«Роднее родных нас нужда воспитала…» Роднее родных нас нужда воспитала. Нас школа Беда не гнушалась учить. Нам с детства тепла и еды не хватало, а что о другом говорить… Но все ж разгорались сырые поленья, и бледная, но наступала весна. Я помню твой смех на большой перемене и майские ночи без сна. Орешник, обрызганный солнечной пылью… На соснах промерзших вскипает смола… Как всё это в давние дни полюбили! И нынче мы те же, какими и были… Ты это сумела, смогла. Как прежде, волнуют цветение липы и струйки дождя на вагонном стекле, огня беспокойные алые всхлипы и тихие блестки в золе. И в мантии тины смешной головастик. Капель. Под окном воробьиная рать. Все это и было и есть наше счастье, а новое глупо искать. Хоть звали и нас поднебесные дали, манил океанов жемчужный прибой, всю жизнь мы земное тепло собирали. Мы очень богаты с тобой. Сквозь теплые сумерки талого снега струится чуть тлеющих почек настой… Ты ивою тонкой в зеленых побегах стоишь над живою водой… «Я земной календарь поправлю…» Я земной календарь поправлю. Не смогу навсегда уйти. На кого я тебя оставлю в этом трудном земном пути? Никакой самой страшной силой нас с тобою не разлучить. Ты не скажешь другому «милый!», песню не пересочинить. Слишком связаны наши души. Слишком мы на одной волне. Ты не скажешь другим «послушай!», как всегда говорила мне. С юных лет в тесноте московской я талантом твоим согрет, мой найденыш в толпе бесовской, мой звереныш. Мой ясный свет. Мы смогли разобраться в главном, в круговерти нелегких дней. Вроде, все у нас нынче славно, только сердце болит сильней… Комплиментов тебе немало сочинила твоя земля. Но как бешено ты устала, знаю в мире один лишь я. Надо быть мне умней, я знаю. Жизнь одна у нас на двоих. Что ж я сам тебя угнетаю, все учу привечать чужих? Ты прости этот глупый выверт. Наша верность сильней невзгод. Кто родную слезинку вытрет, кто от бурь тебя сбережет? И заметив тоску во взгляде, кто тревогу твою поймет? По головке тебя погладит, слово ласковое шепнет? Самых скорых карет скорее кто на помощь к тебе придет? Кто ладошки твои согреет, от озноба тебя спасет? …Мало в жизни осталось юга. Наступает полярный час. Не покинем с тобой друг друга, и Господь не покинет нас. Летнее утро
От сна отряхнувшись, березки шумят. Склоняется ива над озером гибко. Прекрасен июньский и день, и закат, а летний рассвет – это Божья улыбка. Ночная гроза над землею прошла. Гром с молнией! Буря! Природы смятенье… А летний рассвет — это нежность тепла и тихого ветра прикосновенье. Купается солнце в речной синеве. Земля ожила этой призрачной ранью. И птицы проснулись в промокшей листве. Так звонко и радостно их щебетанье… И день благодатен. И ночь хороша. А летнее утро – земли вдохновенье. И каждой травинки святая душа поет о немыслимом счастье творенья. Так трепетны раннего солнца лучи! Чуть скрипнет спросонья родная калитка… У летнего утра – от счастья ключи. Июньский рассвет – это Божья улыбка. В июне раздолье для бурундука. Птенцы покидают родимый скворечник. Так коротко лето. Так жизнь коротка. И только любовь на земле бесконечна. Ты рядом со мной. Или где-то вдали, — мы вместе с тобой, как с иголкою нитка. Есть женщины вамп. Есть жрицы любви. А ты у меня — это Божья улыбка. Нам не жить друг без друга Улица моя лиственная… Взгляды у людей пристальные… Стать бы нам чуть-чуть искреннее — Нам не жить друг без друга. Скорости вокруг бешеные, Мы себя едва сдерживаем. Значит, надо быть бережнее — Нам не жить друг без друга. Мы разлучаемся со сказками… Прошу, стань сильней меня, стань ласковей. Слышал я слова правильные, Всё искал пути праведные… А твои слова памятные — Нам не жить друг без друга. Ленточка моя финишная! Все пройдет, и ты примешь меня. Примешь ты меня, нынешнего, — Нам не жить друг без друга. Мы разлучаемся со сказками… Прошу, стань мудрей меня, стань ласковей. |
