— Ага, местные маги не могут. Ничего, я потом еще сам посмотрю. Вот же ублюдки! Я доверял магам Башни, а они решили меня использовать! Закляли!

Катхар пнул попавшийся на пути стул, прошел к кровати и плюхнулся на нее спиной, разведя руки в стороны. Его ноги так и остались на полу.

Арден нашел в другом ящике платок, вытер им сначала руки, потом так же неторопливо пятно от зелья на красивом южном ковре, пока не впиталось. Нахмурился, но понадеялся, что слуги сумеют справиться.

Он специально ждал, пока брат успокоится, и раз со стороны кровати больше не доносилось ни звука, значит, всё в порядке. Правда, когда Арден подошел, то продолжил хмуриться: Катхар лежал в той же позе и созерцал потолок. Теперь он не казался злым, скорее… потерянным. Хвост жался, обвивал одну его ногу.

— Отец отвел мне Янтарные покои, — отрывисто сказал Катхар. — Они огромные. Я не могу там спать.

Арден хорошо знал эти комнаты, достаточно близко от его собственных, но они и правда были очень красивыми и большими. Наверняка резко отличались от тех маленьких помещений, в которых Катхар жил в Башне. Неудивительно, что ему там неуютно.

— Можешь остаться, — Арден привалился к резному столбику кровати, смотря на близнеца. — А завтра посмотрим, куда тебя поселить. В замке полно покоев и не таких роскошных, как Янтарная комната.

Катхар не ответил, продолжая смотреть в потолок. Он даже позы не менял.

— Я был самым маленьким в Башне, — сказал Катхар. — Маги учатся у наставников, а в Башне собираются те из них, кто проводит исследования. Это было интересно… когда я стал старше. Тогда у меня даже появились друзья, хотя они всё равно были взрослее. Более юные только отряды ищеек, которые ищут разломы. Но они редко оставались в Башне.

Арден не стал спрашивать, но уже успел понять, что «украсть магию их империи» скорее всего тоже как-то связано с разломом. И, видимо, принцессой. И хотя ему было любопытно, он оставался не уверен, что готов сейчас слушать. Или Катхар — рассказывать.

— Это место было почти что домом, — тихо сказал Катхар. — Башня. У меня десять лет попросту не было иного. Я доверял магам. А они отнеслись ко мне как к вещи. Как к средству достижения цели.

Арден понимал, почему брата это настолько цепляет, хотя сам относился куда проще. Он жил при дворе и был прекрасно осведомлен о том, что все друг друга используют, это в порядке вещей. И он бы ни за что не признался в этом близнецу, но был честен с самим собой и прекрасно понимал: он и сам сделает то же самое, использует любого, если увидит такую возможность — и, если это пойдет на благо королевству.

Кроме брата. Ему единственному Арден верен и всегда будет. Не важно, десять лет прошло или пройдет еще двадцать. И он знал — чувствовал — что и близнец думает примерно то же самое.

Ардену по-прежнему хотелось сделать что-то для близнеца, чтобы ему просто было хорошо. Но в голову приходили только банальности.

— У меня там ванная стынет, — сказал Арден. — Это твой шанс смыть сегодняшний день.

— Да потом…

— Иди, иди! Тебе явно нужнее, чем мне.

Катхар не стал спорить, со вздохом поднялся и поплелся во вторую комнату. Его хвост развернулся, махнув напоследок брату.

Арден распорядился, чтобы слуги на следующий день оттерли ковер, послал парочку за вещами Катхара: нечего второй день таскать одежду, пусть свои камзолы носит. Вернувшись к кровати, Арден прислушался, но из-за закрытой двери во вторую комнату раздавалась только тишина, никакого плеска. Насторожившись, Арден потоптался на пороге, но потом всё-таки несмело приоткрыл дверь.

Катхар сидел в деревянной лохани, обняв колени и положив на них голову. Темная вода доходила ему до плеч, с высоты своего роста Арден видел маленькие рожки в спутанных волосах. Хвост безвольно висел на бортике.

Именно он заставил Ардена всё-таки войти внутрь. Опуститься около лохани, снять камзол и засучить рукава рубашки. Катхар наблюдал за ним, не поворачивая головы, но не возражал. Когда его острых плеч коснулась мочалка в руках брата, Катхар сказал:

— Я никому не нужен ни там, ни здесь. Может быть, только тебе.

Арден помолчал, старательно подбирая слова. Провел мочалкой по спине. Вода действительно стала прохладной, даже зачарованные горячие камни под ванной не справлялись.

— Однажды мне приснилось, что ты умер, — наконец, сказал Арден. — Это был обычный кошмар, но из тех реалистичных снов, после которых кажется, что именно они и были настоящими. Я проснулся с ощущением, что тебя нет. Тогда… я плохо помню тот день. Я был сам не свой, пошел на занятия, но ни на что особо не реагировал. Мне казалось, мой мир тоже умер. Наставники перепугались, сообщили родителям. Собрались лекари, а я всё твердил про свой сон. Отец даже послал магическую весть в Башню.

Арден вздохнул. С тех пор прошло года три-четыре, а всё равно воспоминания о том сне, о тех ощущениях, отзывались внутри болью. Катхар наклонился, так что Ардену стало удобнее мыть его спину.

— Тогда мне в первый раз дали сильную успокоительную настойку, — продолжил Арден. — Кажется, они боялись, что я с собой что-то сделаю. А потом пришел ответ из Башни, с тобой всё было в порядке. Просто дурной сон. Отец и тогда не дал связаться с тобой, но он никогда не врал, так что я поверил, что с тобой всё нормально. А на следующий день и правда ощутил, что ты живой. Я бы знал, если нет.

Выпрямившись, Катхар повернул руки, рассматривая изрезанные шрамами запястья.

— Наверняка это было в тот день, — глухо сказал он. — Извини. Я не хотел тебя волновать. Ты мой брат, Арден, и я верен только тебе. Не магам, не отцу, не… — он запнулся, но всё-таки продолжил, — даже не королевству. Тебе. Однажды унаследуешь корону, это то, что действительно твое. А я останусь верен, буду твоим оружием. Твоим хранителем.

Хвост Катхара взвился, и вместо ответа словами, Арден поднял собственный, позволяя им соприкоснуться, сплестись.

Арден пообещал сам себе, что сделает всё, что в его силах, чтобы на руках брата не появились новые шрамы.

========== 4. ==========

Катхар сел на постели, признавая очевидное: больше не уснет.

В окно светило мягкое весеннее солнышко, преломляясь через витражное стекло, ложилось на пол, укрытый пушистым южным ковром. Синее и красное пятно, и еще немного синее.

Катхар некоторое время стоял в этом пятне света, разглядывая, как оно ложится на босые ноги, утопающие в пушистом ворсе. Это было приятно. И красиво.

В Башне магов любили цветные стекла, там их ставили везде, где только могли, в любое окно, даже в дверях они были. Так что в солнечный день Башня сияла лучами разных цветов и выглядела нарядно и празднично. Плюс к этому цветные ленты, которые маги — преимущественно, женщины — повязывали на балясины, спинки стульев, во всех жилых помещениях.

Маги любили яркие цвета, считали красивыми. Только во дворце Катхар вспомнил, что обычные жители любят приговаривать «всему свое место»: ленты только по праздникам, витражи не в жилых комнатах.

Поэтому, когда Катхар занял собственную комнату, он быстро решил воспользоваться тем, что он всё-таки принц: витражное окно поставили уже к вечеру.

Это слуги шепотом рассказали, почему его не поселили в старой комнате: оказывается, вовсе не отец избавился от детской комнаты сына. Это был Арден.

— Он приходил туда, — рассказала служанка, раскладывающая зачарованные камни, чтобы согреть постель. — Много раз. Однажды… что-то пошло не так, или он просто разозлился. И разнес всё. Его величество распорядился не восстанавливать, а сделать из комнаты другую. Его высочество принц Арден сначала разозлился, но потом и сам перестал туда приходить. Когда комната стала другой.

Катхар быстро оделся и в очередной раз растерялся, где же взять воду для умывания — в Башне слуг не было, так что хочешь умыться — идешь к источнику или набираешь воду сам. В замке подобного не было, так что пришлось позвать слуг, а потом маяться, пока они не принесли. От камзола тоже пока отказался, ограничившись простой белой рубашкой и штанами.