Бирюков молча кивнул, соглашаясь с предложением опытного напарника, тем более что все равно сам ничего более дельного «озвучить» не мог. Они остановились перед небольшим кафе, явно указывающим на принадлежность к системе «Макдональдс», и уверенным шагом направились внутрь. Заказав себе по сытному гамбургеру, проголодавшиеся «опера» не забыли картошку фри и горячий, отдающий ароматом спелого кофе. В ожидании приготовления затребованных ими продуктов, два сотрудника правоохранительных органов продолжили устанавливать между собой словестный контакт. В этот раз первым заговорил молодой новобранец:

– Товарищ майор, разрешите к Вам обратиться?

Бывалый полицейский сморщил лицо, как будто только что съел кислый лимон. Становилось очевидно, что подобное обращение ему приходится не по вкусу. Он тут же решил просветить своего нового подопечного и в этой части сложной полицейской работы:

– Понимаешь, Никита… я не знаю, как было принято у вас там в ППС-е, но у нас в «розыске» к сослуживцам, равным по должности либо превышающим на одну ступень, принято обращаться запросто – только по имени и сразу на «Ты», не допуская никакого раболепства перед таким же, подобным себе, товарищем. Кроме того, у некоторых сотрудников имеются прозвища, если таковые, конечно же, удалось заслужить. В этом случае можно по ним. Меня вот, к примеру, в определенных кругах знают, как Костолома. А у тебя, молодой, есть ли какой псевдоним?

– Пока нет, – отвечал полицейский, имеющий намного меньшую выслугу, – еще ничего определенного не удалось заслужить: наверное, работаю пока недостаточно долго. Но мне все-таки интересно было бы знать… Рома: с чего мы все же начнем раскрывать это страшное преступление?

Тут принесли заказанные ими яства, и Киров, не отвечая на поставленный перед ним вопрос, с энтузиазмом погрузился в процесс насыщения своего организма. При этом он поглощал пищу с таким аппетитом, что невольно заразил и своего более чувствительного напарника, который, не смотря на недавнее пережитое нервное потрясение, вызвавшее у него определенное отвращение, также активно принялся за еду.

– Гляди-ка, а ты вроде бы ничего, – заметил опытный полицейский, доедая свою порцию, – быстро справился со слабостью своего желудка. Некоторые после лицезрения таких и похожих им зрелищ, по «перву», по нескольку дней кушать не могут.

– Я быстро ко всему привыкаю, – объяснился Бирюков, не торопясь уничтожая приготовленное ему блюдо, – такая моя особенность. В армии служил в десанте, а там научили проводить над собой всяческие успокаивающие упражнения и восстанавливающие боеспособность тренинги.

– Вот это замечательно, – отшутился Роман, – будет на кого оставить преступность, когда вдруг соберусь отойти от дел и выйду на пенсию, – и тут же став серьезным, продолжил, – но пока стоит «вернуться к нашим баранам». Раскрывать любое маломальское преступление следует начинать с получения информации. Она может быть разной – от изучения следов, оставленных на месте убийства, до работы со своей агентурой, причем второе всегда считалось наиболее эффективным. Вот и мы сейчас заедем к одному моему давнему, неприятно знакомому, человеку, который, не смотря на мое к нему отвращение, уже не раз помог изобличить опасных преступников, сам при этом оставаясь в тени.

– Интересно!? – восторженно воскликнул молодой новобранец. – Кто же он такой, если так много знает!?

Майор внимательно оглядел своего напарника, как бы размышляя, можно ли ему доверить такие «секретные» сведения. Не найдя в его облике ничего подозрительного, офицер решился раскрыть перед юнцом свои служебные тайны:

– Он такой же преступник, как и они, больше сказать, «барыга-наркоторговец», причем достаточно крупный. Работает он один, а его товар пользуется довольно обширным спросом. Как ты, наверное, должен знать, что к подобным людям ходит всякая шваль, в связи с чем ему приходится общаться с самой отборной «нечистью». Эти бедолаги в откровенной беседе с таким «авторитетным» человеком, каковым считается этот мой парень, много рассказывают из того, что происходит в округе, да и самом городе в целом, а тот, чтобы его не сильно трогали в его черном деле, в благодарность сливает мне всю наиболее ценную информацию, что невольно становится его достоянием.

– Если то, что ты говоришь, Рома, правда, – искренне возмутился Никита, – то этого человека, согласно нашего строгого законодательства, следует сразу арестовать: он же в своей основе губит здоровье несовершеннолетних детей, убивая «наркотой» их растущие организмы.

– То есть, «брат», ты хочешь действовать по закону? – усмехнулся оперативник, прекрасно понимая естественное негодование неопытного еще в оперативной работе сотрудника. – Тогда заодно объясни мне, «остолопу», такую неопровержимую истину. Как ты собираешься ловить убийц, насильников и маньяков, если не будет таких вот людей? Может у тебя есть какая-то своя, никому пока неизвестная, теория розыска и поимки опасных преступников?

– Вроде бы нет, – виновато отвечал Бирюков, понимая, что своим замечанием вызвал негативное отношение более сведущего напарника, – просто я считал, что закон должен быть единым для всех его исполнителей.

– Закон?! – вспылил вдруг опытный оперативник, что, если вспомнить описание его личности, было делом вполне нормальным и совершенно обычным. – Думаешь, это он помогает нам удерживать под контролем развивающуюся в стране негативную ситуацию? Нет, дорогой, в первую очередь это достигается профилактикой и априори расширением агентурной деятельности. И лучше иметь у себя на земле одного мелкого торговца наркотиками, чем десяток «отмороженных» убийц и маньяков. И все равно, даже если «слить» этого «бедолагу», то на его место тут же придут другие десять, а то и двадцать, которых еще надо будет вычислить, а уж они, поверь, подсадят на наркоту много больше людей, чем мы имеем сейчас. И вот тогда преступность взметнется в разы, а ты тем временем не будешь попросту успевать фиксировать совершенные ими тяжкие преступления. Так что, как не говори, но мы здесь работаем, чтобы сохранить то хрупкое равновесие, которое помогает «держать в узде» основную часть нашего населения.

Закончив свой краткий ликбез, Киров посмотрел на юнца и, убедившись, что тот внимательно выслушал все, о чем ему говорили, уже с более спокойной интонацией поинтересовался:

– Все ли тебе, Никита, понятно? Если что стало не ясно, то внимательно изучай наставление по ведению оперативно-розыскной деятельности, а через неделю доложишь мне результат своих теоретических изысканий.

В этот момент они подъехали к нужному адресу, и столь важную для обоих беседу пришлось прекратить.

«Связной» с преступным миром жил на третьем этаже старенькой пятиэтажки. Ранее это было здание общежития, которое принадлежало разорившейся в настоящее время компании, занимавшейся крупномасштабным строительством. После закрытия организации, почти сразу же, здание было заселено всякого рода сомнительными личностями, в том числе бездомными, а также интересующим оперативников криминальным лицом. Без особого труда найдя довольно просторные апартаменты, используемые им под жилье, Роман, не дававший даже малейшего повода сомневаться, что он бывал здесь уже не впервые, вместе с тем изначально долго стучал во входную дверь, а после того, как ему посмели не открывать более трех минут, совсем уже было собирался выломать ее, но именно в этот момент она распахнулась и на пороге возник хозяин квартиры, носивший имя Укорин Павел Прокопьевич, более известный в определенных кругах, как нарка-дилер Корян.

Высокий рост этого мужчины превышал один метр восемьдесят пять сантиметров. Возраст его перевалил за пятьдесят лет, но судя по бравому виду, чувствовал он себя вполне превосходно. Худощавое телосложение указывало на то, что он давно уже не склонен подвергать свое тело испытаниям физического труда, а возможно даже и чревоугодия. По его возбужденному состоянию создавалось определенное впечатление, что ведению нормального, здорового образа жизни, он предпочитает тешить себя наркотиками. Его худое мужественное лицо не имело уже той привлекательности, какой, очевидно, обладало в далекой и, видимо, бурной юности. Оно выделялось овальной формой и неестественно выпученными глазами, имевшими голубоватый, почти небесный, оттенок и выражающими если не ум, то сообразительность и хитрость – это уж непременно. Нос у наркоторговца был прямой, представляясь при том невероятно огромных размеров, что придавало ему некоторую схожесть с дятлом. Странные для представителя сильного пола яркие белокурые волосы изображали короткую, равномерную стрижку. Одежда этого розничного представителя незаконных сетей наркобизнеса состояла из серой застиранной пижамы и синих домашних сланцев. Отворив дверную створку, владелец нарка-притона не успел произнести еще ни единого слова, как Киров, сравниваясь в этот момент с ураганом, ворвался в его квартиру, не замедлив на ходу «бросить»: