Литмир - Электронная Библиотека

В дверь постучали.

Бог весть как долго это продолжалось. Только теперь, когда все крабы были убиты, стало достаточно тихо, чтобы услышать стук.

Адам в ужасе взглянул на Ронана.

– Постель, – прошипел тот. – Застели ее пока.

Стук продолжался.

– Секунду! – крикнул Адам.

Они вдвоем лихорадочно запихнули кучку раздавленных крабов под одеяло. Ронан сунул доску под кровать, где она плотно прижалась к днищу, желая лететь.

Адам подошел к двери. Едва дыша, приоткрыл.

– Что?

– Адам Пэрриш, – произнес сочный голос Флетчера, – что, блин, у вас творится? Уже вызвали инспектора.

– Флетчер, слушай, я… – начал Адам.

Флетчер распахнул дверь.

Он воздвигся на пороге во всю свою величественную ширь, с учебниками под мышкой, с прилизанными волосами.

Комната представляла собой захватывающий образчик современной живописи – смелый текстурный эксперимент с оторванными крабьими ногами, яркими полужидкими внутренностями и некоторым количеством крови. Вдобавок уже начало пахнуть выхлопом.

Флетчер обвел все это глазами. Его взгляд упал на импровизированное копье Ронана.

– Мой флаг, – сказал Флетчер.

Адам поспешно захлопнул дверь.

– Стены, – продолжал Флетчер.

От крабьих внутренностей на них облезла краска, а летающая доска оставила несколько крупных вмятин.

– Кровати.

Постельное белье было порвано и испачкано.

– Окно.

Одно из стекол почему-то оказалось разбито.

– Мотоцикл, – закончил Флетчер.

До Ронана дошло, что тот, возможно, убьет его прямо сейчас, если этого раньше не сделает Адам. Он выключил мотоцикл. Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, как, потому что ключа не было, но в конце концов Ронан нашел рычажок с надписью «да/нет».

Ничего совсем уж сверхъестественного в этой картине не было – если не знать про крабов под одеялом и летающую доску под кроватью.

Всего лишь несколько тысяч долларов ущерба, причиненного университетскому общежитию, давящее чувство вины и спешащий на шум инспектор.

Адам сказал:

– Помоги мне.

9

Пусть даже Брек Миртл, теоретически, был заводилой во всем этом деле, разбить окно он велел Джеффу Пику. Таким образом, Пик вломился в дом первым. Глупо, но Миртлу стало не так совестно участвовать.

Взлом не был его обычным методом. Этим, как правило, занимались родичи Миртла – взлом и проникновение, выписывание поддельных чеков, кража сумочек из незапертых машин. Мать научила их разным видам мелких правонарушений. Не как в школе. Скорее, собственным примером. Теперь она работала в «Уолмарте» – приветствовала покупателей у входа – и намекала, что ее отпрыскам пора заняться чем-то легальным, но Миртл решил, что он выше этого. Он покупал произведения искусства в одном магазине в Тахома-Парк, а также на eBay. Вариант онлайн работал лучше всего, поскольку люди больше доверяли ему, когда не видели. У всех Миртлов были длинные лица с крохотными глазками, и даже в наилучшем расположении духа они выглядели, как существа, способные выползти из темноты и сожрать труп-другой. Но внешность не играла роли, когда он продавал произведения искусства онлайн; речь тогда шла не о нем, а о деле. По большей части предметы были настоящие, а иногда – подделки. Совесть его не мучила – трудно было назвать это преступлением. Люди принимали подделки за оригиналы только потому, что сами того хотели. То есть он всего лишь продавал им то, что они хотели.

Он не был грабителем.

Но на сей раз сделал исключение для Хеннесси. Она ведь была преступницей. Воровать у преступника – все равно что умножать отрицательные числа. В конце концов получится плюс.

Дом, в который они только что влезли, занимал площадь примерно в двадцать тысяч квадратных футов. Если ты сам не живешь в доме площадью в двадцать тысяч квадратных футов, трудно уложить этот масштаб в голове. Дом размером с сотню парковок, или примерно в половину футбольного поля, или вдвое больше среднего американского торгового центра, выстроенного позже восьмидесятых годов. В особняке было восемь спален, десять ванных, один бальный зал, бассейн, фонтан со статуями русалок, кинозал, библиотека, полная книг, сплошь с белыми корешками, и кухня с двумя плитами. Прихожая, размером с типовую нью-йоркскую квартиру, была совершенно пуста, не считая люстры, достаточно большой, чтобы жить своей жизнью, и двух широких лестниц, ведущих на второй этаж – просто на тот случай, если вы хотели подняться по одной, а спуститься по другой. Позолота покрывала всё, что в норме не ожидаешь увидеть позолоченным. На отделку полов пошли мрамор (из какого-то знаменитого места) и дерево (тех пород, которые ныне находились под угрозой).

Трудно было сказать, как давно Хеннесси обитала здесь. Такого рода жилища, принадлежащие саудовским инвесторам, принцам и так далее, могут пустовать годами.

Они – Миртл, Пик и еще один Джефф, Джефф Робинсон – зашли через стеклянную стенку бассейна. Пик, который, судя по всему, хорошо владел искусством взлома и проникновения, принес огромную самоклеящуюся оконную рекламу, в которой речь шла о бензопилах. Он прилепил ее на одно из огромных стекол и стукнул. Звук был примечателен в своей непримечательности – просто глухой песчаный стук, ничего, что намекало бы на вторжение в дом.

– Видишь, – прошептал Пик, отдирая рекламу, теперь со стеклянной корочкой. – Я же сказал – никакой сигнализации. Хеннесси не станет вызывать полицию.

Они подвели итог в комнате, которая выглядела как роскошная гостиная. Стеклянные двери выходили в вымощенный камнем дворик, где стояла бронзовая женщина, выпускавшая стрелу прямо в небо. Вот что находилось в гостиной: изящная стеганая кушетка, два стула, повернутые к резному камину, бесценный персидский ковер, несколько абстрактных картин, трехметровая шеффлера в горшке и ослепительно-желтый «Лексус», припаркованный наискосок, как будто он заехал со двора, чтобы погреться. На капоте лежала тарелка с остывшим ломтиком пиццы; в сыре тонула сигарета. Эти последние три предмета наполняли комнату запахом выхлопа, дыма и соуса маринара.

Но настоящим центром композиции была идеальная копия сарджентовского «Портрета мадам Икс», стоявшая на массивном мольберте. Черно-белый мраморный пол под ним, забрызганный краской, представлял собой вселенную цветных созвездий. Это был гвоздь программы. Женщина на портрете, ростом почти с Миртла, изящно стояла, подобрав одной рукой складки черного атласного платья. Волосы у нее были медно-рыжие, кожа бледная до синевы. В правом нижнем углу стояла подпись: ДЖОН С. САРДЖЕНТ 1884.

Картина была идеальна, не считая пулевых отверстий над изящной бровью и зарумянившимся ухом.

– Во шиза, – сказал Пик.

Миртл слышал о Хеннесси и до вечеринки у Ти-Джея Шармы. Она, по слухам, была лучшим фальсификатором на Восточном побережье. Для посредственных копий слишком дорого – но, как свидетельствовал безупречный дубликат «Мадам Икс», Хеннеси была именно тем человеком, который нужен, если вы хотите продать поддельный шедевр наивному богатенькому иностранцу, обставляющему свой новый особняк. И вот она – ОНА (к черту предубеждения) – появилась на вечеринке у Шармы. Мир тесен. Очевидно, слух о том, что приедет Фейнман, заставил ее выйти из склепа и показаться среди простых смертных. Миртл удивился, когда Фейнман отклонила просьбу Хеннесси провести ее на Волшебный базар; Хеннесси, несомненно, обладала для этого всеми данными. В конце концов, даже он получил приглашение – он, простой дилер.

Оказалось нетрудно проследить за ней до дома и провести разведку. Он без проблем получит хорошую цену за ее подделки там, куда Хеннесси не пустили.

Когда жизнь предлагает тебе лимоны, благоразумный человек сделает лимонад.

– Давайте разделимся, – понизив голос, сказал Миртл. – Поищем что-нибудь подороже.

– Электронику? – уточнил Пик.

Вот что бывает, когда общаешься с преступниками.

– Если хочешь. Встретимся у бассейна.

12
{"b":"665643","o":1}