***

Скай так и не поговорил с отцом и впал в состоянии хронической апатии.

Он понимал, что увидит, если вернется в особняк: в большом доме он то и дело сталкивался с отцом или Мэри. В первом случае это оборачивалось неладными диалогами, во втором — неприятностями.

Лучше уж посидеть в тишине.

Скай вошел в кабинет, бросив папку на стол.

От офиса Скай ничего особенного не ожидал: ранее он уже бывал в МАГАТЭ и знал, что все помещения выглядят одинаково безлико. Темно-бежевые стены, закупленные оптом столы, плиточный потолок и синий ковролин под ногами. Отец говорил, что это корпоративно-социальное единство, хватало, мол, того, что одни подчинялись другим, зачем выделять людей еще и вычурными рабочими местами?..

Деревянный шкафчик с пустыми пока полками, стол, кресло и диван тускло-голубого цвета Ская не устраивали. Он взглянул на папку, над которой корпел три дня, раздумывая, сколько отчетов придется создать, чтобы гигантские полки выглядели хотя бы немного солиднее.

Вздохнув, Скай с разгону уселся в мягкое кресло.

Сегодня на заседании они попытались отойти от пока не найденного исполнителя к заказчику диверсии на АЭС. Помимо очевидного террористического мотива, Скай нашел еще пару десятков, проанализировал, кому станция подавала энергию, где закупала топливные сборки, с какими фирмами работала по тендерам, изучил всех конкурентов, заинтересованных лиц и предприятия со сферами влияния в пределах энергетического кольца Нью-Йорка… А теперь еще и страховая!

Он повернулся к столу, представив себя не обычным техником-следователем, а крупным начальником. Кто знает, может быть, его ждало великое будущее? Поправив пиджак, Скай сделал вид, что звонит по внутренней линии.

Он нажал пальцем на край стола, будто бы там стоял телефон.

Настоящий ему еще не подключили.

— Позовите мне, пожалуйста, Майкла… — Скай повторил более низким голосом: — Позовите сейчас же. Меня не интересует, что он занят.

Импровизированная линия хранила молчание, Скай еще секунд пять делал ужасно важный вид, а потом прыснул себе под нос, откинувшись на спинку.

Заняться больше нечем. Так отец говорил. «Тебе заняться больше нечем?» — и отправлял его к себе, учиться для успешного поступления в колледж.

В голове всплыл момент, когда Скай впервые подумал о работе в МАГАТЭ. Его отец провел здесь всю жизнь, но для Ская выбор профессии не казался очевидным.

В юности он восхищался античными философами, просиживал свободные часы над работами Теофаста, Эпикура и Демокрита. Мама до самой смерти повторяла, что Скай должен выбрать профессию по любви. И к моменту поступления в колледж Скай вправду рассматривал совсем другие варианты, но в итоге его занесло в МАГАТЭ.

— Тук-тук.

Скай резко повернулся к дверям.

На него расслабленно, немного кокетливо смотрел Робин.

Наверное, заметил его через приоткрытые двери, идя домой. На руке у Робина висел черный пиджак. Значит, тогда, перед походом в кафе МАГАТЭ, он оставил его у себя.

Скай подмечал такие детали, не давая себе времени подумать зачем.

— Войдите, — не без иронии произнес он.

— Вот уж кто не должен задерживаться допоздна. — Робин вразвалочку подошел к его столу. — Кто завалил тебя работой, если у меня монополия на задания для тебя?

— Да я… — начал Скай и затих.

Он молчал, пока Робин усаживался на диван, испытав неясное удовлетворение при мысли, что его гость не собирался уходить.

Скай медлил. Его держали на дистанции от расследования, поручали вторичные вещи, и Робин сам дал такое распоряжение, врать ему не имело смысла.

— Если честно, я просто сижу.

— Значит, не хочешь ехать домой?

— Нет, я… — Скай поднял взгляд и сдался: — Да.

— Такое бывает. К счастью, офис работает круглосуточно, и здесь есть великолепные диваны, — погладив обивку на спинке, ответил Робин.

— И ты… пользовался этим благом?

— Пару раз. Но не на стажировке, черт возьми.

Скай потянулся, чтобы пригладить ладонью волосы на затылке.

— Ты хорошо помнишь свою стажировку?

— Да.

— И как оно?

— Необычно. Мне дали стол, огромный ящик с документами. Я сидел… и читал их, — рассмеялся Робин.

— А перед этим? — Скай провел кончиками пальцев по горлу.

— Официальный разговор-знакомство? Что же. Перед этим была школа в Грейспойнте, там я и родился, вырос. В Аризоне. Мама — социальный работник, отец — физик-ядерщик, работал оператором на местной АЭС. До аварии, конечно. В восемнадцать я приехал покорять Нью-Йорк. Твоя очередь.

— Мама умерла, а отец… Джейсон Найт. — Скай сощурился. — Ты его знаешь?

— Не уверен, но… — хмыкнул Робин, — если подумать, мы встречались пару раз. Это тот человек, который рассказывал много забавных вещей о сыне.

— Что?

— Братьев и сестер нет, — Робин тут же перебил его. — Ты единственный ребенок в семье, и это многое объясняет. Девушки, парни?

— Нет. Но…

— Домашние животные хотя бы?

— Отец рассказывал обо мне?

— Особенно разговорчивым он становится на корпоративах после текилы.

— Знаешь, я передумал, не хочу знать.

— Но почему? Все слушали с огромным интересом. Правда, что в четырнадцать ты считал себя слишком толстым, занимался дома спортом, бегал вокруг вашего громадного особняка?.. Просто, как по мне, с этим у тебя проблем нет, — взгляд Робина прошелся по телу Ская, остановившись на бедре левой ноги.

— Спасибо, — Скаю стало жарко.

Подойдя к вешалке, он снял с нее пальто, поставив в уме еще одну галочку: повесить зеркало.

Он уставился в окно, стараясь взять себя в руки. Далекие улочки Нью-Йорка напоминали россыпь звезд. Кроме огней и света фар автомобилей, Скай ничего не видел. Время от времени через освещенные участки проносились, словно желтые муравьи, такси. Вдалеке виднелся мост Джорджа Вашингтона с высокими пролетами.

Скай сделал шаг, попав под поток ледяного воздуха из кондиционера. Его шея тут же покрылась мурашками. Он ощутил странную привязанность к Нью-Йорку.

— Как видишь, у меня тоже есть компромат на тебя. — Робин поднялся следом. — Так что берегись, Скай Найт.

— Но, кажется, в первый день мы сошлись на том, что у меня на тебя компромата нет, — ухмыльнулся Скай.

— Вот в чем вопрос: стоит ли доверять твоим словам?

Скай взял в руки кожаный портфель, пальто застегивать не стал.

Образовавшаяся между ними тишина имела сладкий вкус, и Скай ограничился доброжелательной улыбкой. Робин так и продолжал стоять напротив. Внезапно он чем-то напомнил Скаю Альфреда Дугласа. Возникшая в голове картинка получилась настолько яркой, что Скай едва не произнес изумленное: «О».

В рубашке с французскими манжетами, накрахмаленной и белоснежной, с изысканным шейным платком Робин выглядел бы феерично. Визуальный контакт между ними продлился дольше обычного. Но потом Робин просто развернулся на каблуках и вышел из кабинета, пожелав доброй ночи.

Оставив Ская наедине с его фантазией.

Konfekter.

***

У Робина не получалось успокоиться.

Что-то было не так, и это «что-то» заставило его попросить таксиста остановиться в начале Джером-авеню. С уверенным «сдачи не нужно» Робин выбрался из машины и прикрыл за собой дверь. Он решил не идти сразу домой, проветриться и выбрал детскую площадку, куда в вечернее время забредали только подростки, чтобы втихую поцеловаться.

Медленно ступая по тротуару, Робин думал над ситуацией с Джиной.

Наверное, она и не давала ему покоя. Джина оставалась главной подозреваемой, никому другому служба обвинения не предъявила. И несмотря на то, что ей разрешили вернуться домой и даже работать над другими делами, запрет покидать город и беседы с ФБР прямо говорили о том, что служба с ней еще не закончила.

Робин знал, как мыслили следователи, его самого этому учили.

Не верить никому. Даже близким. Во всем искать подвох. «Джина ездила на станцию, чтобы увидеть любовника? А может быть, она его соблазнила, чтобы сделать подельником, дабы он в итоге посодействовал ей с бомбой?»