Но разбои даже не пытались держать строй, или слаженно атаковать всей силой. Каждый думал только о себе, и невнятные очаги их сопротивления, гасли на глазах. Волибор спрятал в ножны меч, оказавшийся ненужным. К нему уже спешил один из его сотников – Добрыня – таща за шиворот кого-то из разбоев. Подойдя к тысячному, он с силой надавил на плечо пленника, вынуждая того пасть на колени. Волибор сразу заметил, что пленный разбойник податлив, и оказывать сопротивление не намерен.

– Этот сдался, – объяснил Добрыня тысячному – Сказал, что может привести нас к остальным.

Волибор ещё раз внимательно посмотрел на лицо пленника: крайне взволнован, но следов панического страха нет. Похоже, действует осознанно, возможно, по заранее продуманному плану. Умные глаза, лицевые мышцы развиты плохо… Скорее всего, не видал в жизни ни тяжёлой работы, ни упорных тренировок… Наверное из тех, кто считает себя всех умнее… Волибор не любил таких людей, так как натерпелся от их породы вволю: всё окружение Батурия сплошь состояло из подобных типов. Не признают ничего, кроме собственной выгоды. А может так и надо?.. Волибору захотелось подёргать этого пленника за нервы, и он безразличным голосом спросил:

– Как твоё имя?

– Предраг. Я был одним из атаманов, я помогу найти остальных…

– А с чего ты взял, Предраг, что нам нужны остальные?

Пот выступил на лбу Предрага, а спину обжёг холод. Мысли в его голове, полетели с сумасшедшей скоростью: «Просчитался?!. Они не станут охотится за остальными?!! Тогда нечего предложить взамен, за свою жизнь!.. Стоп! Если этим занялась дружина Батурия, то уж точно задача у них уничтожить нас «под корень», чтобы больше не возвращаться к этому вопросу. И казна! Казна Тура!.. Даже если им не нужно уничтожать всех, то ради такой добычи, они согласятся преследовать оставшихся разбоев!..». Всего на одно мгновение смятение показалось на лице Предрага, но здравый рассудок, тут же вернул его сбитое с толку сознание под свой жёсткий контроль.

Тем временем расправа (по-другому это назвать было сложно) над разбойниками окончилась. Дружинники вели в сторону тысячного с дюжину пленённых, подраненных разбоев, покалывая их копьями для ускорения и острастки. Среди них был и Тур, пытающийся испуганно держаться в середине. Знаком им приказали остановиться недалеко от Волибора, занятого пока допросом Предрага.

Послышался нарастающий топот, и на узкой тропе, показалась колонна всадников. Сотник, ведущий колонну, сразу уразумев, что всё уже кончено, махнул рукой следующему за ним всаднику, который передал этот жест дальше по колонне. Колонна остановилась, всадники спешились, и завели лошадей в чащу, дабы дать дорогу, идущему следом пешему строю.

– Так что ты мне скажешь, Предраг? – вернулся к разговору, немного отвлёкшийся было Волибор.

– Скажу, что ты и сам захочешь искать оставшихся. Казна, скопленная нами за все прошлые налёты, более чем богата, чтобы быть наградой за такой несложный труд.

Волибор снова испытывающе посмотрел на Предрага: пройдоха знает своё дело! Послушать, хотя бы, как сбалансирована его интонация: говорит уверенно, но мягко, убеждающе. Явно будучи уверен, что без него не обойдутся, не пытается этим бравировать… Есть у него что-то ещё…

– А с чего ты взял, что именно тебя мы оставим в помощь? – спросил Волибор, и кивнул в сторону остальных пленников – Любой из них приведёт нас в лагерь. Напуганы они побольше твоего, значит и стараться будут получше.

На душе у атамана стало спокойнее: выпытывает, значит, тысячный, чем он – Предраг – может быть ему полезен. А раз дело к такому разговору, то здесь атаман убедит в чём надо хоть самого Кривлада!

– Верный способ испортить любое дело, это заставить дурака стараться! – ухмыльнулся Предраг – В лагере никого нет. Было подозрение у нас, что этот обоз – засада. И я в этом был уверен. По дороге в наш лагерь, будет стоять скрытый дозор, и если они увидят дружинников, то принесут остальным весть, что в лагерь возвращаться нельзя. Тогда вам уже не скоро удастся выйти на их след, так как они покинули лагерь позже нас. Единственный способ, это заманить их в другую ловушку, но ни у кого из ваших пленников, кроме меня, не хватит ума гладко всё обставить. Не веришь мне, поговори с кем-нибудь из них, и сам всё поймёшь.

Волибор нахмурился. Этот разбойник действительно всё просчитал заранее. В уме и самообладании ему не откажешь. Придётся серьёзно рассмотреть его предложение. Отметив это, тысячный продолжил допрос:

– Ты среди них главный?

– Нет, не я. Вон тот, в кольчуге, что за остальными пытается укрыться. Тур его имя – с готовностью отозвался Предраг, указывая пальцем на бывшего главаря.

– Если ты самый умный, чего ж он тогда самый главный? – засомневался Волибор.

– Да просто он – брат Горана. Наводчика, который к вам первым попался. От него зависела наша добыча, от того и приходилось этого дурака в главарях терпеть. Но теперь, будь уверен, все за мной пойдут.

– И чего это тебе захотелось всех своих товарищей под удар подставить? – презрительно усмехнулся тысячный.

– Да стадо тупых баранов это, а не товарищи! – сплюнул Предраг – Не хочу я с ними всю жизнь по лесам скрываться!

– А чего ты хочешь за свою помощь?

– Хочу, чтобы ты выговорил мне прощение. И от нашей казны некоторую часть. А остальное, ты со своими сотниками разделишь. Князю вашему, или ещё кому, о ней ведь докладывать не обязательно – твёрдо ответил атаман, глядя Волибору прямо в глаза.

Тот, немного подумав, ответил, тоже не отводя взгляда:

– Думаю, что твоя помощь убедит князя оставить тебе жизнь, если помощь твоя действительно окажется настолько полезной, как ты обещаешь. А насчёт вашей казны… Пусть окажется сначала в наших руках, а там посмотрим.

В группе пленных разбоев, находился один из людей Предрага. Он заметил, что его атаман, похоже, сумел о чём-то договориться с дружинниками, и обрадовавшись, решился несмело напомнить о себе:

– Эй, Предраг! Я здесь!..

Стоявший рядом дружинник, незамедлительно стукнул его древком копья по голове за подобную дерзость. Но Предраг услышал, и обернулся. Оглядев кучку бывших соратников, он снова повернулся к Волибору и проговорил, вовсе не стесняясь, что разбои слышат его:

– С этими нужно покончить сразу! Если кто-нибудь из них умудрится сбежать и добраться до остальных, то меня на куски порубят!

Тысячный прекрасно понимал, что пленный атаман прав. Правда, волновала его не безопасность Предрага, а угроза провала западни для оставшихся разбоев. Он захотел убедиться, что Предраг окончательно и бесповоротно готов отступиться от разбойников.

– Я хочу, чтобы ты убил одного из них, в присутствии остальных, пока они ещё живы – бесстрастно ответил он атаману.

– Я могу выбрать? – спросил тот.

Тысячный утвердительно кивнул головой. Предраг указал пальцем на Тура, всё ещё пытавшегося по-детски спрятаться за чужими спинами:

– Давайте этого… главаря.

Двое дружинников, заломили Туру руки за спину и, подведя к Предрагу, поставили перед ним на колени. Волибор подал убийце нож, и тот, взяв свою жертву за волосы, посмотрел ей в глаза взглядом, излучавшим глумливое превосходство. В ответ, глядя глазами, полными страха, Тур жалобно выдохнул, позабыв столь привычную для себя гордость:

– Пощади…

Ответив на это злорадной усмешкой, Предраг медленно перерезал ему горло. Дружинники отпустили руки жертвы, и тело, всхлипывая и захлёбываясь кровью, ещё несколько мгновений корчилось у ног своего палача. Волибор молча кивнул головой дружинникам, окружавшим остальных пленников, и те стали беспощадно колоть их копьями, не обращая внимания на стенания и мольбы. Когда дело было сделано, Волибор указал на Предрага:

– Уведите его пока. Мне нужно обдумать его предложение. И глаз с него не спускайте!

Теперь твёрдо уверенный в том, что Предрагу обратной дороги нет, тысячный занялся другими делами. Сперва, он осведомился у своих сотников о потерях. Оказалось, что убитых среди дружинников нет, а раненых всего около двух десятков. Также он попросил, найти ему меч Тура.