— Бет... — я тихо вздыхаю и сажусь возле нее. — Послушай... Ты, правда, думаешь, что правильно делаешь, настолько погружаясь во все это? Возможно, тебе следует принять то, что он уже давно занят, и не до такой степени увлечен тобой? — Я потихоньку начинаю переживать.

Бет поднимает на меня взгляд. Ее глаза огромные и предательски блестят.

— Но я не могу, Миа. Я люблю его. И он тоже что—то чувствует ко мне. Он дарит мне цветы, билеты в кино. Он ведь не делает это только потому, что хочет казаться милым?

— Все может быть, — осторожно говорю я. — Возможно, это его способ проявить уважение к тебе? Ты красивая и образованная, Бет. Почему обязательно должен быть женатый мужчина?

Бет медленно пожимает плечами, и в этот момент дверь позади нее открывается.

— Ой, так выглядит, будто у вас проблемы с мужчинами, — предполагает Том, когда видит наши склоненные головы. Он криво усмехается. — Я не хочу мешать, Бет, но не могла бы ты принести мне кофе? Я сегодня никак не могу войти в колею.

— Конечно! — Бет сияет и спрыгивает со своего стула, как будто тот превратился в катапульту. Я бросаю на Тома взгляд и замечаю, что он выглядит озадаченно, что, кажется, связано больше с его работой, а не с Бет. Он большой стратег в "Шад", единственный, у кого есть дальновидность и видение будущего. Спокойный, рассудительный мужчина. Не тот, кто будет дарить женщине красные розы, тогда как у него нет на нее планов. Я не могу себе такое представить, но не буду с ним об этом говорить. Бет мне этого не простит.

Том тоже смотрит на меня и на секунду выглядит так, будто хочет поговорить со мной. Но две секунды спустя он проводит рукой по лицу и разворачивается. Повинуясь внезапному порыву, я окликаю его.

— Том?

— Чем могу быть полезен, Миа? — спрашивает он, улыбаясь, и остается стоять у двери.

— Можно я уйду сегодня пораньше? Мой хороший друг проходит сегодня обследование у врача, и я хочу быть рядом. Просто на случай, если... — я тяжело сглатываю.

— Конечно. Я видел презентацию для кампании, но мы можем поговорить о ней завтра. Бюджет для рекламы в печати, на мой взгляд, чересчур большой, это ты мне должна будешь еще обьяснить. С остальным все хорошо, как всегда.

— Спасибо, — с облегчением говорю я, сдерживая себя, чтобы не обнять его. Он на самом деле лучший босс в мире, в этом Бет определенно права. Даже если я, в отличие от нее, не мечтаю о том, чтобы он трахнул меня на своем рабочем столе. Я сбрасываю с себя порочные мысли в то время, как подхожу к своему столу и беру свою сумочку.

На метро я доезжаю до Фритцровиа, где находится кабинет врача, у которого сегодня назначен осмотр для Джея. Мое сердце вырывается из груди, пока я сижу в кафе напротив и жду его. За крохотным столиком у окна, сидя среди студентов с длинными волосами, которые пялятся в свои смартфоны, я оставляю остывать свой чай, пока всматриваюсь на дверь клиники немигающим взглядом.

Десять минут спустя я начинаю нервничать. У него назначено через пять минут, и он должен был быть уже здесь. Моя интуиция все-таки меня не подвела. Сжимая зубы, я достаю мобильный из сумочки и набираю номер Джея, но он не отвечает. Возможно я слишком мнительная. Быть может он сидит сейчас в метро или стоит на своем Харлее в пробке. А может он лежит, содрогаясь в судорогах, в нашей крохотной ванне в Кройдоне... От этой мысли по моей коже бежит холодок. Воспоминание об ужасном приступе, который случился на моих глазах, еще чертовски свежо. Я жую губу, не отводя взгляда от клиники. А потом он появляется. Без шлема, без мотоцикла. Мой пульс учащается. Я прячусь за газетой, чтобы он меня не заметил, и наблюдаю, как он подходит к двери... разворачивается и идет дальше вниз по улице. Что, к черту...

— Извините мне надо идти, — кричу я официанту, который оторопело смотрит на меня, когда я бросаю десятифунтовую купюру на стол и выбегаю на улицу. Джей уже исчез в толпе людей, которая двигается по улице в это время, а я начинаю бежать. Сердце выскакивает из груди, кровь полна адреналина. Через два квартала я вижу его. Он стоит перед витриной магазина, руки в карманах, и смотрит на прилавок, как будто ему больше нечего делать.

— Джей, — кричу я. Его глаза округляются, когда он видит меня. Потом краска заливает его лицо.

— Дерьмо, что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть сейчас на работе? — спрашивает он, не поздоровавшись и не вытащив руки из карманов. По тому, как приподняты его плечи, я замечаю, что от нашей встречи ему неловко.

— У тебя встреча с врачом, говнюк, — говорю я, сузив глаза. — Я просто тебя слишком хорошо знаю. Так и знала, что ты увильнешь. Но здесь и сейчас я лично проведу тебя к доктору Эвансу. Пойдем.

Я протягиваю ему руку, но он не делает никаких попыток сдвинуться с места.

— Миа... — его голос такой тихий, что мне становится страшно. Его глаза... большие, круглые и блестящие. Его подбородок дрожит.

— Джей, что, к черту, происходит? — мое сердцебиение набирает обороты, так, что начинает кружиться голова, как будто после длительной выматывающей пробежки. — Джей? Пожалуйста!

— Я знаю, что со мной. Мне не нужно к этому врачу. Или вообще к любому врачу. — Он поджимает губы и отводит взгляд. Что-то во мне шепчет, что дела плохи. Что у него есть повод врать мне.

— Что с тобой? — мой голос звучит так скрипуче, что мне становится стыдно, но я его больше не могу контролировать. Точно так же, как и все остальное тело. Джей смотрит на меня, и как только видит, что со мной происходит, выпрыгивает на дорогу и ловит черное такси. Он открывает дверь и заталкивает меня на заднее сидение. Потом садится возле меня и называет водителю свой адрес в Хакни.

— Почему ты просто не скажешь мне, что с тобой? — спрашиваю я после того, как водитель снова поднял защитную перегородку и я уверена, что он нас не слышит. — Джей, проклятье, я волнуюсь! Что с тобой?

Я беру его руки. Его пальцы ледяные и окоченевшие, что заставляет меня сжаться.

— Не здесь, — бормочет он, наклоняется и целует меня. Осторожно. Нежно. — Не сейчас.

— Чай? Кофе? Водка? — Джей открывает холодильник, и бросает на меня взгляд через плечо. Квартира еще в худшем состоянии, чем когда я последний раз была здесь, что связано с постоянным отсутствием Джея. Пит очень редко бывает дома, и я задаюсь вопросом, как можно за такой короткий период времени сделать такой бардак? Но на данный момент это не важно, точно так же, как и прогноз погоды в Тайланде.

— Джей, я не хочу сейчас ничего пить. Я хочу получить ответ. Пожалуйста.

Вздохнув, он закрывает холодильник, убирает миску с остатками макарон со стула и присаживается возле меня. Потом берет мои руки, переплетает пальцы и пристально смотрит в глаза.

— Миа, у меня опухоль мозга, — говорит он и мне становится плохо. Перед глазами появляются белые вспышки, а кровь так стучит в моих ушах, что я не понимаю ни одного слова.

— Что? Подожди! — секунду спустя, я перебиваю его. — Что ты сказал?

— У меня опухоль мозга. Злокачественная. Глиобластома — так называется эта штука. На фотографиях выглядит так, как будто мне в голову нагадили голуби. Я называю ее Глио. Почему—то мне было важно, чтобы у этой хрени было имя, чтобы я мог на нее периодически кричать.

— Джей. Джей! — я вырываю мои руки из его, и начинаю трясти за плечи. — Прекрати!

— Миа...

— Если это какая—то дурацкая шутка... — говорю я предостерегающим тоном, потому что мне хочется верить, что он сейчас чертовски плохо пытается надо мной подшутить. — Это не смешно!

— Извини, сокровище, — говорит он извиняющимся тоном, наклоняется, и проводит руками по лицу. — Мне так жаль, что это не шутка.

Мои глаза горят. Мне так плохо, и такое ощущение, что мое сердце кто-то схватил ледяной рукой и вырывает его с корнем. Я не могу дышать. Не могу думать.

— Извини, правда. Я не хотел тебе... — начинает он.

— Когда именно ты хотел мне об этом сказать? — тихо спрашиваю я.