— Идем.

Карета подвезла их к самому Храму, так что он высился светлыми колоннами, эхом отражал изнутри песнопения, льнул запахом сладковатых цветов из сада. Арден зашагал по каменной крошке, которая покрывала тут все дорожки, но на ступенях всё-таки остановился.

— Что такое? — насторожился Катхар.

— Магия, — выдохнул Арден. — Она тут… повсюду. Завораживает.

С тех пор, как очнулся, он ярче ощущал окружающих людей. Особенно Катхара, от его эмоций иногда бывало действительно больно. Но вместе с тем многократно усилилось и ощущение магии. Раньше она покалывала пальцы, отзывалась дрожью, или как будто ветерок проходил по затылку.

Может, поэтому Ардену было особенно больно, когда маги его проверяли.

В Храме магии было полно. Ее волны будто танцевали на коже, вели мелодию, которую нельзя услышать, но можно почувствовать. Облепляли, опутывали, проникали внутрь и отзвывались в костях. Это было приятно, но почти оглушало, так что Арден ошарашенно остановился и заозирался, пытаясь понять, где он вообще. Чувство направления терялось, мир вокруг смазывался, превращаясь в пятна светлого, зелени, полосатых шкур.

Магия была густым, сладковатым потоком, который окутывал и не давал вздохнуть — но это оказалось на удивление приятным.

— Дени, ты слышишь меня? Послушай! Я здесь! Ты видишь меня?

Арден скорее ощутил. Яркие, встревоженные эмоции брата, его руки на своих плечах, переплетенный хвост, которым Катхар вцепился в его. Наконец-то Арден смог глубоко вздохнуть и силой воли утихомирить эту магическую круговерть.

— Да, — сказал он. — Слышу. Просто магия!.. Я в ней теряюсь.

— Это выглядело жутко. Будто ты грезишь, не закрывая глаз.

Слова отрезвляли, как и эмоции Катхара: он боялся за брата, и Арден не хотел его беспокоить. Поэтому еще несколько раз глубоко вдохнул, ощущая, как магия вокруг становится будто полотном. При желании он даже мог различить узоры и отдельные нити, но решил пока этим не увлекаться. Сначала надо привыкнуть к этой новой чувствительности — ну, или она со временем исчезнет и будет легче жить.

— Может, нам лучше вернуться во дворец? — с сомнением спросил Катхар, не отпуская ни плечи, ни хвост Ардена. — Там хоть магии столько нет.

— Мы не можем вечно прятаться в своих покоях. Идем.

Арден решительно зашагал вперед, но всё-таки услышал за спиной ворчание «вот поэтому ты здесь наследный принц».

Внутри Храма тоже переливалась магия, к ней прибавились и чужие эмоции, Ардену снова потребовалась пара мгновений, чтобы утихомирить восприятие — ну, по крайней мере, у него хоть что-то получается. Он не столько услышал, сколько почувствовал мягкие шаги Катхара рядом.

— Я ощущаю себя так, будто с меня содрали кожу, — вздохнул Арден. — И теперь всё слишком яркое, четкое и… болезненное. Как будто мне надо отрастить новую кожу. Новый щит.

— Ты справишься, — просто сказал Катхар. — А пока я готов побыть твоим щитом. Сколько потребуется.

Арден хотел поблагодарить. Сказать, как он ценит брата. Пусть Катхар всё это и так знает, как и то, что они всегда будут щитами друг для друга.

Но Катхар успел озорно улыбнуться:

— Только не злоупотребляй, время не безгранично.

На этот раз ему не мешали стенки кареты, так что Катхар смог лихо залепить брату подзатыльник кончиком хвоста и тут же заторопиться вперед, как будто ничего и не было.

— Кат! — возмущенно сказал Арден, будто они снова были маленькими детьми, которые часто сцеплялись в шуточных потасовках, орудуя не только руками и ногами, но и хвостами.

В разгар дня в Храме оказалось достаточно молящихся. Они сидели перед алтарями в нишах, подносили плошки с крупой и цветные ленты, зажигали благовония и свечи. Простые горожане, когда они узнавали принцев, то кланялись и почтительно отходили в сторону.

Катхар опасливо озирался, как будто боялся, что маги наврали, и какие-то из чар в нем еще остались, и он снова не сможет находиться в Храме.

— Ты в порядке? — спросил Арден.

— Да. Просто… я не слишком часто бывал в Храмах.

Уж конечно, около Башни магов ничего подобного не было, в детстве они приходили сюда только с родителями на церемониях, а когда Кат вернулся, в первый же раз не смог находиться в Храме.

Повел их Арден. Боковые коридоры он оставил молящимся и уверенно направился в главный зал, увитый зеленью. Сквозь стеклянный купол проникал дневной свет, так что пришлось прищуриться. Арден порадовался, что это не официальный визит, не нужно строить из себя воплощения богов на земле, можно явиться без масок и в легких камзолах.

Хотя хвосты и торчащие меж волос рожки куда четче церемониальных одежд указывали, кто они такие.

Арден почти не обратил внимания на статуи божественных супругов: Фануир и Шанира стояли в зелени, у их ног тлели ритуальные благовония.

Среди белых колонн, где в первый визит братьев вместе с отцом их встретила Верховная жрица, сейчас пели жрецы. Все в белых одеждах низких ступеней посвящения, они сидели в круг, скрестив ноги, и пели величественную песню, наполненную покоем. Арден знал, что это не часть церемонии, никаких ритуалов, просто часть их религии. Он огляделся в поисках служки, которые обычно бегали по Храму, чтобы следить за свечами и благовониями.

Мальчишка был совсем юным, босым и в светлой одежде. Он торопливо поклонился на вопрос Ардена:

— Где сейчас Верховная жрица?

— Во внутренних покоях. Мне сообщить, что здесь их высочества?

— Если она не занята.

Последнее было не столько вежливостью, сколько уважением: Арден знал, если Иладейл занята общением с другими высокопоставленными жрецами или ритуалами, то лучше подождать. Или попробовать самим отыскать того, кто сможет им помочь. Но Арден рассудил, что проще и быстрее просто спросить Иладейл.

Они отошли к статуям, и Катхар с любопытством рассматривал маску, закрывавшую верхнюю часть лица Фануира, и на нижней части у Шаниры.

— Рассвет и закат, — негромко сказал Катхар. — Ты знал, что это о жизни и смерти?

— Точнее, о вечном круге перерождения.

Катхар подошел поближе и провел пальцем по каменному хвосту, который обвивал ногу Шаниры. Он молчал, но Арден ощущал его интерес, искреннее удивление. Ничего странного, что королевскую семью считали воплощением богов. Пусть изначально они были всего лишь завоевателями, явившимися на эту землю.

Все сначала покорители, а потом боги. Но не хотелось, чтобы их страну так же захватил Босохан.

— Арден!

Он обернулся и увидел Иладейл. В тяжелом платье, которое в солнечном свете переливалось несколькими оттенками золота. Но маски на лице Верховной жрицы не было, а ее густые светлые локоны спокойно рассыпались по плечам.

Арден ожидал, они обменяются церемониальными приветствиями, может, она даже вежливо справится о здоровье. Но оказался совершенно не готов к тому, что Иладейл просто подойдет к нему и крепко обнимет, приподнявшись на цыпочки.

— Ох, Арден… ты умеешь пугать.

— Постараюсь больше так не делать, — неловко ответил Арден.

От Иладейл пахло благовониями и цветами, кожу кололо от магии, но куда ярче ощущалось тепло ее тела. Отстранившись, она обхватила лицо Ардена ладонями, как будто вглядывалась в него, так что Арден даже смутился. Иладейл осторожно коснулась его губ своими, это был не столько поцелуй, сколько благословение, но личное, почти интимное.

Сделав шаг назад, Иладейл кивнула Катхару:

— Пришли вы наверняка по делу. Я слышала, что творится во дворце. С арестами мятежников и угрозой Босохана. Так зачем вам Храм?

— Жрецы. Те, кто могут рассказать о прошлых воплощениях.

Брови Иладейл взлетели, и Арден посчитал нужным пояснить:

— Я кое-что видел, пока был в отключке. Кажется, будто из другой жизни.

Ему хотелось быть откровенным с Иладейл, хотя слова и казались глупыми. Но Верховная жрица даже не улыбнулась, она кивнула:

— Я знаю, кто вам нужен.

Его звали Менуир Локланджин, его бритый череп отражал мерцание свечей, одежды были оранжевыми, на ухе красовалась серьга. Его лицо было высушено годами и солнцем, он явно проводил много времени в основных помещениях Храма, а не в тех, что изрывали скалы, где обычно жили те, кто удалился от мира.