Зато по просьбе наших пленных мы похоронили всех погибших из доставшегося нам экипажа среднего крейсера. Похоронили по космическим меркам, а не по земным. Собрали оба бота в одну кучу и придали им толчок в направлении местного светила. Через пару дней сгорят еще на подлете. Вот такие вот космические похороны.

Мы еще не успели до конца завершить ремонт, как снова появился тот инструктор - прапорщик Дыгало, который даже не уточняя обстановку сказал мне, что завтра во время перехода в гипер поменяет нам конечную точку выхода на ту, которая приведет нас к месту проведения моего практического экзамена. После этого прапорщик вновь напомнил правила экзамена.

Целью является изменение в одном отдельно взятом государстве существующего строя, путем вмешательства одного человека. Я имел право выбора этого человека и, возможно, внедрения в его голову нейросети типа 'Адсинистратор' или 'Управленец' с соответствующими базами данных. Можно было в течение месяца оказывать некоторую материальную помощь. Но только ограниченно. Минимальным количеством золота или небольшими партиями самого современного на данный момент местного оружия.

Никакого прогрессорства. Любая иновременная технология находится под запретом распространения, хотя можно продавать готовые изделия, не относящиеся к военным технологиям. Нельзя также продавать изделия двойного назначения, которые после установки на них местного оружия теоретически могут нанести повреждения нашей технике.

Прямого запрета на ведение войны не было, но уничтожение местных жителей, считалось недопустимым. Исходя из этого, прапорщик предупредил, что из арсенала можно будет брать только нелетальное оружие. Как он это сделает, Дыгало не сказал, и оставалось только пожать плечами. Война все равно план покажет.

Запрет касался также передачи медицинских технологий, хотя допускал лечение местных пациентов на базе нашего медицинского отсека. Тут я пожалел, что не догадался снять с нашего трофея еще с десяток медицинских капсул, но явно было уже поздно.

Удивительным было то, что на следующее утро действительно подошла помощь к опекаемому нами конвою, для эвакуации поврежденного тяжелого крейсера даже пригнали такой же большой тягач, и мы наконец-то могли считать себя свободными от имеющихся обязательств по защите конвоя. Именно об этом нас уведомил по связи тот большой арварец, прилетавший к нам договариваться о проведении ремонта. Причем было заметно, что даже он не ожидал такой оперативности от своих коллег, но что-то такое видимо они везли, что ради их безопасности даже расщедрились на два таких же, средних крейсера, как тот, которого мы разобрали в ходе ремонта.

Точно таких же. Аратанских.

Но в экипаже имелись арварские комиссары. А значит это были арварские корабли.

Поэтому после того как конвой прыгнул в направлении конечной точки своего маршрута, мы также нацелились на продолжение своего полета. Памятуя слова прапорщика, я попросил капитана Джабу поприсутствовать при переходе в гипер. И мы стартовали.

При разгоне, даже, несмотря на неплохие компенсаторы инерции, в спинку кресла вдавливает неплохо. В этом плане лучше всего обстоят дела у пилота. Ему есть, за что держаться в пилотском ложементе. А вот на всех остальных местах при разгоне рекомендуется держаться за специальные ручки на подлокотниках. Они изготавливаются из вспененной резины, мягкие, анатомические и к тому же подстраиваются под размеры ладоней пользователя. Только поэтому я удивился, нащупав под ладонью мягкий мех. Вроде бы я не надевал никакую накидку на ручку и тем более я не сторонник меховых изделий.

- Что за? ...

ладонь мягко толкнулась, обнимая маленькую лохматую шею, ...

привычно погладила кошачью мордочку, ...

скользнула по голове между ушами, ...

вновь забралась на шею, чтобы погладить особо чувствительное место и в этот момент меня пронзила ужасная боль.

Заряд статического электричества и острые когти - вот постоянные спутники общения с этим ужасным, но симпатичным, диким домашним животным.

Вы не подумайте, что от кошмара у меня снесло крышу. Шифер съехал еще в Афганистане, и первое время после возвращения в Союз. Но потом я слегка подлечился. Так что вполне обоснованно психиатры признали меня вполне вменяемым и адекватным. Хотя на всякий случай все равно в диагнозе приписали пограничное состояние.

А вдруг рецидивчик наступит.

Но, тем не менее, особо отмечалась связность и логичность моего мыслительного процесса.

Следовательно, если я пишу дикое домашнее, то это всего лишь означает, что, несмотря на все наши усилия по одомашниванию, каждая кошка или кот - это совершенно дикое существо, которое гуляет само по себе, ходит куда попало и совершенно не воспринимает сокровенные желания своих 'одомашнивателей' выспаться в промежуток времени с трех часов ночи и до шести утра.

О!

Некоторые экземпляры могут объявить хозяевам побудку и в полночь и в иное время суток. С 23.00 и до 6.30. Главное, что вот это бодрое состояние настигает их исключительно ночью, потому что почти всё солнечное, дневное время эти экземпляры проводят лежа на наших спальных местах и высыпаются впрок, чтобы быть игривыми к моменту, которое они назначают для плодотворного общения с подопытным хозяином.

Разряд статического электричества вызвал рефлекторное сокращение мышц, напомнившее мне такое частое явление во сне, как приснившееся падение с большой высоты вызывающее пробуждение спящего. Я проснулся и понял, что до сих пор держу руку на голове моей кошки, подлезшей под руку. С чего это я решил ее погладить, я не знал, а вот то, что от кошмара меня избавил именно заряд статического электричества, образовавшийся при поглаживании кошки, я прекрасно понял.

Просто на третье утро моей болезни, ко мне на кровать пришла кошка, которую очень обидело, что ее хозяин манкирует своими обязанностями и не выпускает ее в три часа ночи на так необходимую кошечке прогулку. В три часа ночи, да на мороз? Я не понимаю такого, но обычно кошка приходила ко мне с этой целью каждую ночь. Две ночи моей болезни как то обошлись без ее внимания. Кошка только поглядывала на меня, но на кровать не залезала. Видимо ее что-то пугало, а может быть, она еще и обиделась на невнимание, но вот на третьи сутки она решилась.

Когда мокрый нос коснулся моей руки, я рефлекторно сложил руку лодочкой и погладил голову кошки, чтобы тотчас же получить электрический разряд. Слабый, но достаточный для того, чтобы от неожиданности подпрыгнуть на кровати.

Кстати, раз уж я все равно проснулся, то пришлось сделать и свои дела, чтобы кошка не замерзла от долгой прогулки. Как обычно, кошка проводила меня к деревянной будочке во дворе и позже вместе со мной зашла в дом. На улице было морозно. Сибирь все-таки. Дольше пяти минут даже кошке при очень сильном желании не высидеть.

Да, хотел бы я сказать, что избавился от своего кошмара раз и навсегда, но Вы же сами понимаете, что три часа ночи это не то время, когда человек сразу же переходит в бодрое состояние. Только поэтому я успел узнать, что после экзаменов я проснулся в одной постели с двенадцатилетней девочкой, а рядом спала, обнявшись, вторая пара из пятнадцати - шестнадцатилетних разнополых детей. Я ошалело начал оправдываться, что педофилией не страдаю, но мне пояснили, что собственно именно я всех омолодил, и на радостях мы забыли, что детям до двадцати одного года продажа алкогольных напитков запрещена. А бар то ведь был забит взрослыми напитками.

Мне напомнили, также, что тот ребенок, которая лежит рядом со мной, завернувшись в одеяло - это моя жена, но мы ничем таким предосудительным не занимались, из-за нашего возраста, и что эти дети рядом - всего лишь мой свояк Санька со своей женой. Причем, с учетом того, что все они проснулись раньше, то единственным кто остался без малейшего клочка ткани на теле оказался я. Остальные завернулись в простыни и покрывало с кровати и напоминали бесформенных мумий. И действительно никакого непотребства, просто мой свояк рассказывал скучающим девчонкам историю наших приключеий на планете.