Арден догнал брата и постарался вести коня так, чтобы они шли вровень:
— У магов нет своего храма?
— В городе был, но маленький, и я не так часто там бывал. Башня в стороне от дорог.
— А говорят, у жрецов и магов один источник силы. Просто используют по-разному.
— О, в Башне есть целая группа, которая изучает этот вопрос! Если честно, я понятия не имею.
Арден знал, что в Башне собирается Совет магов, а в остальное время там занимаются более или менее важными изысканиями. Составляют новые эликсиры, прорабатывают заклинания. Считается, именно поэтому Башня стоит в стороне от городов и дорог: если там что-то выйдет из-под контроля, никто не пострадает.
На самом же деле, как давно понял Арден, просто Совет магов хоть и подчиняется короне, но предпочитает сохранять независимость.
— Зато чуешь? — Катхар даже снова приподнялся в стременах, вытягивая шею и балансируя хвостом. — Воняет магией. Так что слухи об общей природе магов и жрецов могут быть правдой.
— Я не чую, — смутился Арден.
— О, извини…
— Просто ощущаю. Кожу немного колет.
— Чувствовать даже лучше!
Сам Катхар снова был в перчатках, и Арден подумал, стоит потом расспросить брата, как же пахнет для него? Большинство обладателей природных способностей, как близнецы, могли так или иначе ощущать магию. Но считалось, кто чуют, делают это точнее — у магов даже существовали специальные отряды ищеек, которые могли быстро находить разломы. И уже после туда отправлялись маги, чтобы изучить.
В Храме имелась собственная конюшня, и Арден спешился вслед за братом и отцом. Передал поводья маленькому пареньку в белых одеждах: череп мальчишки был выбрит и натерт маслом. Арден подумал, что они с братом были вряд ли намного старше, когда их разлучили.
Так было надо, напомнил себе Арден. Их совместная магия разрушала всё вокруг, а им стоило научиться.
Другой служка встретил у дверей Храма, низко поклонился монарху, сложив руки: жрецы тоже формально под властью короны. Этот был уже постарше, на его голове отросли короткие волосы, а на всем левом ухе красовалась сережка, которая топорщилась символическими листками.
В Храме существовало много степеней посвящения, разные жрецы отвечали за разное, но Арден знал, что золотые серьги вокруг уха носили те, кто помогал на церемониях. Куда почетнее, чем выметать розовые лепестки из углов.
Катхар с любопытством оглядывал служку: то ли привлекли высокие скулы и чуть раскосые глаза, которые выдавали примесь южной крови, то ли просто белая рубашка и штаны не особо скрывали фигуру. Арден как раз некстати вспомнил все слухи о том, что в Башне брат интересовался как девочками, так и мальчиками.
— Верховная жрица ждет вас.
Босые ноги служки бесшумно ступали по камням храмового пола. Сапоги Катхара тоже не издавали лишних звуков, он шагал мягко, хотя вряд ли старался специально. Сам Арден топал почти как отец — и как пара Алых рыцарей позади них, остальные остались снаружи Храма.
У дверей царил полумрак, коридоры ответвлялись в обе стороны, но они шли вперед. Главное помещение Храма утопало в зелени и солнечном свете. Купол потолка был сложен из стеклянных листов, между которыми мягким фиолетовым светом мерцала магия. В детстве Арден боялся зала, больше похожего на оранжерею: ему казалось, потолок однажды рухнет.
Позже ему объяснили, что заклинания вплетены в стекло: их обновляют, но они держат уже много лет, хотя создавшие их маги давно умерли от старости.
Кожа немного зудела, но Арден давно привык к этому ощущению. Оно иногда накатывало, ведь невидимое полотно магии пронизывало весь мир, просто маги и жрецы умели тащить из него ниточки и сплетать из них собственные заклинания.
Немногие были так сильны, как близнецы, черпали силу не из внешнего мира, а изнутри себя. По правде говоря, остальные могли лишь чувствовать магию и всё — только королевская семья всегда была иной. История об этом умалчивала, но Арден подозревал, что когда-то именно так его предки и завоевали власть: силой.
Что ж, раз Экхадур существует многие сотни лет, а династия Элькинаров не прерывалась, значит, они всё делают правильно. Хотя иногда бывали так называемые разломы — места в мире, где магия начинала течь неправильно, чаще всего выбрасывая огромную силу. Говорили, конечно же, что в последнее время разломов стало больше, но один из наставников принца когда-то ворчал, что подобное твердят на протяжении многих поколений.
— Раньше деревья были выше, а разломов меньше. Ну-ну.
Среди душистых растений, увивавших тонкие колонны до потолка, притаились две статуи: крепкий, статный воин, обнаженный, с закрытой маской нижней половиной лица. Фануир, божественный супруг, который когда-то создал небо. Среди его кудрявых волос отчетливо виднелись рожки.
Среди ароматных белых цветов скрывалась его божественная супруга, Шанира, которая когда-то создала землю. В отличие от мужа теперь она отвечала не за силу, а за тайные знания, магию, покровительствовала женщинам. У нее тоже были рожки, только поменьше, острые кончики ушей, а вокруг одной ноги обвивался хвост, точно как у принцев.
Она тоже была обнаженной, а верхнюю часть ее лица закрывала маска.
Фануир нем, но его приказы услышат в любой части мира. Шанира слепа, но ее глаза видят то, что скрыто.
Именно поэтому на многих церемониях аристократам следовало носить маски, пусть и упрощенные.
Статуи других богов тоже были где-то здесь, среди зелени. Но в глаза бросались именно основные двое.
Отец прошел чуть дальше, а Катхар остановился, оглядывая статуи. Арден не мог понять по лицу, о чем думает брат, но тот сам негромко сказал:
— Наша мать могла бы быть королевой. А предпочла стать женой короля.
— Может, у нее не было выбора. Ты знаешь нашего отца. Он властный человек.
— Она могла бы иметь свое мнение. Возражать.
— Королю? Не только ведь. Еще жрецам, магам, знати… при дворе много сил, Кат.
Катхар отвел взгляд от статуй и посмотрел на брата. На его лице промелькнуло что-то, что никак не мог понять Арден.
— Ты настоящий принц, — тепло улыбнулся Катхар. — А я много не знаю. Двор с его интригами от меня слишком далек. Но учти, признаться в этом я готов только тебе!
Арден улыбнулся в ответ: он помнил, как в детстве Катхар ни за что не хотел признавать, когда бывал неправ. За десять лет явно многое изменилось.
— Пошли, — Катхар кивнул в сторону отца и его Алых рыцарей. — Скорее покончим с этим, а то у меня чувство, будто Храм давит.
Арден, наоборот, ощущал здесь покой и простор — свободу от условностей, которых слишком много во дворце.
Верховная жрица Иладейл Ман вышла в окружении пророчиц.
Ткань ее золотистого платья переливалась, будто сама находилась всё время в движении, губы цвета темных перезрелых ягод — и маска, закрывавшая верхнюю половину лица. Золотистая, с выпуклыми узорами, она заострялась и шла вверх символическими рожками. Густые белые волосы волнами рассыпались по плечам.
Полное облачение было вовсе не обязательным сейчас, вне церемоний, но возможно, жрица как раз шла с какой-то, что проходила во внутренних помещениях. Или решила встретить короля и принцев в полном облачении.
В конце концов, Иладейл Ман была юной и всех троих не приветствовала еще ни разу.
Вокруг нее белесыми тенями стояли пророчицы. В воздушных полупрозрачных одеяниях, с распущенными волосами и тонкими повязками на глазах, которые тоже были данью маскам.
Пророчества всегда были важной частью жизни. Их давали на праздники, по значимым событиям и просто лично — за отдельную плату, конечно же. Пророчицы воскуривали специальные травы, от чего их разум плыл — и приближался к богам.
Их пророчества всегда были верны. Правда, оставались еще варианты трактовок.
Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.
Арден не знал, в курсе ли Катхар последней части — скорее всего, нет. И надеялся, что речь идет как-нибудь хитро не о смерти — хотя в этом плане пророчество казалось вполне однозначным, хотя причиной смерти могло послужить что угодно. Вдруг Арден завтра свалится-таки с коня и свернет себе шею?
