— Ну, — начинает он, — в государственной казне нет денег.

— Это не будет стоить дорого, — говорит Аанг. — И там можно будет поставить ларьки и продавать еду.

Зуко обдумывает это:

— Хм. Это может стимулировать людей к торговле.

— Нам понадобятся фонарики для украшения, но раз тут полно магов огня, то зажечь их будет легко. А убедиться, что все знают танцы, — это главная проблема.

— Со мной работают несколько экспертов в области культуры. Я предполагал, что они будут заботиться о сохранении традиций, таких как церемония коронации, но если мы хотим возродить старые танцы, то, возможно, я мог бы поговорить с ними…

Аанг наблюдает за тем, как он раскрывает свитки и бормочет себе под нос что-то. Улыбка расцветает на его лице. Он прыгает от радости, касаясь пальцами потолка:

— У нас будет вечеринка!

— Возможно, — поправляет его Зуко.

Но ничто не может унять энтузиазм Аанга. Он танцует по комнате, вызывая ветер каждым движением:

— У нас возможно будет вечеринка!

***

Фестиваль начинается поздним вечером. Продавцы установили ларьки, музыканты заняли свои места по городу, поэтому музыку можно было услышать, куда бы не пошел, а фонарики висели на веревках, омывая улицы мягким светом огня. Танцы будут позже. Мастера давно забытого ремесла будут учить людей легким движениям после окончания первого официального выступления.

Дядя вернулся в Народ Огня на фестиваль. Он установил небольшой магазинчик в нескольких минутах от центра города. Тот крайне удобный: шатер с низкими столиками и закромами для отдыха клиентов.

Крошечные огни плавают в воздухе, словно светлячки, достаточно низко, чтобы избежать легковоспламеняющихся тканей, задрапированных вверху, но достаточно высоко, чтобы не попасть в лицо клиентам. Точечная магия огня. Нужны годы, чтобы овладеть ей, но дядя управляет всем даже не потея.

Тот привлек лучших рабочих с кухонь дворца, не сказав об этом Зуко. Но все они все выглядят счастливыми, работая, угощая чаем и разговаривая с клиентами, поэтому Зуко не ругает дядю за самовольство.

Дядя перемещается между столами, проверяя клиентов. Люди находятся в блаженной неге от чая, от плавающих огней, от заразительной энергии фестиваля, и они еще больше расплываются от дружелюбного внимания дяди. Тот словно в своей стихии. И что-то теплое зарождается в груди Зуко, когда он видит дядю таким счастливым.

***

Зуко встречается со своими друзьями в магазинчике дяди через час после начала фестиваля. Он зарезервировал для них столик. Ткани скрывают стол, как занавес, отделяя их от толпы покупателей.

Аанг рассказывает ему о своих друзьях из Нации Огня, которых он пригласил на фестиваль. Он говорит, что они скоро приедут. Зуко не уверен, как Аанг сумел подружиться с кем-то, прячась на вражеской территории, и когда Катара и Сокка встревают, чтобы помочь рассказать ему эту историю, он все еще не уверен, что понимает.

Зуко смотрит на чашку зеленого чая, зажатую в ладонях:

— Что дядя заварил? Это не может быть просто чай, потому что я мог бы поклясться, что ты сказала…

Катара наклоняет голову, как будто думает, что Зуко соображает крайне медленно:

— Сапфира Огонь, да.

— Сапфира Огонь, — повторяет Зуко.

Сокка потирает верхнюю губу, будто закручивает невидимые усы:

— А я — Вонг Огонь, ее муж. Мы молодая семья из колоний.

— Вонг, — задыхается Зуко. Рядом с ним Тоф хихикает и стучит кулаком по столу.

— Реалистичные имена Нации Огня, верно, Зуко? — Катара смотрит на него прямо и совершенно невинно. Зуко знает, когда над ним пытаются пошутить.

— Как вас вообще не поймали?

— Эй, наша маскировка была великолепной, — говорит Сокка. — Мы всегда умели прятаться на виду.

— Знаете, — говорит он, — я сожалею о своем выборе в Ба Синг Се, но я отчасти рад тому, что мне не пришлось смотреть, как вы четверо притворяетесь гражданами Нации Огня. Я бы заработал язву желудка.

— А я думал, что мы молодцы, — искренне произносит Аанг.

— Сапфира Огонь, — повторяет опять Зуко.

— Имена были идеей Сокки, — говорит Катара, — но отыгрывая семью, мы до конца придерживаемся выдуманных личностей, какими нелепыми они не были бы.

Аанг фыркает и бьет локтем Катару, поэтому Зуко предполагает, что он пропустил целые месяцы возмутительного веселья, путешествуя по земному шару отдельно от них.

— Но реально. Сапфира Огонь. Как это вообще могло сработать?

— Хотелось бы, чтобы Зуко был там, — говорит Тоф. — Услышать его протестующий визг, когда Сокка придумает какое-нибудь дурацкое имя и ему. Услышать, как принц Нации Огня называет себя мистером Огонь. Просто бесценно.

Сокка продолжает поглаживать невидимые усы, затем щелкает пальцами и указывает на Зуко:

— Я знаю! Феникс Огонь. Старший брат Кузона. Мой старший сын.

— Черт, — хихикает Тоф.

— Сын? — говорит Зуко. — Я старше тебя.

— Хей, следите за своими словами, молодой человек. Я отшлепаю тебя, если придется.

Катара кладет руку Сокке на плечо:

— Вонг, будь терпелив с мальчиком. Ты знаешь, какой он чувствительный.

Тоф задыхается от смеха, согнувшись пополам. Губы Аанга сжаты, он пытается сдержаться, поскольку, по-видимому, он единственный настоящий друг Зуко за столом.

Он рад, что они не на улице, что люди не видят, как над их Хозяином Огня издеваются.

— Пожалуйста, перестаньте притворяться моими родителями, — говорит Зуко. — Это так неправильно.

Сокка поворачивается к Катаре и качает головой:

— Наш мальчик такой грубый. Мы должны были утопить его в колодце, когда у нас был шанс.

— Забираю свои слова назад. Вот теперь ты говоришь в точности как мой отец, — Зуко проводит рукой по волосам и смеется. — Хотя, возможно, он сказал бы что-нибудь о том, что спасение утопающих в руках самих утопающих. Я имею в виду, что Азула на самом деле пробовала несколько раз меня утопить, а Озай смотрел и давал ей советы, как меня лучше держать. Так что следите за точностью.

Он хихикает, но затем неловко обрывается, когда понимает, что никто из других не смеется вместе с ним.

— Давай уточним, прежде чем я разревусь, — громко говорит Сокка, а потом крепко сжимает челюсти. И Зуко реально верит, что он может начать плакать.

— Азула действительно пыталась?.. — говорит Аанг, как будто сама мысль об этом настолько непостижима, что он едва может выразить ее словами.

Зуко теребит чашку:

— В садах дворца много прудов. А Азуле довольно быстро становится скучно.

— И Озай стоял там и ободрял… — Катара обрывает себя.

Зуко прочищает горло:

— Я не должен был это говорить. Извините, ребята, что испортил все.

— Все в порядке, — произносит Аанг. Душная тишина нависает над ними.

— Знаете, — вдруг говорит Катара, — Сокка на самом деле приклеил себе усы и бороду для маскировки.

Смена темы слишком резкая, но Зуко хватается за это:

— О?

— Да, и не мог их отодрать три дня.

— Катара! — кричит ее брат.

Образ Сокки, что ходил три дня с поддельной бородой, приклеенной к его лицу, всплывает в голове Зуко, и он смеется так внезапно, что даже давится чаем. Напряженная атмосфера исчезает.

***

Они разделись после этого. Зуко открывает фестиваль и благодарит всех важных людей: владельцев магазинов, организаторов мероприятия, танцоров, историков и экспертов в области культуры, которые советовали ему, как воссоздать сегодняшний праздник максимально точно. Он знал, что ему нужно работать, чтобы страна была счастлива, но он не понимал, что ему также нужно, чтобы и люди в стране были счастливы. Зуко искренне благодарен за усилия всех, кого он привлек. Судя по тому, как люди светятся от его похвалы, он понимает, что они действительно счастливы.

В следующий раз, когда Зуко видит Аанга, его окружает толпа школьников. Кажется, тому легко ладить с детьми его возраста.

— Аанг, — говорит Зуко, прерывая возбужденную болтовню, — танец гармонии скоро начнется.