Ветер становился всё сильнее, ожесточённо бросал колючий снег мне в лицо. Я подняла воротник, и краем глаза увидела тёмную тень, бесшумно скользнувшую мимо меня.  На собаку не похоже, слишком большая. Что это могло быть?  Я обернулась, надеясь, что это только мне показалось.

Людка, пройдя немного, остановилась в желтоватом слабеньком свете от окон дома тёти Шуры.  Было видно, как она сосредоточенно что-то ищет в карманах пальто.  Ничего похожего на тень, промчавшуюся мимо меня, не было. Я решила, что мне это всё же показалось, развернулась и пошла домой. Капитон уже, наверное, сидит голодный у двери, дожидаясь своей сосиски.

Внезапно ветер стих, и я услышала тоненький всхлип. Буханка выпала у меня из рук, от этого жалостливого детского всхлипа. Внутри металось «ребёнок, ребёнок, кто выпустил такого маленького в темень»? Я повернулась, умоляя неизвестно кого, пусть мне всех это кажется!

Людка стояла в свете от окон, махала на кого-то руками и кричала. Она кричала так тонко и обиженно, как маленький ребёнок. Вокруг неё металась чёрная громадная тень.  Снизу живота поднялась обжигающая волна жара, в горле пересохло, а по спине побежал ледяной струйкой пот.  Тень бросилась на Людку, подкинула её, словно лёгкую тряпичную куклу и разорвала.

Я стояла и кричала. Но крика не было. Ноги стали противно ватными. Я понимала, что надо бежать на помощь Людке, но тело не подчинялось.  Сделав с неимоверным усилием шаг,  я не удержала равновесия и упала. Руками почувствовав обжигающе холодный снег, я немного пришла в себя. Поднялась и пошла. Каждый шаг мне давался с усилием. Тёмная тень, размером с хорошую корову, постояла над поверженной Людкой и бесшумно скрылась в конце деревни.

Мне казалось, что я бегу. Но на самом деле я двигалась очень медленно. Тело сопротивлялось идти туда, где произошло то, чего мне точно не хотелось видеть. Когда я преодолела эти метры и добралась на ватных, не подчиняющихся мне ногах до Людки, спасать её было поздно.  Она лежала, на снегу, как сломанная кукла, раскинув руки.  Пальто нараспашку, оторванные пуговицы рассыпаны по кровавому снегу.

– Мааууу! – завыл рядом как подземный дух Капитон. – Мааууу!

Я дёрнулась, оторвала взгляд от растерзанной Людки.

– Быстро домой! – скомандовал мне Капитон голосом Вени. – Не оборачивайся! – Пресёк он мою попытку посмотреть на Люду.

Я подчинилась. Подгоняемая душераздирающими воплями Капитона, я бежала по улице до самого дома.  Закрыв дверь на засов, я не раздеваясь села за стол. Меня трясло, и вода из кружки, которую я пыталась пить, расплёскивалась по столу.

– Вееняяя, – стуча зубами, попыталась спросить я, – Вееняяяя, что это было?

Веня сидел рядом за столом, прижав к себе очумевшего Капитона.  Мокрая шерсть кота стояла дыбом. Он не шипел, а как-то подвывал от ужаса.

– Бедный котик! – Веня уговаривал кота, не обращая внимания на меня. – Бедный котик, пришлось на нём верхом скакать, чтобы тебя вытащить!

– Котик… – завыла я, – котик… а я? Что это было?

– Я такого ужаса у нас в деревне никогда не видел, – сказал Веня. – Это не человек.

Он подумал, прижимая к себе кота, и сказал:

– И не животное.

На следующий день приехала милицейская машина. Всех опрашивал молоденький лейтенант.  Но мимо моей избы прошёл и даже не заглянул.

Словно я была невидимка.  Может, и в самом деле я становилась ей.

Поразмышляв над этим феноменом, я решила извлечь выгоду. Вышла на улицу и пошла прямиком к лейтенанту.  Снег под ногами у меня хрустел. Я себя видела и ощущала. Встав перед лейтенантом, я для убедительности помахала перед его носом рукой. Он никак не отреагировал. Деревенские тоже проходили мимо меня, как мимо несуществующего явления.

Отлично! Это даже удобно. Буду ходить за милицией, и узнаю в чём дело.

Лейтенант,  занял избу сельсовета и приступил к опросу возможных свидетелей. Деревенские наперебой показывали в сторону моего дома и шёпотом говорили, что там живёт нечистый дух, ведьма,  оборотни – все самые страшные явления, на которые была способна фантазия.

Милиционер отмахивался и призывал население к порядку. Сначала он терпеливо пытался разъяснить тёмному населению, что всех этих перечисленных явлений не бывает, и это уже доказано наукой. Старухи крестились и шептали «вот те крест, милой, сама видела!».

После трёх часов жарких дискуссий на тему непознанного лейтенант сдался, всё записал, со всех собрал подписи под показаниями, бормоча себе под нос «что начальство засмеёт его с этими бреднями» и уехал. Меня никто не видел. Только иногда деревенские озабоченно и тревожно смотрели в мою сторону, как я вчера смотрела на тень. Вроде что–то видно, но что? Может быть, я тоже становлюсь ею?

Предварительное заключение  выданное милицией по делу смерти гражданки Одинцовой Людмилы Владимировны звучало примерно так: «Смерть, наступившая в результате несчастного случая при столкновении с диким животным (медведь)». Рядом с Людкой нашли  медвежьи следы, это всё запротоколировали и зафотографировали. Решили, что в лесу объявился медведь-шатун и привлечённый запахом еды ворвался в деревню. Посоветовали усилить меры безопасности и собрать отряд охотников для поиска медведя.

Людку похоронили. Над её могилой рыдал мужик, бросивший Людку ради молодухи.  Похоронили её в складчину. Мужику совали деньги, но по мелочи. Утром он собрал всё ценное из избы Людки и уехал к молодухе в соседнюю деревню.  Избушку заколотили крест– накрест, и забыли о пропойце Людке. Через два дня снова открылся магазин. Продавщицей приняли в спешном порядке внучку бывшего председателя Владимира Петровича.

Быть невидимкой для соседей оказалось не так уж и плохо. Единственно неудобным, в моём положении было ходить в магазин. Меня не видели, и как покупать еду я не могла придумать. Воровать ведь не станешь у соседей.  Просидев на сухом пайке и вызвал сильное неудовольствие Капитона я нашла выход – приходила перед закрытием, и пока Алька раскладывала товар по местам, я набирала полную сумку еды и оставляла деньги на прилавке.

Естественно по деревне поползли слухи про нечистую силу.  Алька рассказывала, как она видит то чёрта в магазине, то привидение Людки. Все пужались. Но ни у кого не вызывало удивления, что продукты непросто пропадали, а нечистая сила регулярно и добросовестно за них рассчитывалась.

– Даже сама брала сдачу! – Алька округляла глаза от ужаса рассказывая всё это.

Общество справедливо рассудив, что на родную милицию никакой надёжи нет, постановило привезти попа из соседней деревни.  И собрать отряд охотников. Правда, тут мнения разделились, одни кричали, что всё это нечистая сила: и продуктами тарится в магазине и Людку порешила. Другие, считали, что медведь отдельно, нечистая сила отдельно. И надо принимать меры сообразно напастям.

Приехавшего попа первым делом повели изгонять нечистую силу в мой дом.  Веня, этому не обрадовался:

– Ты как хочешь, можешь тут сидеть, пока поп кадилом машет, а я пошёл.

– Меня одну бросишь? – рассердилась я.

– Во-первых, не одну, а с Капитоном. А во-вторых, – Веня, начал опять загибать пальцы, – сейчас белый день. В-третьих – нечистая сила и вправду при попе в дом не сунется. А мне урон будет.

– Какой?

– Какой, какой… – проворчал почти растаявший в воздухе Веня, – мы, домовые, официальной церковью не признаёмся  и относимся, по мнению церковных служителей, к низшему ряду нечистой силы, – сообщив мне, официальное мнение церкви на домовых Веня исчез окончательно.

Я решила не провоцировать испуганных соседей, и сняла засов с двери. А то опять двери выломают, мне же потом и чинить. Веня не помощник в этом случае.  К дому подошла толпа испуганных соседей, указывая на окна, и что-то очень эмоционально рассказывая. Старенький поп, толстенький, похожий на колобка, внимательно слушал и кивал головой.  Что-то объяснил испуганным деревенским и вошёл в дом один. Я устроилась за столом, налила чай и решила, как лицу заинтересованному мне будет позволено присутствовать при изгнании нечистой силы из моего дома.