Катхар просил другое.

— Говори, — и голос Катхара был вкрадчивым, будто рычание хищника, готового к прыжку. — Назови имена всех сообщников.

Скованная женщина рыдала и подвывала, как-то хрипло, безнадежно, как будто уже сорвала голос. Арден стоял в стороне, и Катхар его не видел, не ощущал, слишком увлеченный допросом.

Катхар ударил резко. Не двинулся с места, но выпустил силу, и она вспорола внутренности женщины, зарылась внутрь ее, заставляя скулить от боли, извиваться в цепях. Но от магии не уйти, это сильнее и надежнее любых пыток.

Катхар усилил напор, наблюдая за женщиной, на его лице не отражалось эмоций, и именно от этого Ардену стало не по себе. Он кутался в расстегнутый камзол, дрожа от холода, ощущая растущий стылый ужас от того, что ощущал брата. От того, как он усиливал напор на женщину.

Ардену не было жаль ее, но он не хотел, чтобы Катхар превращался в палача, который получает удовольствие от пыток.

— Кат, пожалуйста, хватит.

Голос Ардена звучал негромко, и Катхар его как будто не услышал.

— Катхар. Пожалуйста. Прекрати.

Сила схлынула, женщина, уже не плача, повисла в цепях. Катхар оглянулся и посмотрел на брата:

— Ты что здесь делаешь?

— К тебе пришел, — усмехнулся Арден. — Кажется, после каждого раза, когда забираем боль, ощущаем друг друга всё лучше и лучше.

Катхар растерянно кивнул, оглянулся на женщину, как будто не знал, что ему прямо сейчас делать.

— Можем пойти отсюда, а? — Арден хотел предложить уйти, поговорить где-то в более уютном месте, а в итоге снова накатила слабость, так что оставалось надеяться, слова не звучат уж слишком жалко.

К тому же, в подземельях воняло кровью и испражнениями. Арден никогда не считал себя особо нежным, но ему действительно хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Катхар явно это ощутил. Он бережно подхватил Ардена под руку и повел обратно, к жилым помещениям дворца, даже не оглянувшись на женщину, только кинул короткий приказ кому-то в стороне. Снова повернулся к Ардену:

— Тебе еще отдыхать нужно! Лекари сказали, на восстановление уйдет время.

— Ты меня звал, Кат. Не осознавая этого, звал. Я почувствовал.

Они остановились только в жилых помещениях дворца. Здесь приятно пахло сладковатыми благовониями, из одной комнаты раздавалось негромкое женское пение. Арден устало опустился на лавку, притаившуюся в алькове с огромным витражным окном и невесомыми занавесками.

Он ожидал, что Катхар сядет рядом, но тот, наоборот, отошел в сторону, казалось, отдалился, и Арден сразу ощутил себя одиноким и больным. Катхар же стоял, опустив голову, как будто не решаясь поднять глаза на брата.

Он боялся, понял Арден. Боялся, что близнец осудит его жестокость. Возможно, это единственное, чего он на самом деле боялся.

— Кат, — как мог мягче сказал Арден. — Иди сюда.

Тот уселся как будто с облегчением. Алые рыцари молча заняли свои посты чуть дальше по коридору, с обеих сторон, но Ардену было плевать на них. Он уткнулся в плечо брата, ощущая, что дрожит и не только от холода. Обхватил хвостом ногу Катхара, как-то уж слишком нервно и трусливо.

— Я проснулся, а тебя не было. После всего…

Арден сейчас не ощущал себя наследным принцем. Просто растерянным, потерянным мальчишкой, который не хотел так быстро терять брата — или оставлять его в одиночестве.

— Ты спас меня, Кат. Я смутно помню, как мы возвращались во дворец, но точно знаю, что ты забирал часть моей боли, поддерживал, пока мы не приехали.

— Ты делал для меня то же самое. Только пожалуйста, не тычь больше пальцами в непонятных пауков.

Голос Катхара был мягким, совсем не похожим на те стальные нотки, что звучали при допросе. Он провел кончиком хвоста по хвосту Ардена, заставляя отпустить его ногу и просто переплести.

— Не буду трогать пауков, — улыбнулся Арден, устраиваясь поудобнее. — Что это была за тварь?

— С юга. Очень агрессивная самка, в это время года они нападают на всех, кто может оказаться рядом и представлять угрозу. На дне вазы с фруктами оказались паучьи яйца, так что от гнезда самка далеко бы не уползла, а вот любого, кто стал бы трогать фрукты, укусила. И прекрасно знали, что ешь их только ты.

— Та женщина… кто она?

Губы Катхара сжались, в голосе послышалось больше жесткости:

— Служанка, которая принесла фрукты. Она говорит, это был приказ из дворца. Конечно же, она не знает, от кого именно, только выдала своего связного. Его тоже схватили. Я хотел допросить его следующим.

Арден ничего не знал о пауках, он даже понятия не имел, какие укусы могут быть ядовитыми, какие есть признаки. Катхар явно был куда привычнее к природе. Не это спасло Ардену жизнь, а поддержка брата, зато его быстрая реакция позволила задержать служанку.

— Приказ из дворца, — протянул Арден. — Вряд ли что-то во дворце происходит без участия сенешала.

— Лорд Гондри. Честно говоря, я не знал, имею ли права отдавать распоряжения насчет него. И можно ли его в чем-то обвинять.

Арден выпрямился и задумался. Он знал отца своего друга, Селла Гондри, очень давно, тот всегда выглядел сдержанным, но верным. Хотя и его можно обмануть или повлиять, главное, чтобы он рассказал, кто это сделал. Маги? Или здесь замешана и часть дворян? Последняя мысль выглядела здравой, иначе магам пришлось бы обзавестись слишком обширной сетью шпионов. Но предательство кого-то из аристократии казалось более неприятным.

— Ты о чем-то задумался, — прищурился Катхар. — Расскажешь?

— Надо встретиться с отцом. Не исключаю, что за всем стоят маги, но вряд ли они одни.

Катхар кивнул:

— Отец заходил, несколько раз, но ты спал. Он в бешенстве. Передай я слова служанки сначала ему, а не тебе, он тут половину дворца под стражу возьмет.

— Он не настолько безрассуден, — улыбнулся Арден. — Я помню еще и Аэля, когда просыпался.

— Я попросил его помочь. По крайней мере, он ни разу не пытался сделать ничего против нас, только помогал. — Катхар помедлил пару секунд, потом всё-таки продолжил. — А мать так и не заходила.

— Ей доложили, что никто из нас не умер.

— Она могла хотя бы зайти…

Арден пожал плечами. Он заметил, что для Катхара это было важно, он остро воспринимал невнимание матери. Может, потому что последние десять лет провел в Башне и в глубине души считал, что останься он во дворце, мать бы любила его.

Арден знал, что это не так.

Когда их с братом разделили, первое время он не знал, куда ему деться. Ощущение было таким, будто ему отрезали ноги и сказали ползать на руках, не понимая, что в этом особенного. Арден изнывал, и привычная обстановка вокруг делала только хуже. Дворец оставался невозмутимо прежним, а для Ардена изменилось абсолютно всё.

У него были друзья, но они не были Катхаром. Были занятия, но он не мог на них сосредоточиться. Тогда он пошел к матери, потому что не знал, куда еще мог бы податься. Но королева холодно сказала, что и он, и его брат уже взрослые, и пора бы им об этом вспомнить.

Наверное, в тот момент Арден и перестал думать о ней как о матери. Всегда оставался подчеркнуто вежлив, но предпочитал называть «леди Кайнилой». Они иногда ужинали вместе, порой он сопровождал ее на прогулки, но никогда больше не заводил бесед о личном.

Ни с ней, ни с кем-либо еще.

А потом и вовсе научился засыпать, не закусывая в беззвучном крике одеяло. Только однажды его эмоции будто поднялись со дна, куда Арден их спрятал, взбаламутили воду и полностью его захватили — когда он ощутил, что брату угрожает опасность. В тот день, как оказалось, когда на руках Катхара появились шрамы, и он чуть не умер.

Потом на столике Ардена появилась успокаивающая настойка, а сны часто прерывались кошмарами. Но он привык к этому точно так же, как к безразличию леди Кайнилы.

Поэтому и теперь ее безучастность не вызывала возмущения… вообще ничего не вызывала. Наверняка королеву больше заботило очередное благотворительное мероприятие в столице, нежели собственные сыновья.