Подчинившись, девушка ускорилась, но, когда Алек отпустил ее запястье, чтобы поласкать грудь, сбилась с ритма. Из Вик вырвался низкий стон, который она подавила.

Всё еще сопротивляется. Если и существовала женщина, нуждающаяся в жестком контроле и перегрузке чувств, это была она. Калум медленно выскользнул из нее, затем снова вошел, вращая бедрами, в поисках заветного местечка. «Чуть ниже», — он помнил с того раза в пещере. Потребовалось еще несколько пробных толчков, прежде чем она стала мягкой внутри, тогда как внешнее колечко мышц сдавило его, словно тисками. Нашел. Мужчина изменил положение тела, чтобы с каждым толчком задевать нужную точку. Ее ягодицы напряглись, и вскоре она застонала, низко и протяжно.

Алек рассмеялся, притягивая ее голову и заставляя девушку двигаться, пока он играл с ее сосками, выкручивая и легонько пощипывая их.

Калум догадывался, что мысли Вик распадаются на части. Он продолжал двигаться, легко и неторопливо: — Соси член Алека сильнее, кошечка. Заставь его кончить. — Он кивнул брату, чтобы тот действовал.

Алек сжал руки на волосах девушки, направляя ее. Вик шумно сосала, вбирала его всё глубже. Вскоре мужчина предупреждающе застонал. Бедра Алека напряглись, и Вик принялась судорожно сглатывать. Шериф откинул назад голову с долгим, счастливым вздохом. Его хватка ослабла. Виктория удовлетворенно промычала и осторожно выпустила его, облизываясь и гладя мужчину по животу.

Калум заметил, что во время секса Виктория расслаблялась и демонстрировала всю ту нежность, что находилась внутри нее, и это тронуло его сердце.

Алек потянул девушку за волосы: — Спасибо, малышка. Ты была великолепна.

Калум подождал, пока Вик восстановит дыхание, а затем встретился взглядом с Алеком. Как и большинство оборотней, они часто делили женщин за эти годы, но никогда раньше это не казалось таким… правильным… словно Виктория идеально подходила им. Брат ухмыльнулся, когда Калум стиснул бедра девушки и толкнулся в нее. Никакого больше «легко и неторопливо». Ему нужно было взять ее, и он делал это жестко и глубоко, с каждым толчком задевая то самое сладкое местечко.

Бедра Вики задрожали, и девушка застонала. Но этого было недостаточно. Алек наклонился и скользнул головой под нее, чтобы он посасывать ее покачивающуюся грудь. Виктория вздрогнула, и ее лоно сжалось вокруг члена Калума. Она толкнулась бедрами навстречу его телу, подстраиваясь под ритм Калума.

Еще рано.

Мужчина разжал хватку на ее правом бедре и обвил рукой талию девушки. Его пальцы прошлись вниз по ее животу, еще ниже, и потерли скользкий клитор. Вик напряглась, и он улыбнулся.

Алек, видимо, укусил ее, потому что она вскрикнула и попыталась отстраниться. Вместо того, чтобы позволить ей сделать это, Калум раздвинул колени Виктории еще шире, усиливая ее беспомощность, а затем вошел в нее жестче, быстрее, дразня клитор при каждом толчке.

Тело девушки напряглось, а киска сжалась, словно кулак. В каждом вдохе Вик слышался сдерживаемый стон, а затем она совсем перестала дышать, и Калум понял — ее ощущения сконцентрировались в одной точке… жаждущей его прикосновений.

Мужчина замурлыкал, зная, что Алек услышит и усилит свое внимание, и затем Калум сжал пальцами клитор Вик твердой, безжалостной хваткой, пока он вдалбливался в нее.

Сильная дрожь прошла сквозь ее тело, и девушка закричала от наслаждения — самый прекрасный в мире звук — каждый прерывистый крик соответствовал сильному сжатию ее оргазма вокруг его члена.

У Калума снесло крышу. Он сжал бедра Виктории обеими руками, глубоко входя в нее, и, отпустив себя, с протяжным воем он наполнил ее своим семенем. Возможно, однажды Херне и Мать благословят их потомством.

Воцарилась тишина.

Голова девушки была опущена, а ребра вздымались от тяжелых вздохов. Калум поцеловал ее в шею и перевернул на бок, оставаясь позади нее, в ней. Алек развернулся и зажал Вики между ними. С удовлетворенным вздохом она чуть двинулась, прижимаясь поближе. Когда их самка положила голову в изгиб плеча Алека, брат послал Калуму сонную, радостную улыбку и прошептал: — Наша.

* * *

Калум не спал. Пока отблески рассвета раскрашивали занавески, он лежал и смотрел на двоих спящих, ощущая правильность их единения. Когда Виктория напряглась во сне, он успокаивающе зашептал, поглаживая девушку по плечу. Она расслабилась, и ее дыхание вновь замедлилось. Вик доверяла ему даже будучи в самом уязвимом состоянии.

Я позабочусь о твоем сердце, маленькая кошка.

Как только сквозь занавески пробился солнечный свет, Калум выскользнул из постели, быстро принял душ и сделал себе чай. Джейми всё еще спала на диване в гостиной. Двое маленьких домовых склонили головы в ответ на его тихое «спасибо» и исчезли. Нужно бы купить им немного густых сливок и, возможно, одно из пирожных Энджи в награду за то, что присмотрели за Джейми.

Он устроился возле дочери, попивая чай, и просто смотрел на нее. Он часто так делал в последнее время, не правда ли? Но он был так близок к тому, чтобы потерять их всех.

Калум осторожно убрал волосы с веснушчатого лица девочки. Не считая нескольких синяков и царапин, она не слишком пострадала в драке. Дочь была намного крепче, чем он думал, больше похожа на Викторию, чем на Ленору.

Некоторое время спустя из кухни, зевая, вышел Алек с чашкой кофе и утренней газетой в руках. Калум слышал звук включенного душа: Виктория тоже проснулась. Она будет смущена? Или, вероятнее всего, выпустит свои шипы, чтобы скрыть тот факт, что ей не все равно.

— Брат, нам нужно убраться в гостевой комнате, чтобы у Виктории было личное пространство.

— Хорошая идея. В ее доме слишком опасно.

Когда Джейми что-то проворчала во сне, Алек улыбнулся: — Она выглядит лучше.

— Да. Но ей нужно будет снова обратиться. Скоро. То, что ты и Виктория здесь, должно помочь.

Алек поразмыслил и медленно кивнул: — Ага. И злючке тоже не помешает начать обучение.

— Какое обучение? — спросила Виктория, заходя в комнату, закутавшись в темно-зеленый махровый халат Алека.

От горячего душа лицо девушки приобрело милый розовый оттенок, щеки покраснели, поцарапанные щетиной, а губы припухли. Она выглядела хорошенько оттраханной.

Встретившись взглядом с Калумом, она покраснела еще сильнее. Все-таки не колючая. Застенчивая. Мужчина слегка улыбнулся, очарованный этой мыслью.

Девушка опустилась на колени возле дивана, чтобы проверить Джейми: — Это здоровый сон. Она в порядке.

Ее нежность отозвалась теплом в груди Калума. Она действительно волновалась за его котенка, не так ли? Убрав прядь волос с щеки Джейми, девушка встала, лицо приобрело отстраненное выражение — дверь к ее доброму сердцу закрылась.

Он бы предпочел, чтобы она не закрывалась от них. Калум поднялся и схватил ее за халат, притягивая ближе к себе, чтобы накрыть ее рот долгим утренним поцелуем. Мягкие, припухшие губы, аромат чистой женской кожи. Когда мужчина поднял голову, ее взгляд был затуманен, а руки вцепились в его бицепсы.

— Доброе утро, маленькая кошка, — произнес он мягко, вновь касаясь ее губ. Он бы с удовольствием приветствовал ее подобным образом до конца своих дней.

— Доброе утро, — сказала Виктория, явно пытаясь вернуть самообладание, но хриплый голос выдавал ее с головой. — Эм. Вы говорили про обучение?

— Мы будем учить тебя обороту, контролю и хитростям животной жизни, — ответил Алек. — Поначалу это всё довольно странно.

— Это я уже поняла, — произнесла Вик с кривой улыбкой. — И вы двое будете моими наставниками?

— Если захочешь. — Калум провел пальцем по ее розовой щеке. — Попросить кого-то обучать тебя значит оказать ему честь, так что, если есть кто-то, кого бы ты…

— Нет, — перебила она. — Я обещала Джейми, что мы будем учиться вместе. Логично, что у нас будут общие учителя.

— Действительно.

Логично. Черт побери, он надеялся, что они с Алеком нравятся ей больше, чем просто наставники. Он хотел, чтобы она была в его жизни, в его руках, спорила с ним о политике и освещала его дни. Тем не менее, она всё еще не произнесла ни слова нежности — и им пока не было дозволено сделать это.