– Мне умыться бы для начала. Куда надо идти?
– Вон туда. Тебя доставить на руках, или сама дойдешь?
– А ты…
Сара не успела закончить то, что собиралась сказать.
Наш разговор был прерван очень неприятным заявлением, прилетевшим от кента по кличке Джинн.
Это самый едкий, зазвездившийся не в меру и крайне заносчивый тип из всей нашей компании сыночков-бездельников из хорошо обеспеченных семей. Держался он у нас лишь только потому, что обладал способностью достать кайф всегда и при любых обстоятельствах. Он вылез из комнаты и торопливо начал словесно нападать на Сару, унижать ее и поносить при нас с Муратиком.
На это зрелище вышли посмотреть и остальные, даже шлюхи выползли и столпились в тесном коридоре, чтобы вдоволь поугарать с чужого горя, которое им точно никогда не понять и не прочувствовать на собственной продажной шкуре.
– Где ты надыбал эту ханыжную потаскуху, Алекс? Она ж конченная торчушка, всем подряд дает за дозу. Не позорь ты нас, выставь ее отсюда. Слухами планета полнится. – заявил Джинн.
Я же был непоколебим. Продолжал стоять на месте, внимательно слушая заявления, прилетавшие от этого урода. Некрасиво так говорить о девушке, да хоть пусть и наркозависимой.
Не верю ему. Вернее, верю, но не во всем.
И это делаю хотя бы потому, что Джинн слывет знатным сказочником. Все знают за ним такой грешок: когда его торкает лучше обычного, Джинн придумывает всякие немыслимые истории, выдавая их за правду.
Так что проще поверить первому встречному незнакомцу, в данном случае, Саре, чем ему.
Джинн, сообразив, правда, нескоро, что я его приказам не подчинюсь, верить ему не стану и категорически не соглашусь с тем, что Сара должна уйти, неторопливо двинулся на нее с мерзкой ухмылкой, пытаясь запугать, чтобы та унесла отсюда ноги сама.
– Не смотри на меня, страхолюдина, а то глаза твои повытекают. Или я их повытаскиваю сам. Запомни нас такими, позорная торчушка, ибо ты видишь этот мир в последний раз. – потирал он руки и скрипуче хихикал, забавляясь ее испугом. – Ничего тут тебе не перепадет. Мы таких, как ты, в асфальт втаптываем. Фу, грязная какая! Катись отсюда, днище обрыганное, пока сутенеру твоему не настучал, что ты прогуливаешь работу. Или с этажа не скинул. Кто тебя кинется? Кому ты нужна? Да никому абсолютно…
Не могу сказать, что слыл заступником. Скорее наоборот, обычно во мне водились качества совершенного противоположного характера. В отношении к бабам я в-основном, агрессор, который их вообще ни во что не ставит. Но этот случай был исключением из всех правил.
Что-то перемкнуло во мне в одну долю секунды, глаз дернулся, где-то в области сердца раздался мощный взрыв, давший сигнал действовать безотлагательно. Я, переполненный огнем гнева, достал нож из кармана толстовки, которая все еще висела на Саре, и бросился на Джинна.
Тот не успел увернуться, и, как показалось, нож совсем косо скользнул по его руке, которую он на автомате занес над головой, чтобы не пострадала его лживая морда, куда я, как раз-таки целился.
Моментально хлынула кровь, а Джинн, выпучив глаза на меня, а потом на рану, отошел подальше и спрятался за спину упитанного и испуганного Муратика.
А ножик-то острым оказался.
Даже не заметил я, как порез ему оставил, головой не думал. Просто сорвался, и все.
Да не слабенький такой порез…
Опасная штуковина этот ножик, однако. Мне такие вещи точно нельзя дарить, но кое-кто об этом не знал. Эта вещь и впрямь крутая, столько лет ей, а лезвие ни капелюшки не затупилось. Тщательно хранили Норваты семейную реликвию, которой я только что воспользовался. Так сказать, девственности этот ножик лишил в тот же день, как он у меня появился. Вряд ли это делал кто-то еще в нашей семье.
Нож мне подарил отец сегодня утром. При этом сто раз предупредив, что это семейная реликвия, выполненная на заказ чуть ли не миллиард веков назад, которая стоит очень дорого и представляет большую ценность для коллекционеров. Мол, такие вещи, как этот нож для колбасы, должны стоять на полках или висеть на стенах, и когда-нибудь его можно будет толкнуть за бешеные бабки. Ну то есть, по сути этот нож, по словам отца, бесполезен.
А у меня не имеется бесполезных вещей, все в ход пускаю, вот и взял его с собой на всякий случай. Оказалось, очень даже пригодился, так сказать, в быту. И я не жалею о содеянном, Джинн получил по заслугам, а я вот уже второй раз за вечер спасаю девушку. Меньше всякий люд неугодный будет языком трепать. Ненавижу, когда мне перечат и пытаются переубедить в чем-то.
Да и вряд ли у меня наступят голодные времена, так что эту реликвию можно убивать до победного конца. Детей у меня нет и не будет, потому как до скрежета в зубах ненавижу этих сопливых крикунов, насмотрелся же на сестриц. Так что своих не надо. По горло сыт чужими.
Жить в свое удовольствие – вот мое кредо, с которым свыкся и ни на что его не променяю. Лучше умру молодым, чем буду всю жизнь слыть обязанным всем и сразу, крутиться волчком ради других и спиваться себе потихоньку, как и делает мой папаша. Не хочу и не буду так, как он.
– Смотри, у него кровь. Ты его порезал, Алекс! Что ж ты сделал, брат! – заверещал Муратик и испуганно вытаращился на нож, который я до сих пор сжимал в руке.
– То же мне, трагедия. – усмехнулся я в ответ и пожал плечами.
Будто бы я слепой, и не вижу, как Джинн схватился за руку. Можно было и не комментировать столь яркий выпад с моей стороны. Да, это я оставил Джинну царапину на внутренней стороне предплечья, ну и что? Он же не упал в обморок? Значит, не смертельно. Пусть скажет спасибо, что я его не пырнул глубоко и со всего размаху, как намеревался поступить, мстя за оскорбление девушки, а то б он уже дырявым ходил. Если б ходил, а то б вперед ногами вытаскивали его сейчас вместо того, чтобы днюху мою праздновать дальше.
– Алекс, ты чего? Да ты больной на всю голову… – начал было и запнулся Джинн, а затем, немного понаблюдав за моим улыбающимся выражением лица, которое явно не выражало чувства вины или тревоги, рванул к выходу, как подстреленный мятежник. – Да я на тебя всех легавых натравлю, понял?!
– Иди-иди. Пожалуйся, пока живой. А то завтра уже поздно будет. Я тебя найду, утырок ты плаксивый, и язык тебе отрежу за твой гнилой и необоснованный базар. Радуйся, что тебе подфартило сегодня, но в следующий раз поблажек не жди. Алекс Норват не прощает такого.
Надменно сказав это, я выпроводил Джинна за дверь, отвесив ему ногой смачного пендаля напоследок. Никому он не скажет, что с ним случилось, иначе пойдет под суд сам знает, за что.
Остальная толпа нашей уже не сплоченной компашки, помолчав немного, разошлась по комнатам.
Я же, чувствуя мощный прилив удовольствия от того, что встал на защиту слабого, а тем более, девушки, и одержал победу, с удовлетворением вытер нож о внутреннюю сторону толстовки, снял ее с Сары и сопроводил девушку до ванной комнаты.
Плохих отсеял, кормить и поить за свой счет их не стану. Остались все нормальные, больше склок не будет, а значит, теперь пришло время развлекаться на полную катушку.
Пойду закину чего-нибудь в желудок, пока Сара будет купаться и пока не начался отрыв.
Кайф меня отпустил, а теперь на дикий жор поперло. Да и мысль о том, что Сара, вероятнее всего, испугалась меня и теперь думает, что я неадекватен, поскольку таскаю с собой ножи и могу кого-нибудь прирезать, пришла с запозданием. Но я ведь не такой, каким показался перед ней. Я не хотел, чтобы так вышло. Просто взял и сорвался, не знаю, что на меня нашло. Надо было дать ему в морду кулаком, тогда бы все получилось четко.
Ничего, Сара поймет меня. Я чувствую, что мы с ней очень похожи по внутреннему складу. Обязательно поймет. Я ведь заступился за ее честь, пожертвовав дружбой ради этого. Она просто обязана по достоинству оценить мой джентльменский поступок.
А мне сейчас крайне необходимо прийти в себя, изгнать накативший депрессивный психоз и придумать отмазку своему неожиданному порыву жестокости, пока Сара делает свои дела. Надо постараться пересилить себя, чтобы выслушать подробно все, что с ней случилось и попытаться помочь, а не наседать на ее мозг своими проблемами.
