— Это гениально, — считает Джей и бросает на меня взгляд, который, к счастью, Бен не замечает. Я кусаю губу, делаю большой глоток воды, и ем дальше. Хорошо, что никто из них не спрашивает, почему я не пью вино. Но если я и дальше собираюсь хранить мой секрет, мне нужно придумать отговорку.

— Ну да, нормально, — бормочет Бен после третьего куска. — Как-то...

— Нет, серьезно, чувак. Это действительно вкусно. —Джей снова смотрит на меня, и внутри растет истерический смех, что я давлюсь. Джей берет еще немного, потом резко кладет вилку в сторону, и я замираю. Его лицо меняет цвет. Всего один шаг, и он возле раковины, наклоняется над ней, и...

— О, господи, — я тороплюсь к нему, но он отодвигает меня в сторону и его рвет в раковину во второй раз.

— Я клянусь, Бен... на самом деле все не так плохо, — я поднимаю руки и обращаюсь к своему мужу, который сконфуженно смотрит на Джея. Я заботливо протягиваю Джею полотенце, которым он вытирается после того, как он помыл рот и попил воды прямо из крана.

— Извини. Дерьмо, мне действительно жаль, — бормочет он, и прижимает кулаки к вискам. Потом пошатывается в сторону, как будто бы пьяный. Еще перед тем, как я могу отреагировать, Бен уже возле него.

— Все в порядке, друг? — Бен поддерживает Джея за плечи, и ведет в коридор. Мое сердце начинает биться бвстрее, в то же время, напоминая мне о пластиковой палочке в кармане, и я понимаю, что я должна быть той, кого рвет над раковиной. Нервно следую за ними в спальню, и застаю Бена на коленях перед сумкой Джея.

— Я могу тебе чем-то помочь? — спрашиваю я, и сажусь возле Джея на кровать. Он выглядит оцепеневшим и отсутствующим. Когда я беру его за руку, он пытается улыбнуться.

— Мне жаль, сладкая. Это было чертовски невежливо.

— Эй, даже не думай об этом, — говорю я, нахмурив лоб. — Что происходит? Снова приступ мигрени?

Джей кивает, сжав зубы, и Бен протягивает ему две зеленые таблетки, которые достал из упаковки.

— Держи. Думаю, они должны помочь.

— Я принесу воды. — Я встаю и иду в ванную, чтобы наполнить стаканчик для чистки зубов. Джей глотает таблетки, потом падает снова на кровать и трет обеими руками лицо.

— Бл*дь, — стонет он. Я слышу, как стучат его зубы.

— Может, стоит позвонить врачу? — тихо спрашиваю Бена. — Мне кажется, это не нормально.

— Я не знаю. — Бен жует нижнюю губу. — Возможно, я должен отвезти его в больницу, или что-то вроде того. Я не знаю, что нужно делать.

— Скоро станет лучше, — бормочет Джей с кровати. — Долбаные таблетки обычно действуют быстро.

— С тобой что-то не в порядке, — говорю я. Из-за переживаний за него, я забываю о собственных проблемах, которые появились полчаса назад. Как быстро меняются приоритеты. — Это точно ненормально. Ты должен обязательно показаться врачу. Вот...

Я вырываю лист из записной книжки, которая лежала на прикроватной тумбочке, и записываю адрес.

— Это мой домашний врач, он просто супер. Позвони ему и договорись о приеме.

— Ага, конечно. — Джей берет листок и закатывает глаза. Со злостью выхватываю записку и засовываю ее себе в карман штанов. — Ладно. Я сама позвоню ему завтра утром и договорюсь о приеме. И если понадобится, я потащу тебя туда за уши. Понял?

— Ой-ой. — Джей осторожно улыбается. — Она всегда была такой... доминантной, — говорит он Бену. — Но мне это нравится.

Они вместе смеются, но эта улыбка не кажется настоящей. Покачав головой, я поднимаюсь.

— Я не понимаю, почему ты до сих пор не обследовался. Что тебе мешает?

— Ничего, сладкая. Ты права. Мне просто стыдно. И мы можем сейчас больше не говорить об этом? — он встает, подходит ко мне и смотрит пристально в глаза, от чего мне становится жарко.

— Перестань так делать, — предупреждаю я. — Ты не будешь меня гипнотизировать. Даже не думай.

— Я и не собирался, — говорит он тихо и целует меня в щеку. Потом в шею. Видимо, ему уже лучше. Возможно, даже слишком хорошо.

— Вот. Это для тебя. — Изящным движением руки он заводит руку мне за спину, а потом, когда возвращает ее на место, я вижу в ней белую лилию. Я оторопело смотрю на него.

— Как ты это сделал?

— А я знаю, а я знаю, — Бен громко смеется, и Джей подмигивает ему. — Но не скажу.

Смеясь, я беру лилию и вдыхаю ее запах.

— Спасибо. Как мило, что ты подарил мне похоронный цветок.

— Похоронный цветок? — Джей таращит глаза. — Ты с ума сошла! Лилии -—королевы цветов! А ты не заслуживаешь меньшего, чем королева. Потому что ты и есть королева.

Он наклоняется ко мне, а потом я вдруг оказываюсь перекинутой через его плечо, и заливаюсь смехом.

— Джей, поставь меня! — кричу я, и барабаню кулаками по его спине. Он тащит меня в гостиную, как будто я вешу не больше пяти килограмм, а Бен, улыбаясь, следует за нами.

— Ваше Величество... Ваш трон. — Он усаживает меня в кресло, потом становится на одно колено, раздвигает мои ноги руками, и меня тут же бросает в жар, когда я понимаю, что он собирается делать. Бен становится позади кресла, и кладет руки мне на плечи. Пока Джей стягивает с меня джинсы и носки, Бен целует меня. А потом с одного на другой момент я чувствую везде руки - много рук. Они под моей футболкой, на шее, на коже, которая с каждой секундой становится горячее, потому что Джей наклоняет голову между моих бедер и целует меня. Но сегодня я не могу расслабиться. Не могу думать ни о чем другом, кроме как о ребенке, который растет в моем животе. Его отцом является одним из двоих мужчин, которые любят меня, как королеву. И от этого мне становится страшно.

Я не могу довериться Бет. Вместо этого я сижу сама и ломаю голову над тем, как и когда я должна рассказать мужчинам о том, что произошло. Что один из них станет отцом, но кто именно мы не знаем. Я ищу в интернете забавные идеи как можно сообщить мужчине, что вскоре ему придется менять подгузники, но ни одна из них мне не нравится. У меня нет желания тест на беременность спрятать в пироге (серьезно, это ведь гадко), так же как и делать надпись имени ребенка на крошечных ползунках. Естественно, что я не могу это долго скрывать, хотя бы из-за того, что на этой неделе я не пила алкоголь.

Но у меня есть время, чтобы сходить к гинекологу. Наверное, я должна убедиться в том, что с ребенком все в порядке, прежде чем сообщу об этом двоим мужчинам, и с этим сброшу на них зажженную бомбу. Ближайшая возможность попасть к врачу - через две недели, но я понимаю и не настаиваю. То, что я не понимаю – так это то, что ближайшая возможность попасть к врачу Джею - в конце февраля.

— Послушайте, это действительно срочно. СРОЧНО. У моего друга сильные мигрени, и даже был приступ эпилепсии. Я переживаю, и мы не можем ждать четыре недели, - обьясняю я приветливо даме по телефону. Когда я с телефоном у уха пробегаю мимо Бет, ее брови взлетают вверх.

— А раньше совсем никак? Мы доплатим, если нужно, — пытаюсь я, после того, как она третий раз сказала, что свободного времени для нас нет.

— На следующей неделе? Тогда вы могли бы в обед как-то втиснуться, — уступает она, потому что я не прекращаю настаивать, и я облегченно выдыхаю.

— Да, конечно! Когда? — я записываю день и время приема, благодарю ее.

— Что случилось? Бен заболел? — спрашивает Бет.

Я мотаю головой.

— У Джея продолжительная мигрень, и он принимает сильные медикаменты. А в Берлине у него был эпилептический припадок.

— Вот дерьмо, — Бет жует нижнюю губу, не глядя на меня. — Это... не хорошо. Ты же знаешь, верно?

— Конечно, — вру я. — Но не нужно всегда думать о самом худшем, верно?

Бет кивает, но поскольку она самый большой ипохондрик из тех, кого я знаю - она принимает все близко к сердцу. Зачем нужна Википедия, если можно спросить Бет? Поэтому я провожу остаток дня в офисе, чтобы поискать в гугле подобные симптомы. О чем потом сожалею.