Духовладу до этого дела не было. Привыкнув в жизни довольствоваться малым, он не желал обременять себя вещами, без которых вполне мог обойтись. Даже теперь, когда его социальный статус так сильно изменился, и появилась возможность желать, добывать, и копить, молодой боец вовсе не стремился отдаться этим сомнительным благам. В то же время, в отличие от подавляющего большинства подобных случаев, Духовлад не пытался казаться адептом некоего культа аскетизма, и не смотрел с высокомерным осуждением на тех, кто погряз в обратном.

На следующее утро, Тур и Предраг увели людей в засаду, а через день после них, из лагеря, в противоположном направлении, ушли все остальные разбойники, которым ещё следовало найти подходящее место для временной стоянки.

***

Тур и Предраг, уже несколько дней находились в засаде, ожидая появления обоза. Путь, по которому должен был пройти обоз, не был крупным торговым трактом. Узкая дорога в чаще леса, практически всю ширину которой займёт одна телега. Это дополнительно убеждало Тура, что в вопросе безопасности этого обоза, сделана ставка на скрытность.

Среди людей Предрага, наблюдалась повышенная нервозность. Здесь, вдалеке от остального воинства, очень остро ощущалось их численное меньшинство, по сравнению с людьми Тура, которые то и дело бросали косые, злобные взгляды в сторону кучки «политических противников», держащейся особняком. В эти несколько дней, моральное напряжение в отряде постоянно росло, и большинство людей Предрага молили всех богов, которых только могли вспомнить, чтобы поскорее пришёл проклятый обоз, дабы все могли выпустить пар, предаваясь свирепому грабежу. Сам Предраг казался абсолютно спокойным, как будто выше упомянутой проблемы просто не существовало. Это, возможно, было главным фактором, удерживающим его людей от полного срыва.

Тур запретил пока трогать Предрага, и его сторонников. Он решил покончить с соперником в присутствии Горана, но в ожидании часа возмездия он развлекался, наблюдая за людьми Предрага, шарахающимися от каждого звериного крика, доносящегося из чащи. И вот, наконец, послышался топот приближающихся всадников. Один из них, начав спешиваться, пока лошадь ещё не полностью остановилась, взволнованно огласил:

– Приближаются! Они приближаются! Занимайте свои места, готовьтесь к бою!..

– Сколько там дружинников? – выскочив на тропу, спросил у него Тур с излишней деловитостью, сразу бросающейся в глаза.

– Думаю, меньше четверти нашего отряда – не очень уверенно ответил разведчик.

– Сколько телег? – не унимался Тур, явно недовольный неточным ответом.

Несколько секунд, разведчик молча таращился на него, думая о том, что главарь должен был быть в курсе того, что, кроме Всесмысла, в воинстве считать никто не умеет. Но видя, как тот заведён, и зная, что в таком состоянии Тур рассудительностью не отличается (как, впрочем, в любом состоянии), но зато скор на рукоприкладство, разведчик нашёлся:

– Намного меньше, чем обычно…

– Толку от тебя… – презрительно прошипел Тур – Ты хоть Горанову телегу видел?

– Вроде да…

– А ну, пошёл… – психанул Тур, и отправил разведчика занимать место в засаде, с помощью звонкой затрещины.

Предраг со своими людьми, находился неподалёку, и слышал этот невнятный доклад. Его люди повернулись к нему, ожидая его выводов.

– Похоже, всё в порядке. Занимайте места… – мягко и уверенно сказал Предраг, и его последователи послушно разбрелись по кустам, не смея поставить под сомнение слова своего мудрого атамана.

Прошло несколько часов томительного ожидания, и сквозь просветы в листве, показались первые подводы обоза. Притаившись, разбойники наблюдали, как мимо них размерено проползала цепочка телег, между каждой из которых, ехал конный дружинник.

Размер обоза действительно был намного меньше привычного, и охрана была немногочисленной. Обоз полностью растянулся на всю длину засады, и лесную тишину разорвал визг разбойничьего рога. Издавая дикие вопли, разбои разом бросились на свою цель со всех сторон. Но столь привычного эффекта неожиданного нападения, разбои не получили, а вот то, что произошло, вогнало большинство из них в губительный ступор. Как только прозвучал разбойничий клич, с телег мигом слетели тенты, и с каждой из них, на волну нападавших, ринулось с дюжину дружинников, и, вторя разбойничьему рогу, раздался сигнал рога из обоза. Этот сигнал, был намного более глубоким и зычным и, без сомнения, разошёлся на многие километры в лесной тишине. Для обученных дружинников, принимавших участие во многих боевых действиях, разбои не стали сложными противниками: их неровный строй, таял на глазах. Те немногочисленные из разбоев, что не впали в оцепенение, или не стали оказывать неуверенного сопротивления, кинулись в чащу, надеясь спастись бегством. Их нехитрый план, был на корню разрушен парой десятков конников, которые изначально казались единственной охраной обоза: лес был не настолько плотным, чтобы пеший мог тягаться с всадником, за счёт маневренности. Поэтому настигали их быстро, и беспощадно изрубали.

Среди разбоев был только один человек, для которого эта контратака не стала неожиданностью. Предраг, с первых же секунд боя ловко укрывшийся за спинами своих людей, быстро проскользил взглядом, по видимой части обоза. Увидев, как с одной из телег спрыгнул человек, короткими жестами и командами организовывающий действия дружинников, он бросился к нему со всех ног. Умудрившись проскочить мимо нескольких дружинников, уже занятых, к счастью, кем-то из разбоев, атаман бросил свой меч к ногам командира, и, подняв руки открытыми ладонями вперёд, громко закричал, пытаясь пересилить шум боя:

– Я сдаюсь! Здесь не весь отряд, я помогу найти остальных!..

– Стой! – крикнул тот дружиннику, уже подскочившему, было, к Предрагу с занесённым мечом, и, переступив через оружие атамана, грубо сгрёб его за шиворот мощной рукой – Пойдёшь со мной!

Процедив это сквозь зубы своему пленнику, он бесцеремонно потащил его за собой. Предраг, не поспевая за быстро идущим дружинником, неуклюже семенил ногами, то и дело спотыкаясь.

Из повозки Горана, находившейся примерно в центре обоза, вылез Волибор. Опытным взглядом осмотрев происходящее вокруг, он сразу понял, что бой скоро окончится, и приближающееся подкрепление уже ни к чему. При планировании этой операции, после долгого обсуждения в кругу своих сотников, он вынес решение укрыть в обозе только две сотни пеших воинов, а две дюжины всадников, сделать «видимой» охраной. Горан, после ночи в пыточной камере Кременца, клялся ему, что сумеет выманить всего лишь небольшой отряд, справиться с которым будет легко, а несколько пленных из этого отряда, приведут дружинников прямо в лагерь ничего не подозревающих разбоев. Такой вариант очень нравился Волибору, так как его люди, в этом случае, подвергались наименьшей опасности. Но опытный вояка хорошо усвоил, что в подобных делах всё может пойти не так, как замышлялось. По его стратегическим расчётам, вариантов развития событий, было два. Удачный: если разбои действительно явятся в количестве около сотни, тогда двух сотен опытных воинов, укрывшихся в обозе, вполне хватит для уничтожения противника. Неудачным развитие событий, считалось бы в случае, если разбои, всё же, устроили засаду всем своим отрядом, либо (что было наименее вероятно) даже в меньшинстве оказали бы жёсткое, хорошо организованное сопротивление. В этом случае, согласно плану Волибора, дружинники заняли бы оборону на телегах. В нескольких километрах позади обоза, должны были идти три сотни всадников, которые по сигналу (звук рога), должны были поспешить на помощь. Такое расстояние, они преодолели бы за считанные минуты, и долго самим сдерживать неприятеля, в обозе не пришлось бы. Уже за ними, подошли бы оставшиеся пять сотен пеших дружинников. Сам Волибор, решил идти в обозе, чтобы лично контролировать ситуацию с самого начала. Кроме того, он считал, что несёт основную ответственность, за верность стратегических решений, и потому своё место видел на самом опасном участке.