришь, будто в том налёте, в котором не стало Тура, Предраг дрался в первых рядах, был ранен, тащил полдня на себе раненого Тура, которого всё время до этого искренне презирал? Ты веришь что отребье, ушедшее в тот налёт, «храбро сражалось плечом к плечу против дружинников», как рассказывал наш новый главарь? Да ещё и так долго, что у двух раненых беглецов хватило времени затеряться в лесу от погони? Я видел, как ты сражаешься, и уверен, что тебя этому обучали, и обучали, как следует! Человек, учивший тебя, знал толк в ратном деле, так что, думаю, и ты в нём уже немало понимаешь. Так ответь мне: возможно ли всё то, о чём рассказывал на совете Предраг?

Духовлад, сквозь звон в голове, стал осознавать, что этот человек, хочет донести до него что-то важное, и уже более спокойно ответил:

– Ну, не верю. Только что толку от этого, если большинство поверило? Да и какая мне разница?! Наплёл он этой чуши, чтобы главарём сделаться, да и чёрт с ним!..

– Ты думаешь, «чтобы главарём сделаться»? – ответил вопросом Мстивой – А я думаю, что планы у него намного интереснее. Он говорил, что ты его о чём-то предупреждал перед налётом, ещё сокрушался, что тебя не послушал. Что ты ему тогда сказал?

– Да Всесмысл, который Туру послания от Горана читал, сказал мне по секрету, что последнее письмо, вроде как, написано было рукою Горана, но как-то необычно. В общем, он заподозрил, что нас заманивают в ловушку. Я передал это Предрагу, а тот всё равно пошёл с Туром – помявшись, рассказал молодой боец, и сам стал выстраивать в логическую цепочку события, на которые раньше не обращал пристального внимания.

– Так вот, что я тебе скажу, Малыш: я в этом отряде ненамного дольше тебя, но кое-что о многих уже успел понять. Предраг – расчётливый человек. У него нет силы в руках, чтобы за счёт неё решать свои задачи, а значит не может быть и излишней в ней уверенности, толкающей других – более сильных – на опрометчивые поступки. Вот он узнаёт о возможной засаде, и всё равно рвётся в налёт, уповая на «честность Горана», который, якобы, ещё никогда не подводил. Но, при этом, в виде меры предосторожности, настоятельно рекомендует оставшимся скрыться из лагеря в неизвестном направлении. Так вот, я уверен, что когда в налёте открылась ловушка, Предраг даже не пытался сражаться, а сразу побежал сдаваться, вопя о своей полезности. То, что на тот момент, он не знал, где находятся остальные разбои, было его гарантией сохранения жизни! Он просто обязался привести нас в определённое место, а потом дать знать о том дружинникам. Конечно, в плен мог попасть не только он, и дружинникам пришлось бы выбирать, кому доверить такое дело, но, думаю, пары минут разговора с каждым, убедило бы любого, что Предраг – это самый надёжный вариант. А теперь смотри, что мы имеем: Предраг, вернувшись, становится главарём, и сообщает, что имеет новую цель для налёта. По его словам, добыча должна была быть такой богатой, что затмила бы все предыдущие наводки Горана, но что это за добыча, он не упоминал. Вот мы приходим сюда, и после успешного захвата выясняется, что это – медоварня! По своему опыту скажу, что ничего особо ценного здесь хранить не станут, оно здесь просто не нужно. Этот момент был прекрасно обыгран вчера Предрагом: все, во главе с ним, бросились искать ценности, а нашли хранилище с мёдом! На медоварне! Какая приятная неожиданность! Предраг предлагает всем «хлебнуть медку», и всё это «медвежье воинство», бездумно подхватывает эту идею. Наш главарь, проявляет показную предусмотрительность, публично назначив караул у ворот, чтобы никто не беспокоился о безопасности, вовсю отдаваясь хмельному веселью. Но к вечеру, этот караул уже пьянее всех остальных! Затем, Предраг всем твердит, что ты – его главный помощник, он повторяет это раз за разом, раз за разом, чтобы все знали: если даже нигде не видать самого Предрага, то есть ты, а ты – знаешь, что делать, или, как минимум, знаешь, где Предраг. Я уверен, что где-то под утро наш новый главарь, отправился доложить дружинникам, что всё готово. Так что, думаю, скоро они будут здесь.