Мужчина обнял девушку крепкими… успокаивающими… объятиями, заставляя ее дрожать. Он взял ее, сделал то, что хотел… и она позволила ему. Вик попыталась отдышаться, пошевелиться, — спастись бегством, — но Калум предостерегающе зарычал ей в ухо.

Дрожь пробежала вниз по ее позвоночнику.

И всё же его руки оставались нежными, а губы мягкими, когда он поцеловал ее в щеку. — Кошечка, неужели ты не можешь довериться мне, что я не причиню тебе боль, которая тебе не понравится?

Вик прикусила губу от странного желания заплакать и сумела лишь кивнуть. Он не причинил ей вреда. Определенно выталкивал ее за пределы зоны комфорта, и все же, все, что он делал, заводило ее еще больше.

И это было еще страшнее.

— Спасибо, кариада, что разделила со мной одну из моих фантазий. — Он легонько прикусил девушку за затылок, отчего по ее рукам побежали мурашки, и добавил, — Мы с Алеком будем заинтересованы в том, чтобы помочь тебе осуществить некоторые из твоих. Сегодня вечером.

Боже, я могу не пережить следующие несколько месяцев.

***

Ноги Вик всё еще немного дрожали, когда она шла рядом с Калумом по главной улице. Холодный сухой ветер хлестал ее по раскрасневшемуся лицу.

— Что это вообще было? — спросила она. — Обычно ты не… я имею в виду, сейчас день.

И почему после такого бурного секса она всегда чувствует себя… маленькой? Беспомощной?

Калум остановился и повернул девушку лицом к себе. Словно она была ребенком, он застегнул молнию на ее куртке.

— Ты разбиваешь мне сердце, когда грустишь или плачешь, кариада, — мягко сказал он. — Ты была нужна мне. — Ямочка появилась на его щеке, когда он улыбнулся. — Навязывание удовольствия было лишь побочным эффектом.

Виктория отвела взгляд от его пристального взгляда.

— Будь я проклята, если понимаю, как ты это делаешь, — пробормотала она. — Я никогда…

— Никогда не отдавала контроль. Мы знаем. Я думаю, тебе давно нужен был любовник, способный управлять тобой, но ты не доверяешь, — не доверяла, — никому настолько, чтобы дать ему такую власть. — Его рука обхватила ее щеку, возвращая ее взгляд к нему. — Я польщен, что ты доверила мне свою капитуляцию.

Его слова проникали в нее, вызывая дрожь глубоко внутри.

Почему это звучало так… правильно?

Он и его гребаные фантазии… возможно, у нее и была пара снов, где Вик находилась в роли рабыни, но воплотить их в жизнь на самом деле? В реальной жизни? Черта с два. Никто никогда не получит над ней такую власть.

Вот только он уже получил ее.

Сержант — рабыня.

— Черт возьми, если твой Бог доверяет тебе столько власти, кто я такая, чтобы не согласиться?

Его глаза загорелись весельем.

— Теперь и твой Бог тоже, котенок. Но если ты действительно испугаешься, будешь подавлена или тебе реально будет больно, искреннее «стоп» остановит и меня, и Алека. С другой стороны, если ты просто говоришь «нет» без настоящих возражений, я это пойму. — Его улыбка была зловещей. — И поскольку тебе это, похоже, понравилось, я, вероятно, снова отшлепаю тебя.

Боже.

При этой мысли ее тело вновь проснулось, и она с трудом сглотнула. Давайте поговорим о контроле, а не о наказании. Пожалуйста.

— То, как ты приказываешь мне… Алек не… это не так с Алеком… — Виктория не знала, как объяснить.

— Ты и Алек — равны в постели. — Сверкнув улыбкой, он погладил ее волосы. — Я же доминирую.

От этих слов у девушки по коже побежали мурашки, но она постаралась не обращать на них внимания.

— Это ты так думаешь.

Рука Калума сжала ее волосы, и он запрокинул ее голову назад. Она могла убежать — приемы, как уйти от захвата проносились в ее сознании, — но ощущение его рук, превращающее ее тело в желе, удерживало Вик на месте.

Он подождал секунду, потом легонько поцеловал ее.

— Я не думаю, кошечка, я знаю.

Калум отпустил ее и, притянув к себе, обнял за талию, прежде чем снова двинуться по дорожке.

— У тебя какие-то дела в городе? — спросила она.

Мужчина еще не закончил распаковывать коробки.

— Да. — Он провел пальцем по ее щеке. Кожа Виктории всё еще была такой чувствительной, что девушка ощущала зуд до кончиков пальцев ног. Судя по тому, как пылал взгляд мужчины, он это понимал. — Я отведу тебя к Алеку.

Алек. Вик закрыла глаза, чувствуя, как вина, словно грозовая туча, накрывает ее. Она ни разу не подумала о нем. Ни разу, пока они с его братом трахались, как кролики, по всей таверне.

— Калум. — Девушка остановилась. Что она могла сказать? — Черт, это полный бардак, — пробормотала она себе под нос.

Мужчина провел костяшками пальцев по ее щеке так нежно, что Виктории захотелось снова прижаться к нему.

— Тебе еще многое предстоит узнать об обществе оборотней и сексе. Это трудно объяснить, особенно человеку, выросшему в иных условиях.

— Например?

— Пока просто знай и верь, что когда дело доходит до спаривания, сородичи чувствуют себя единым существом. Нет никакой ревности, когда кто-то один занимается любовью с женщиной, не больше чем, если бы твоя левая рука завидовала правой при прикосновении к мужчине.

— Но ты говорил мне, что Торсон получил шрамы в борьбе с медведем за женщину той ночью…

Калум дернул девушку за волосы и притянул к себе.

— Сородичи не станут драться друг с другом из-за самки, но все остальные ведут честную игру. И мы обсудим это позже, сомневаюсь, что центр Колд Крик подходящее для этого место. — Мужчина кивнул Ребекке Вестерланд, которая покидала продуктовый магазин Альберта Бэти, а затем посмотрел на Вик. — Алек обязательно потребует свою долю твоего внимания, поскольку каждый из нас готов наслаждаться тобой.

Не дожидаясь, пока девушка заговорит, Калум открыл дверь в полицейский участок и пропустил Викторию внутрь.

Алек сидел в своем кабинете, склонив голову над документами. Она не могла не восхищаться его широкими плечами. Было что-то сексуальное в крутом парне, занимающемся бумажной работой. Сегодня утром он оставил розу на ее подушке. Он был таким милым и, несмотря на заверения Калума, чувство вины лежало тяжелым камнем у Вик в животе.

Шериф поднял глаза.

— Насчет времени. Вы должны были прийти час назад.

Его ноздри раздулись, а глаза прищурились, пока он изучал Вик. Девушка покраснела, зная, что ее губы распухли. Черт, она, вероятно, пахла Калумом. Удивив ее, Алек улыбнулся с чем-то вроде одобрения во взгляде. Вот черт.

Мужчина указал на стулья возле стола, ожидая пока она и Калум сядут.

— Вик, мы с Калумом обсуждали твое пребывание здесь. Работа официантки может быть веселой, но это не навсегда. Не для такой как ты.

— Как я?

— Умная, опытная, жесткая, как гвоздь, посвящающая всю себя тому, чем занимаешься. Тебе нужно что-то более сложное, чем пустяковая работа, — ответил Алек.

— Что ж. — Она моргнула, чувствуя, как ее наполняет тепло. Неужели он действительно видел ее такой? — У тебя есть решение?

Интересно какое? Вербовка? Вступить в морскую пехоту? Я уже там.

— Ага, — самодовольно сказал Алек. — Работай на меня.

Здесь?

Девушка оглядела крошечный полицейский участок. Диспетчер по одну сторону двери. Стол Алека, с другой стороны стол патрульного. Дверь в две печально известные тюремные камеры в задней части здания.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Ооо. — Вик прикусила губу. Работа в полиции. Защита людей. Использование мозга для решения проблем. — Разве для этого мне не нужны какие-то сертификаты, курсы и прочее?

— Ты их получишь. Но пока не решишь, нравится ли тебе это, и я не пойму, что всё хорошо, мы будем называть тебя младшим помощником шерифа.

— Я думаю, у тебя на примете есть более квалифицированные люди.

— Вряд ли. — Алек спокойно смотрел на нее. — Квалифицированные люди редко хотят работать в скучной провинциальной глубинке. Из тех, кто это делает, слишком много высокомерных ублюдков, которым я не доверил бы и вывоз мусора. — Шериф провел рукой по волосам. — У меня есть пара хороших парней, сейчас. Мужчины, которые здесь по той же причине, что и я, потому что здесь живут их семьи и друзья.