— А еще я хотела предупредить тебя, Арден. Приезд Верховного мага сам по себе что-то затронул. В Храме неспокойно.
Арден лучше многих разбирался в храмовой иерархии, во многом благодаря Иладейл. Да, конечно, часть жрецов занимались храмами и садами, были те, кто удалялся от мира и посвящал себя молитвами и другим загадочным духовным делам.
Как и маги, которые были рассеяны по всему королевству, оказывали те или иные услуги, продавали зелья, учили детей и брали учеников магов. А в Башне занимались в основном исследованиями и изысканиями.
Но магами правил Совет во главе с Верховным магом. Те, кто интересовался не зельями, а властью. Так и в храме во главе формально стояла Верховная жрица, но она не принимала единогласных решений. По большому счету, она была той, кто присутствовал на всех официальных церемониях, кто стоял рядом с монархами и озвучивал волю Храма. Но эту волю определяли жрецы, которые обладали властью. Иладейл называла их Священным Собранием.
Безусловно, она сама оставалась Верховной жрицей. Но не она отвечала за весь Храм.
— Что значит «неспокойно»? — осторожно спросил Арден, открыв глаза.
— В Собрании есть те, кто утверждает, будто король дает слишком большую власть магам. Сейчас с ними некоторые соглашаются. Они не высказываются открыто, но многие из них… не очень поддерживают королевский дом.
Это напомнило о недавних словах Селла: кто-то из аристократов замешан в заговоре, и не они одни. Может быть, с ними заодно вовсе не маги, а жрецы?
— Тебе опасно там находиться.
— Я Верховная жрица, Арден. Это мое место.
— Если ты выступишь против них… будь аккуратна. И ты всегда сможешь найти защиту во дворце.
Если только сама Иладейл ни в чем таком не замешана. Допускать такую мысль Ардену не хотелось. Да и не могла же она хотеть его отравить! К тому же, если бы это было так, у Иладейл давно бы получилось: она легко могла оставаться с Арденом наедине, а из ее рук он бы принял любой кубок.
— Я расскажу, если что-то узнаю, Арден.
Он повернулся в ее руках, так что даже сквозь плотную ткань камзола и платья ощущал тепло ее тела. На лице Иладейл правда не было маски, она смотрела снизу вверх, на ее коже и волосах играли отблески огней. А сверху, как и на самого Ардена, падали лепестки с деревьев.
Кончиком хвоста он погладил ее руки, теперь сцепленные у него на спине. Наклонился и провел губами по шее, едва заметно касаясь. Ощущая, как Иладейл прогибается — выгибается ему навстречу.
— Почему ты ушла? — спросил Арден тихо. — От меня.
— У тебя было много женщин, при дворе это не секрет. Я не хотела стать очередным развлечением, которое ты кинешь, когда перестанут возбуждать объятия в Храме. Я хотела быть чем-то большим.
Иладейл расцепила руки и провела ладонью по волосам на затылке Ардена, коснулась рожек.
— Я не заметила, когда ты сам стал для меня чем-то большим, Арден Элькинар. Но у каждого из нас свои обязательства.
Она тенью, текучей водой выскользнула из его объятий и из маленькой часовни. Арден же еще долго стоял, смотря на пламя лампад и думая, что до этого он и сам не очень-то размышлял, что сам думает по поводу Иладейл, как к ней относится. Но у него ведь были собственные эмоции не только касательно убийства мага, но и о Верховной жрице.
Просто Арден не мог понять, что со всем этим делать. Он десять лет старался быть принцем, как теперь стать еще и просто Арденом? Да и стоит ли?
Он не такой хороший человек, каким его видит Катхар. Он отвратительный принц, способный просто так убить — и это знание вместе с ужасом воспоминания о маге разъедало его изнутри.
Место разлома разочаровало Ардена до глубины души. Он-то ожидал если не вспышки магии, то… хоть что-то! А вместо этого увидел сад, замусоренный сломанными ветками да вывороченными булыжниками дорожек. Слуг сюда пока не пускали на уборку, хотя главная из ищеек, Талидан, заверила, что через день-другой можно будет этим заняться.
— Разломы корежат магию, мешают всё в голове, но в мире они не опасны. Так что здесь всё чисто, хотя оборот мы обязаны следить за местом. Пока магия окончательно не вернется в ровную форму.
Арден промерз до кончика хвоста, так что обхватил себя руками и пробурчал что-то недовольное, когда рассмеявшийся Катхар наконец-то потащил его к ищейкам.
Лагерь встретил яркими кострами, доносившейся музыкой на каком-то духовом инструменте и песнями на незнакомом языке. Никто не обращал внимания на то, что с ними принцы, только вручили им особые зачарованные кубки, у которых должен был тускнеть драгоценный камень, если внутри яд.
— Это наш подарок вам, — сказала Талидан. — Эти бокалы настолько редки, что мы не дарим их даже королям и Верховным магам… но вы закрыли разлом. Вы одни из нас. Принцы-маги.
Вот уж кем Арден точно себя не ощущал, так это магом. Но думать об этом стало гораздо приятнее, когда в бокал налили подогретого вина с пряностями. Правда, оно тут же неплохо вскружило голову, так что дальше Арден просил исключительно горячий травяной напиток, который прекрасно согревал и щекотал нос запахом мяты.
Аэль пришел чуть позже, но большую часть времени казался напряженным. В свете костра, в его неровных тенях лицо мага казалось очень похожим на лицо сестры, Иладейл. Особенно когда он слегка хмурился. На его пальцах красовались кольца и перстни, сейчас Аэль то и дело нервно теребил одно из них.
— Что случилось? — спросил у него подсевший Арден.
— Да… ничего существенного. Алаканор сообщил, что мой наставник совсем плох. Он очень стар. Но поехать к нему не позволил, сказал, я по-прежнему нужен здесь как представитель магов во дворце. Как будто мало самого Верховного мага!
Аэль вздохнул и продолжил:
— Хотел проверить побыстрее, что еще за заклинание вплетено в кожу принца Катхара. Но раз вы уже начали пить, это подождет. Такая магия творится на трезвую голову. Я подготовил нужные заклинания.
— Завтра обязательно, — кивнул Арден. — И, думаю, ты можешь называть его просто Катхаром. Ему будет приятно.
— Гм. Хорошо.
— Ты вчера был в нашей постели. Это дает некоторые привилегии.
Аэль, кажется, сильно смутился, и Арден спрятал удовлетворенную улыбку за глотком травяного напитка. Он не испытывал отвращения к мужчинам, но и привлекать они не привлекали. Арден искренне не понимал, как может Катхар одинаково воспринимать мужчин и женщин, но если от этого брату хорошо, то какая разница?
Ардену больше нравились упругие груди и тонкие талии. Он и сам не заметил, как в разгар вечера оказался совсем рядом с жарким костром в объятиях какой-то хорошенькой магички-ищейки. Она смеялась и рассказывала о разломах и о сестре в родном городке. К маленьким барабанам, бившим всё яростнее, и к дудочке присоединилось что-то вроде колокольчиков.
Ищейка начала напевать мелодию без слов, красивую и обволакивающую. Ее руки уже вытащили из-под камзола Ардена рубашку, скользнули по его коже, но он мягко остановил ее и покачал головой:
— Ты очень привлекательная, но я здесь не для того.
Настаивать ищейка не стала, а вскоре ее оттеснил Катхар, бесцеремонно усевшийся на бревно рядом с близнецом.
— Дени! Смотри, что я нашел!
Катхар светился неподдельным счастьем, эти эмоции будто били от него во все стороны. Глаза его блестели из-за выпитого вина, но Арден был рад, что брат расслабляется и явно чувствует себя на своем месте.
Катхар продемонстрировал Ардену находку. Тот приподнял брови и осторожно спросил:
— Это… кольцо?
— Ты не понимаешь! Оно большое.
— Эээ… да.
— Подойдет!
— Для чего?
Вместо ответа Катхар зашарил рукой в темноте, и Арден невольно ойкнул, когда близнец подхватил его хвост. Вытянув его к костру, Катхар радостно нацепил кольцо на кончик хвоста брата:
— Красиво же! Аэль проверил, никакой магии, обычное кольцо. Тебе нравится?
Катхар посмотрел на Ардена, едва ли не затаив дыхание. Среди всех интриг, магов, жрецов, аристократов… его сейчас больше всего волновало, понравился ли брату подарок.
