— Аааа!

«Слишком большой». Ее пальцы царапали камень, пока Виктория пыталась приспособиться к его размеру. Она сама просила об этом, только не ожидала, что почувствует себя… порабощенной. Что таким способом он украдет у нее еще больше контроля.

Калум не двигался, его пах прижимался к ее ягодицам:

— Дыши, самочка.

Она глубоко вздохнула. Снова.

— Хорошо, — сказала она, стараясь не выдохнуть. — Продолжай.

Его глубокий голос растекался патокой, когда он сказал:

— О, непременно, кариада.

Вызывая у нее шок, его пальцы переместились на лобок. Он потянул за волоски, посылая крошечные колющие ощущения по ее коже. Вся ее сердцевина изнывала от болезненного желания, но его член не двигался. Мужчина коснулся ее входа, где она так плотно обхватила его ствол, и провел влажным пальцем по пульсирующему клитору. От наплыва ощущений, Вики вздрогнула.

— Что ты делаешь? — ее кровь закипала в жилах.

— Именно то, что хочу.

Его палец безжалостно скользил по клитору, делая с стояк еще тверже, пока он не увеличился настолько, что начал причинять боль. Когда девушка пошевелилась, оборотень положил руку ей на ягодицы, удерживая на месте, в то время как другая рука сводила ее с ума.

Ее разум поплыл:

— Калум, нет.

— В данный момент, кариада, — шептал он, — командуешь не ты. Но ты можешь попросить о том, что хочешь.

«Блять. Проклятье». Он знал, где и как надавить, просовывая палец внутрь, присоединяя к своему огромному члену или прикасаясь к клитору, так, что вся ее киска запульсировала, словно оголенный нерв. Калум удерживал Вики, пока она не захныкала, ее бедра извивались, чтобы получить его прикосновение… там. Девушка задыхалась, тихонько стонала, не в силах ни думать, ни протестовать, пока он поднимал ее все выше. «Если бы он просто коснулся…»

Вместо этого он вышел и неумолимо вернулся. С медленным скольжением его члена, удовольствие вибрировало внутри нее. Она чувствовала, как закатились ее глаза. Ее влагалище сжалось вокруг него, мышцы бедер задрожали, когда его легкое прикосновение приблизилось к клитору, а затем он снова убрал руку. Давление становилось всё сильнее и сильнее, и каким-то образом, понимая, что он не позволит ей сбежать, девушка приподнималась выше, пока в ее голове не осталось ничего, кроме медленных толчков во влагалище и его кружащего вокруг клитора пальца.

— Правильно, — тихо сказал Калум. — Я учу тебя тому, что не нужно всё контролировать. Отпусти это, кариада. Я позабочусь о тебе.

Она хотела, и она сделала. В последний раз она попыталась двинуться, оказать сопротивление, но его рука удержала ее на месте. С хриплым стоном Виктория сдалась. И прошептала:

— Пожалуйста.

Мужчина поцеловал ее в шею, его губы были теплыми и нежными:

— Самочка, я буду рад угодить тебе.

Его беспощадные руки обхватили бедра девушки, поднимая ее зад выше, в то время как его член жестко вошел в нее. Глубоко. Снова и снова, пока всё внутри нее не сконцентрировалось в одном месте… и взорвалось, огромной бомбой, распространяющей волны удовольствия по телу. Ее бедра попытались преодолеть безжалостную хватку мужских рук, но ощущение его контроля послало еще одну восхитительную волну удовольствия вверх. «Боже, Боже, Боже».

С грубым, сексуальным смехом Калум вдалбливался в нее короткими жесткими ударами, и затем вошел глубоко. Она могла чувствовать, как его эрекция пульсирует внутрь нее, и как он становится все более скользким.

Он играл с ней, дразня пальцами, его член входил и выходил, пока мужчина не вытянул из Вики всё до последнего спазма, пока она не стала чувствительной к малейшему прикосновению, и не обмякла с бешено бьющимся сердцем в груди, покрытая потом. Когда Калум перевернул девушку и поднял на руки, она могла только стонать.

Она сглотнула, и голос ее прозвучал шепотом:

— Ублюдок.

Оборотень улыбнулся и вынес Викторию из воды. Вытерев себя и ее, отмахнувшись от попыток помочь, он уложил девушку на постель и опустился рядом.

— Ты слишком торопишься, кариада, — пробормотал он и провел пальцем по ее щеке. — В этот раз мы немного растянем удовольствие.

Когда ее глаза расширились, он запустил пальцы в ее волосы, чтобы удержать для еще одного поцелуя.

Несколько часов спустя Калум лежал рядом с Вики на одеялах, наблюдая за дыханием девушки. Он провел пальцем по ее шее, влажной от пота, пульс всё еще был учащенным. Ее глаза были закрыты, ресницы отбрасывали темные тени на нежную кожу. Его тело гудело от удовольствия. Когда она, наконец, расслабилась под его контролем и прекратила создавать барьеры, защищая себя, то стала отзывчивой и щедрой партнершей.

Он обвел пальцем набухшие соски девушки. Атласная кожа стала темно-красной от его посасываний и укусов.

Виктория распахнула, всё еще слегка затуманенные от страсти, глаза:

— Надеюсь, ты не собираешься начать всё сначала?

«Он брал ее… много раз».

Калум улыбнулся:

— Нет, кариада. Думаю, на сегодня с тебя достаточно. — Достаточно, потому, что она вздрогнула, когда он вошел последний раз, и даже приблизившись к оргазму, хотела прекратить. Он обнял ее за щеку и легонько поцеловал. — Мне просто нравится прикасаться к тебе.

Губы девушки изогнулись, и она потерлась о его руку, словно кошка. Сердце Калума сжалось. Потребность заботиться о ней, сделать ее своей, стала невыносимой.

— Так что мы будем делать завтра? — спросила она слегка охрипшим голосом. Последние два раза, когда она отдалась ему полностью, без запретов, крики ее наслаждения эхом разнеслись по пещере.

— Ты встретишься со старейшинами. Нужно предупредить их на тот случай, если охотники за оборотнями зайдут дальше, чем я ожидал. Мы проведем там ночь и вернемся в Колд Крик, готовые к бою.

— Ты сказал, что эти старейшины живут изолированно, чтобы не быть рядом с людьми. — Ее брови сошлись на переносице. — Потому что они ненавидят людей или потому что боятся?

«Похоже, ее мозг вообще не прекращал работать».

— В основном боятся и… — «как бы это сказать?» — Живя среди людей, оборотень должен быть всегда осторожен, не только при трансформации, но и в словах и привычках. Это напрягает, и по мере того, как даонаины стареют и становятся более забывчивыми, для них это особенно обременительно.

— Полагаю, люди могут плохо отреагировать, узнав о нас.

Он почувствовал, как напряглась челюсть, как сжалась в кулак его рука и… понял, что не только ее барьеры исчезли.

— Калум? — Вики приподнялась на локте. — Что… что-то случилось с тобой, не так ли?

Он уставился на каменную стену, пока она гладила его по плечу, привлекая внимание. Ее взгляд был нежным, отражая переживания за него.

«Как странно чувствовать женскую заботу и желание разделить печаль. У него никогда не было такого с Ленорой».

— Много лет назад я был женат. — Он положил ладонь на ее маленькую руку, прижимая ту к своему лицу. — Она была единственным ребенком. Застенчивым. Любила рисовать и словно эльф жила одним моментом. Часто забывала приготовить еду или сжигала ее, когда готовила, а еще она пренебрегала правилами использования порталов или перемещения вблизи троп. — Он остановился, не желая делиться тем ужасом, но глаза Виктории молили о продолжении. Эта женщина не уклонялась от боли. — Полевые цветы расцвели, и она отправилась на высокогорные луга. Насколько мы узнали, человек видел ее перевоплощение. Когда она не вернулась, я пошел ее искать. И обнаружил тело слишком близко к пешеходной тропе, ее глаза смотрели в небо, словно задаваясь вопросом, почему помощь так и не пришла. Человек использовал ее собственную кровь, чтобы написать «ДЕМОН» на ее груди. Позже мы узнали, что он был религиозным фанатиком.

Мужчина стиснул зубы, погрузившись в воспоминания, и его охватила ярость. Он выследил убийцу в лесу, и его легендарное самообладание пошатнулось в тот момент, когда он почувствовал запах Леноры, увидел ее кровь на мужчине. Когда он пришел в себя, земля была пропитана кровью, а тело человека искалечено до неузнаваемости. Крики этого мужчины годами преследовали Калума в ночных кошмарах.