– Эй, смотрите-ка! – громко окликнул толстяк окружающих разбоев, привлекая к себе внимание – Наш богослов завёл себе хозяюшку!..
Расчёт его был прост: прилюдно унизить Духовлада – новоявленного врага Туровой банды – и, соответственно, повысить собственный статус среди сторонников Тура. Каких-либо причин для опасения, толстяк не видел, так как за эти несколько дней вдоволь наслушался рассуждений о природе успеха Духовлада в последнем налёте. Никто толком не видел, что именно произошло между человеком из обоза, зарубившим четверых разбоев, Щуром, и его убийцей. Тем не менее, во всём воинстве только немые не выдвигали своих версий случившегося, которые, впрочем, сводились к одному: так или иначе, Духовладу просто повезло.
Острослов, не отличающийся изобретательностью, продолжал изливать свои шутки, соль которых сводилась к тому, что кроме «женских» дел Духовладу доверять ничего нельзя, да и вообще к женоподобности последнего. Некоторые из присутствующих не находили в этих тирадах ничего смешного, глядя на их автора, как на дурочка. Но большинство разбоев, будучи близки толстяку по своему скудоумию, весело посмеивались, и подстрекали остряка развивать тему.
– Кто это? – спросил Духовлад у Всесмысла, не сводя пристального, холодного взгляда с толстяка.
– Да так, шут из Туровой шайки – отозвался тот – Настоящего имени его никто не помнит, а кличут Масленицей.
– Масленицей? – улыбнувшись, переспросил молодой боец.
– Да, Масленицей – подтвердил богослов, тоже улыбаясь – От того, что рожа, на блин похожа.
Духовлад понимал, что в своём новом статусе не может позволить себе спустить нахалу подобное, но, при этом, желательно, чтобы всё произошло быстро, дабы в свару не успели влиться дополнительные силы. Так же он помнил, что убийство в лагере – очень серьёзный проступок.
– Пригляди за моими вещами – попросил он Всесмысла, указывая на пояс с мечом и свёрнутую кольчугу, лежавшие рядом с ним на земле, а сам встал, и не спеша пошёл в сторону толстого задиры. Беглый богослов, догадавшись к чему всё идёт, хотел остановить товарища, но не найдя подходящих слов, просто проводил его взглядом, разинув рот, и беспомощно протянув в его сторону руку.
В движениях Духовлада не проглядывалось нервозности, лицо было беззлобным, и имело слегка задумчивое выражение, будто он думал над тем, что именно скажет Масленице. Толстяк, судя по виду приближающегося безоружного парня, подумал, что тот хочет завязать спор, и тоже сделал несколько шагов ему на встречу. Остановившись, он упёр руки в свои дряблые бока, приподнял подбородок, и направил на противника презрительный взгляд сверху вниз, как-бы давая понять, что разговаривать на равных не намерен. Духовлад всё также не спеша подошёл, и вопреки ожиданиям Масленицы, молча и резко ударил его кулаком в нос. От абсолютно неожиданного для него поворота событий, толстяк плашмя грохнулся на спину, и тут же ухватился правой рукой за рукоять ножа, висевшего у него на поясе. Вытащить оружие из ножен он не успел: молодой боец молниеносно налетел на него и, прижав коленом руку, сжимающую нож, левой рукой схватил противника за грудки, а правой стал ожесточённо наносить удары в лицо. После третьего удара, истязаемое тело обмякло, лишившись чувств. Духовлад нанёс ещё четыре удара по безвольно мотающейся голове, слез с толстяка, таким же спокойным шагом вернулся назад, и снова сел рядом с Всесмыслом. Всё случилось настолько неожиданно и быстро, что никто из многочисленных свидетелей не успел вмешаться. Несколько человек из Туровой шайки подбежали к Масленице, лицо которого обильно заливала кровь, и уволокли его с поляны. Через минуту гробовая тишина, порождённая массовым шоком, сменилась гулом обсуждения случившегося толпой свидетелей.
Потасовку всё воинство обсуждало и во время обеда, и после него. Масленица не имел репутации сильного бойца, победа над которым могла впечатлить как достижение, но решительность, чёткость, мощь и стремительность, с которыми Духовлад «успокоил» наглеца, произвели на всех серьёзное впечатление. Опара, узнав о случившемся, в бессилии скрипел зубами. Он с неприязнью представлял, как будет «хвастаться» Туру о новом происшествии, бросающем тень на статус его шайки в глазах остального воинства.
Духовлад же, после обеда, помог Всесмыслу вымыть котлы, и сидел с ним на берегу ручья, продолжая обучение. Как будто почувствовав что-то, он оглянулся, и увидел приближающегося к ним Ворона. В памяти молодого бойца сразу возник эпизод, имевший место при разорении последнего обоза, когда Ворон зарезал рябого разбойника, не желая делить с ним добычу. Жёсткость, хладнокровие и непредсказуемость этого человека, вселили тревогу в сознание Духовлада: может он воспринял тот взгляд, как оскорбление, и теперь хочет поквитаться? Парень взял меч в левую руку и, пока не вынимая его из ножен, встал, повернувшись лицом к приближающемуся атаману. Увидев столь настороженную встречу, Ворон на ходу улыбнулся, поднимая руки в успокаивающем жесте:
– Не нервничай, парень. Я просто хочу поговорить…
– Говори – спокойным, ровным голосом ответил тот.
Не доходя метров двух до Духовлада, он остановился, и присел на землю, после чего продолжил:
– …Желательно наедине.
– Мне нужно отлучиться ненадолго – словно опомнившись, пробормотал Всесмысл – Духовлад, ты непротив?
– Конечно – спокойно ответил Духовлад, не ожидая, и даже не желая, от тщедушного товарища помощи в вопросах, касающихся физической угрозы.
Всесмысл засеменил в сторону одного из срубов. Ворон проводил его взглядом, пока тот не скрылся за дверью, а после снова повернулся к Духовладу, и с иронией подчеркнул:
– Хороший у тебя товарищ! Верный, надёжный…
– Если человек не может сражаться, это ещё не значит, что он бесполезен – пожав плечами, ответил молодой боец – Ты об этом хотел поговорить?
Ворон снова оскалился в улыбке, и с удивлением продолжил:
– Нет, не об этом. Я не понимаю: от чего ты так напряжён? Мы, вроде как, не враги. Да и делить нам вроде нечего…
– Это меня устраивает. Я видел твой способ «делить» – тоже улыбнувшись, ответил парень.
– Это ты о чём? – откровенно не понял атаман.
– О последнем налёте. Я видел, как ты обманул того рябого. И убил, чтоб не делиться добычей.
– Ах, этот… – отмахнулся Ворон – Разве я обманул?! Он скорее сам обманулся! Лично я ему ничего не обещал…
Хорошенько припомнив ту сцену, Духовлад осознал, что Ворон и в правду ничего не обещал рябому. Общение с этим человеком, внезапно заинтересовало парня, и он ответил:
– Здесь я, пожалуй, с тобой соглашусь. Только мне интересно: со своими людьми ты так же делишь добычу?
Лицо Ворона в один миг стало серьёзным. Впившись взглядом в глаза молодого бойца, не отрываясь и не моргая, он проговорил:
– Я не Тур. Среди моих людей нет трусов и подхалимов. Есть дураки, но я приучил их держать свой рот на замке. Я могу вспылить, и разбить нос за незначительный проступок, но для того, чтобы я поднял оружие на одного из своих людей, он должен совершить что-то действительно пагубное. К сожалению, я не видел твоих подвигов, но очевидцы мне рассказали, что в последнем налёте, ты убил очень опасного бойца. А сегодня рассказали, как ты заткнул рот этому шуту Масленице. Теперь я и сам вижу, что ты человек не простой, ох, не простой… Мне сказали, Предраг заступился за тебя перед Туром, но поверь, Тур будет пытаться достать тебя и в отряде Предрага, слишком уж он злопамятен и мелочен. Предлагаю тебе присоединиться к моему отряду, и клянусь, что Тур сразу же забудет о тебе. Что скажешь?
– Я не могу так поступить – ответил Духовлад – Предраг вступился за меня в роковую минуту, так что теперь я должен быть с ним.
Ворон снова криво улыбнулся, и перевёл взгляд на воды ручья.
– Я понимаю тебя. Ты ещё молод, и тебе кажется, что сила заключена в правде, в искренности. Предраг умный человек, и много говорит о равенстве среди своих людей. Только всё это бред! Хитрец, и недалёкие простаки, с благоговением внимающие каждому его слову, никогда не будут равны. Они всегда будут делать только то, что выгодно хитрецу, а разговоры о равенстве нужны, чтобы им казалось, будто они действуют по собственной воле. Ты говоришь, что должен быть с ним? Этого ему и надо, чтоб ты думал, будто «должен». А ты не задумывался, насколько велик этот долг? Или, когда он будет оплачен? Вот что я скажу тебе: в отряде Предрага, ты скоро станешь вторым после него человеком, он будет доверять тебе, а ты ему. Но он без раздумий поставит тебя под удар, как только выгода от этого, покажется ему приемлемой.
