На него светило закатное малиновое солнце, а впереди, скрестив ноги по-турецки, сидел Стив. Неподвижный, мертвый. Как бы Робина сейчас обнадежила вера в загробную жизнь, в то, что Стив проживал свое прерванное детство в личном уголке эдема.

Робин, не решаясь взять Стива за руку, уселся рядом.

— Ты ведь смотришь за нами сверху, Стиви? Ты — по-прежнему ты, только не здесь?

— Я — атомы мироздания, — сказал тот серьезно. — Они разлетелись по всей Вселенной, кто-то, может быть ты, проглотил частичку меня.

Робина накрыло обжигающее чувство пустоты. Он помнил, как они вместе читали Биллингса и Хокинга.

— От меня ничего не осталось, ты не взял фото, — пожал плечами Стив.

— Стиви, если бы…

Робин проснулся.

Он не успел.

Реальность обрушилась на него, заставив горло сжаться от болезненного спазма.

— Черт возьми, — с чувством выдохнул Робин, вглядываясь в темную спальню.

Глаза щипал пот, во рту пересохло, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Робин моргал, моргал и моргал, пока из головы не ушло ночное наваждение. Он вытер лицо футболкой и замер, ожидая, когда пульс замедлится, а дыхание выровняется.

Светящиеся прямоугольные часы показывали 03:48.

Постепенно другие, помимо страха, чувства возвращались к Робину. Его отвлекли замерзшие ноги: ледяные пальцы, которые не ощущались, вместо них — холодная жидкая перчатка, обволакивающая ступню.

Сбросив с себя одеяло, Робин опустил ноги на пол. Главное, не ждать, пока неоформленный образ из сна превратится во что-то более болезненное. В воспоминания. Вот так живешь себе, думаешь, что справился, оставил травму позади, а оно возвращается к тебе в виде ночного кошмара, и подсознание хлопает по плечу: «Прикинь! Ты все еще там, ты все отлично помнишь!»

Робин потянулся к телефону на тумбочке, чтобы проверить, нет ли пропущенных.

Хотя едва ли в РАЯП случилось что-то беспрецедентное и Робин понадобился им посреди ночи. Разблокировав экран, он убедился, что не из породы счастливчиков. Ни одного звонка и эсэмэски. Придется убивать время до утра самому.

Благо у Робина есть «хонда», слава японскому автопрому. Робин и раньше знал, что в автомобиле всегда найдется что сделать — масло поменять, фильтр почистить, подшипники смазать, но «хонда» превзошла все его ожидания.

Эту машину ремонтировать приходилось чаще, чем ездить.

Медленно, лениво, Робин натянул спортивные штаны и толстовку. Он сомневался, что Эшли спит (бессонница после стресса у него как раз от нее), но надеялся не столкнуться с ней на первом этаже. От пережитого во сне Робину до сих не хватало воздуха, остаться в комнате — не вариант. Передвигаясь на цыпочках, он спустился, захватив с собой телефон, наушники и ключи от гаража.

Зайдя в ванную, запер за собой дверь и уставился в зеркало: волосы во все стороны, глаза широко открыты, зрачки расширены.

Он подумал, что сказал бы их отец, окажись рядом. Как бы оправдался?

Робин выбрался из ванной на улицу. Прохладный воздух тут же забрался ему за ворот толстовки. Постояв минуты две, он пошел в гараж.

***

Скай сбросил с себя одежду, с предвкушением войдя в душевую кабинку.

Он встал так, чтобы струи воды массировали его шею и плечи, поднял лицо вверх, вообразив, что поток прохладной жидкости смывает с него напряжение прошедших дней. И ему вправду стало легче. Но, надевая рубашку и пиджак спустя несколько минут, Скай ощутил привычное давление… дома, отца, обязанностей. Он вышел из душевой полностью одетый, прошел на кухню, где уже сидели отец и Мэри.

Эта женщина напялила на себя безвкусный халат с оборками на груди. И выглядела как прислуга, случайно оказавшаяся за королевским столом.

Впрочем, отец вызывал у Ская столь же интенсивно неприятные ощущения.

Он закрывал глаза на гнев Ская, которым, кажется, напитался дом, проглотил тот факт, что Скай сменил очки на привычные линзы и забил на подаренный галстук. Ситуацию спасло бы извинение, но отец ни разу не опустился до этого за последние двадцать три года. Он даже у мамы не просил прощения. Никогда. В том числе за измену. Так что Скай не тешил себя иллюзиями. Он понимал, что отец виноватым себя не считал, ведь, как обычно, все дело было в Скае. «Почему ты воспринимаешь так близко к сердцу?», «Что с тобой не так?», «Зачем столько эмоций?».

— Как продвигаются ваши дела на работе? — спросила Мэри.

Скай повернулся, отметив, что она ожесточенно терзала ножом ломтик помидора в итальянском картофельном салате с оливками, сельдереем и каперсами.

Скай ранее засомневался, что его желудок переварит этот шедевр, так что отказался от завтрака, обойдясь стаканом йогурта.

— Продвигаемся, хотя гораздо медленнее, чем хотелось бы, — сокрушенно ответил отец в лучших традициях светской беседы. — Главное, найти слабые места, чтобы диверсия, не дай бог, не повторилась. Кстати, Скай этим тоже занимается.

Не удержав внутри истерический смешок, Скай повернулся к столу.

— Слушай, — отозвался он, — а ты точно уверен, что я готов к этому заданию, имею достаточную квалификацию и все такое?

— Разумеется. Что заставляет тебя сомневаться?

У Ская в животе завязался узел.

— Ты же всему МАГАТЭ рассказал, как ко мне относиться. Не грузить, не давить, а лучше вообще не трогать, верно?

Джейсон отложил вилку с ножом. На его шее, чуть выше воротника, быстро забилась жилка.

— А что не так?

— Просто не лезь, пожалуйста, в мою жизнь. — Скай скрестил руки на груди.

— Я и не лезу, лишь пытаюсь облегчить тебе привыкание…

— Как бы ты это ни называл — не надо! — Прикрыв глаза, Скай взял паузу. — Я не хочу, чтобы меня считали особенным, думали, что я под защитой папочки и стоит мне пожаловаться, как обидчик будет уволен, — на тон спокойнее сказал он.

«Не хочу, чтобы Робин обо мне так думал».

Мэри в замешательстве покосилась на Джейсона: от ее напряженной фигуры расходились волны неловкости.

— Советую тебе сосредоточиться на актуальной задаче, Скай. И все недопонимание останется в прошлом. Достаточно хорошо делать свою работу.

Вздохнув, Скай ощутил, как своими руками ломал то, что ненавидел и отчаянно спасал на протяжении последних лет — нормальную жизнь под защитой отца. Он мог бы кивнуть, вернуться в свою комнату и не вспоминать об этом в будущем, но…

— Ты же постоянно вмешиваешься, — Скай ожесточенно улыбнулся. — Постоянно.

Джейсон поднялся с места, бросив взгляд на Мэри, как бы говоря: «Прости, что стала свидетелем размолвки». О, а Скай бы не стал утверждать такое, ведь она-то и являлась ее причиной. Заняла место за обеденным столом, место в спальне, хотя после смерти законной владелицы дома прошло всего каких-то пять лет.

Скай позволил отцу увести себя.

Всем своим видом он показывал, что разговор ничего не изменит, но отец, наоборот, излучал доброжелательность.

— Сколько времени это уже длится… Сначала та школа. Ведь я просил не отправлять меня в Нокс.

— Верно, Скай, ты страдал, не желая расставаться со своими друзьями, пока я думал о том, как построить твое светлое будущее, дать тебе нормальное образование!

Отец положил руку ему на спину, но Скай сразу же отстранился.

— Я помню, ты все повторял, какой высокий там уровень обучения. И где он? Где вся та литература и философия, которой меня пичкали? Пригодились мне? Ах да, я же попал под дурное влияние, и ты отправил меня в самый Лондон, чтобы избавить от него, заодно исполнив свою заветную мечту сделать из меня физика.

— Тот мальчик действительно очень плохо на тебя влиял.

— Тот мальчик? — Скай саркастически рассмеялся, закинул голову назад. — Держу пари, ты отлично помнишь, как его зовут. И да, он влиял на меня, он заставлял меня задавать вопросы, мыслить критически, думать, чего я хочу от жизни. Я, а не ты! Он заставлял меня думать, а не следовать за тобой, как собачонка на поводке!

— Тот парень едва тебе жизнь не сломал!

— Я бы хотел быть с ним, а не с тобой, здесь, в доме с полным комплектом правил и запретов.